Перышко на шляпке трепетало под дуновением легкого ветерка, а выбившаяся из прически непокорная прядь задорно плясала возле нежной щеки. Малком ощутил острое желание коснуться ее рукой. Судорожно сглотнув, он заговорил, чувствуя, что язык с трудом ему повинуется:
– Из всего того, что вы мне тут наговорили, я понял, что вы решили расторгнуть наше соглашение, заменив себя миссис Бигалоу.
– Нет, – поспешно возразила Натали. Голос ее звучал страстно. Она подошла к нему еще ближе и порывисто коснулась его руки. – У вас будут и она, и я.
Он пристально смотрел на нее, не в силах проронить ни слова: прикосновение ее руки жгло его как огнем, аромат легких духов кружил голову. Близость ее сводила его с ума. Приняв его молчание за неодобрение, Натали, виновато взглянув на него, сказала, покраснев, и от этого показалась ему еще очаровательнее:
– Вы же говорили, сэр, что собираетесь хорошо мне платить.
Ее темные глаза умоляюще смотрели на него.
– Я не знаю, какую сумму вы имели в виду, но прошу вас уменьшить мне жалованье. Уверяю вас, услуги нас двоих не будут вам стоить ни на пенни больше, чем если бы у вас была одна я. Это только справедливо, поскольку я в чем-то нарушаю наше соглашение. Но как бы то ни было, я буду давать уроки Саре в течение дня, а миссис Бигалоу вы можете поселить в моей комнате.
Малком по-прежнему молчал, и Натали, еще сильнее покраснев, запинаясь, продолжила:
– Но если вы настаиваете – думаю, вы имеете полное право настаивать, – я могу платить няне из своего жалованья. Или… – Она замолчала. На лице ее появилось недоумение: он смотрел на нее со странным выражением. – Прошу вас, лорд Малком, будьте со мной откровенны, скажите, о чем вы думаете.
И неожиданно для себя Малком услышал собственный голос, хриплый и незнакомый:
– Я думаю о том, что все эти незначительные затруднения сразу бы исчезли, если бы вы вышли за меня замуж.
Натали изумленно воззрилась на него. Несколько секунд она стояла, окаменев, забыв убрать руку с его рукава. Наконец, опомнившись, она отдернула руку и заявила:
– Это не смешно.
– А я и не смеюсь, – пожал плечами Малком, – я говорю совершенно серьезно.
Она отступила на шаг и недоверчиво уставилась на него. Недоуменное выражение на ее лице постепенно сменилось сердитым. Нахмурившись, она в сердцах воскликнула:
– Либо вы надо мной издеваетесь, либо сошли с ума!
Малком мучительно покраснел, моля Бога о том, чтобы Натали этого не заметила. Впрочем, в розоватом свете заходящего солнца его смущения не было видно. Боже милостивый, а ведь она права! И как ему только в голову пришло высказывать свои мысли, нимало не заботясь о впечатлении, какое могут произвести его слова! Сопливый мальчишка, вот он кто!
– Вы же сами просили, чтобы я был с вами откровенен, – попытался защититься он.
– Так вы и правда об этом думали?! – изумилась Натали.
Слегка усмехнувшись, он пожал плечами:
– Я ведь человек, и ничто человеческое мне не чуждо. Неужели вам самой никогда в голову не приходили безумные мысли?
Натали продолжала пятиться:
– Но не настолько безумные.
В этот момент она уперлась спиной в перила. Дальше отступать было некуда.
– Не нужно спрашивать, о чем думает мужчина, если не хотите этого знать, – хмыкнул Малком.
– В следующий раз я буду иметь это в виду, – заметила Натали, и по ее голосу Малком понял, что она потрясена.
Внезапно смущения как не бывало, наоборот, ему стало смешно. Ничего не скажешь, забавная ситуация. Он медленно направился к ней. Глаза Натали расширились. Она вцепилась в перила обеими руками. Подойдя к ней почти вплотную, Малком ухмыльнулся, глядя в ее изумленное лицо.
Она была напугана, однако, как ему показалось, не слишком сильно.
Чтобы это проверить, он ухватился за перила обеими руками так, что Натали оказалась между ними. Его руки слегка касались ее запястий. Натали откинулась назад, чтобы не коснуться его своим телом, причем так сильно, что чуть не свалилась вниз с террасы в растущий под ней кустарник. И вновь Малком почувствовал исходящий от нее легкий аромат, нежный и сладкий.
Он сурово нахмурил брови – ни дать ни взять злодей из какой-нибудь мелодрамы.
– Ну же, спросите меня, о чем я думаю сейчас.
