«Как же она хороша!» — подумал он, и горло у него перехватило от волнения. Она была одета с изысканной элегантностью — платье из коричневого манильского шелка, на нежной шее — жемчужное ожерелье, золотистые волосы собраны наверху в шиньон.
— Рада видеть вас дома, дорогой. — Она взяла у него кожаный портфель с документами и отдала его дворецкому. — Отнесите это в кабинет его светлости, — велела она.
Тот поклонился:
— Да, сударыня.
Хоук посмотрел вслед дворецкому, несколько удивленный вежливым тоном, каким тот разговаривал с Бел, потом настороженно взглянул на нее и почувствовал, что она приняла какое-то важное решение. Сердце его забилось неровно, и все вопросы, что одолевали его в карете, рассыпались в прах и развеялись по ветру.
Как может разум устоять перед этой неземной красотой? Перед ее волнующей походкой, пахнущей жемчугом кожей, духами с ароматом гардении, отблеском свечей на влажных губах? Это была самая таинственная, возбуждающая женщина в мире, дьявол ее побери, и он не мог устоять перед ее очарованием.
Она ласково улыбнулась и встала сзади, помогая ему снять мокрое пальто.
— Позвольте мне, дорогой. Вы ужинали?
— Я умираю с голоду, — прорычал он.
— Вот и хорошо. Ваш ужин ждет вас. — И она неторопливо направилась по коридору к столовой; шелк ее платья шуршал вокруг длинных стройных ног.
Сбитый с толку ее ласковой сердечностью и странной переменой, которая, как он заметил, произошла с прислугой, он провел рукой по влажным волосам и пошел следом за ней, слишком голодный, чтобы размышлять.
Белинда что-то шепнула горничной, и та стремглав бросилась выполнять приказание. Порхнув к буфету, где в ведерке со льдом охлаждалось шампанское, Бел наполнила его бокал, а Хоук в это время задавался вопросом: что, черт побери, произошло, пока его не было дома?
Что она сотворила с прислугой? Еще утром они считали ее недостойной их внимания, так почему же вечером они с такой готовностью исполняют ее приказания?
Подавая ему вино, она заметила его недоумевающий взгляд и весело улыбнулась.
— Пока вас не было, я устроила небольшое собрание прислуги верхнего этажа.
— Господи, неужели вы прибегли к ворожбе или, может, подкупили их?
— Ни то ни другое. Я просто объяснила им, какая это честь — служить в Найт-Хаусе и что не их дело судить о поступках их господина. И еще я сказала… ну да не важно. В общем, они поняли, что со мной шутки плохи… ваша светлость, — добавила она с чопорным поклоном, а потом подошла к буфету и налила себе вина.
— Это и мне предупреждение, не так ли?
Тихо посмеиваясь, она вернулась к столу и спокойно села рядом.
— Как прошла сессия?
— Я чуть с ума не сошел, — проворчал он, разламывая кусок хлеба.
— Неужели? А что случилось?
Она внимательно слушала, опираясь щекой о руку, хмурилась, когда он быстро и запальчиво пересказывал свой спор с Элдоном и Сидмаусом, и посмотрела на него с сочувствием, когда он пожаловался на ужасную головную боль. И к тому времени, когда появился лакей с ужином, Хоук уже настолько выговорился, что смог приступить к еде.
Когда с блюда сняли серебряную крышку, он ощутил запах своего любимого кушанья — бараньих котлет с нежной спаржей под масляным соусом. К мясу Белинда налила ему красного вина.
Она задумчиво посмотрела на пламя свечи.
— Роберт, давайте назначим день, когда мы устроим обед.
— Хм?.. — спросил он, поглощая котлету.
— Мне нужно получить от вас список гостей. Чем скорее мы покончим с этими джентльменами, тем лучше. Ведь я буду здесь не вечно. — Она странно улыбнулась и отпила вина.
— Неужели вы всерьез думаете, что эти твердолобые старики изменят свои взгляды на государственные дела, увидев ваши красивые глаза?
— Изменить их взгляды — это ваша задача, Роберт. Я могу лишь заставить их выслушать вас. Это будет обед исключительно для джентльменов. Их жены явно не придут в дом, где хозяйка я. Ради вашей репутации я не стану приглашать также Харриет и ее подруг, чтобы они развлекали гостей, иначе ваш дом будут потом называть борделем.
— Это хорошая мысль!
— Поверьте мне. Составьте список гостей. Я заберу его с собой.
— Вы меня пугаете.
Посмеиваясь, она ласково коснулась его руки. Он улыбнулся.
На десерт подали пирожки с малиной, миндальный крем и бренди. К концу этой превосходной трапезы Хоук стал другим человеком. Он потянулся, сытый и довольный, и с трудом подавил зевок.
Белинда нежно взяла его за руку:
— Пойдемте, я приготовила вам сюрприз. Он заинтересованно посмотрел на нее:
— Что за сюрприз?
— Если я расскажу, это уже не будет сюрпризом, верно?
Он взял бокал с бренди и позволил ей увести себя за руку в библиотеку. В камине потрескивали дрова, и жаркое пламя разгоняло необычайный холод этой весенней ночи. Хоук вошел, с любопытством оглядываясь. Что за сюрприз? Настроение у него значительно улучшилось, но голова все еще болела.
— Надеюсь, вы не возражаете, что здесь затопили. Я решила, что погода такая ужасная…
— Превосходно, — пробормотал он нетерпеливо.
— Садитесь в свое кресло, — велела она, пряча руки за спиной.
Сытый и довольный, он опустился в большое кожаное кресло у камина и замер в ожидании. — Откиньте голову и закройте глаза. Он подчинился.
Он услышал ее шаги, потом все стихло. Мгновение спустя до него донеслись первые медленные, нежные звуки фортепьяно. Открыв глаза, он смотрел, как она играет. Очевидно, пока его не было, она велела настроить «Графа».
Сначала он хотел рассердиться на подобное своевольное вмешательство в его жизнь, но возмущение отступило перед удовольствием, когда он узнал начальные такты изящной и сладострастной арии Керубино из «Свадьбы Фигаро».
Это разучивают в пансионах, улыбнувшись, подумал он, глядя, как она внимательно смотрит в ноты. Она не пела, но он знал слова.
Ответь мне, постигший искусство любви,
Что с моим сердцем? Откуда в крови
Это волненье, это желанье,
Жгучее пламя и трепетанье?
То меня в холод бросает, то в жар,
И снова озноб, и снова пожар.
Жду я чего-то, что будет чудесно,
Чего не встречал я, что мне не известно,
О чем я вздыхаю, о чем я мечтаю,
К чему я стремлюсь, от чего убегаю,
Что меня мучит и ночью, и днем.
Тоска и тревога в сердце моем.
Ответь мне, постигший искусство любви,
Что с моим сердцем?
Он смотрел на свою содержанку и наслаждался ее игрой скорее по причине сладостности ее намерений, нежели ее мастерства.
Это был действительно сюрприз. Он закрыл глаза, закинул голову и расслабился.
Жизнь прекрасна.
Игра кончилась, но он не открывал глаз. За его спиной было огромное, темное, полное отзвуков помещение библиотеки, а он сидел у огня в мягком кресле с подголовником, обхватив пальцами бокал с бренди, и ножка бокала посверкивала в его ладони.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80