– Не буду, – испугалась Натали. – Я уже поняла, что этого делать не стоит.
– Какая жалость! – Малком отстранился, усмехнувшись. – Простите, я не должен был вас дразнить, но никак не мог отказать себе в этом удовольствии.
Испуганное выражение на лице Натали исчезло. Она с облегчением вздохнула и, выпрямившись, сняла руки с перил, но уже в следующую секунду раздраженно нахмурилась.
– Вы самый странный человек, которого я когда-либо видела.
– Ну, вы же знаете, что говорят о нас, аристократах. Все мы немного не в себе.
– Не следует шутить такими вещами, – пожурила его Натали. – А если бы я взяла да и приняла ваше предложение? – Она покачала головой. – Подумать только!
– Да будет вам. – Малком уселся на каменную скамью, стоявшую у стены, и улыбнулся ей самой что ни на есть обезоруживающей улыбкой. – Я же знал, что могу положиться на ваш здравый смысл.
– Ничего подобного вы не знали, – возразила Натали, сердито глядя на него. – Вам же ничего обо мне не известно! А что, если мне необходимо выйти замуж и я готова ухватиться за первое же подвернувшееся предложение? Что вы тогда стали бы делать, а?
– Наверное, женился бы на вас. – Малком облокотился о стену дома. – Вы считаете, что это такая уж страшная судьба?
Натали едва сдержала смех.
– Не думайте, что я отвечу вам с той же откровенностью, с какой ответили мне вы.
– В этом нет необходимости. Вы уже рассказали мне, что собой представляете, – заверил он ее. – Сначала вы поведали, что в детстве были упрямой и взбалмошной, а потом заявили, что с тех пор не слишком изменились. – И он подмигнул Натали.
На сей раз она не выдержала и расхохоталась:
– Я так и знала, что поплачусь за свою откровенность. Теперь вам известно, почему я, дожив до двадцати четырех лет, так и не вышла замуж. Ни один мужчина не осмелился взять меня в жены.
– Двадцать четыре года не возраст. Кто знает, быть может, в вашей судьбе наступит крутой поворот.
Натали забарабанила затянутым в перчатку пальцем по подбородку, насмешливо глядя на него.
– Интересно, что вы хотите этим сказать? Что мне вдруг повезет? Или не повезет? – Она предупреждающе подняла вверх палец. – Будьте осторожны в своих высказываниях, сэр.
– Не смею вам ответить, – хмыкнул Малком.
– Гм… Наконец-то я вижу в вас первые признаки благоразумия.
И они улыбнулись друг другу в сгущающихся сумерках. Небо теперь было бархатисто-пурпурного цвета, и на нем вспыхнули первые звезды. В такой прелестный летний вечер вполне простительно поддаться сумасшествию, что он только что и продемонстрировал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– Из всего того, что вы мне тут наговорили, я понял, что вы решили расторгнуть наше соглашение, заменив себя миссис Бигалоу.
– Нет, – поспешно возразила Натали. Голос ее звучал страстно. Она подошла к нему еще ближе и порывисто коснулась его руки. – У вас будут и она, и я.
Он пристально смотрел на нее, не в силах проронить ни слова: прикосновение ее руки жгло его как огнем, аромат легких духов кружил голову. Близость ее сводила его с ума. Приняв его молчание за неодобрение, Натали, виновато взглянув на него, сказала, покраснев, и от этого показалась ему еще очаровательнее:
– Вы же говорили, сэр, что собираетесь хорошо мне платить.
Ее темные глаза умоляюще смотрели на него.
– Я не знаю, какую сумму вы имели в виду, но прошу вас уменьшить мне жалованье. Уверяю вас, услуги нас двоих не будут вам стоить ни на пенни больше, чем если бы у вас была одна я. Это только справедливо, поскольку я в чем-то нарушаю наше соглашение. Но как бы то ни было, я буду давать уроки Саре в течение дня, а миссис Бигалоу вы можете поселить в моей комнате.
Малком по-прежнему молчал, и Натали, еще сильнее покраснев, запинаясь, продолжила:
– Но если вы настаиваете – думаю, вы имеете полное право настаивать, – я могу платить няне из своего жалованья. Или… – Она замолчала. На лице ее появилось недоумение: он смотрел на нее со странным выражением. – Прошу вас, лорд Малком, будьте со мной откровенны, скажите, о чем вы думаете.
И неожиданно для себя Малком услышал собственный голос, хриплый и незнакомый:
– Я думаю о том, что все эти незначительные затруднения сразу бы исчезли, если бы вы вышли за меня замуж.
Натали изумленно воззрилась на него. Несколько секунд она стояла, окаменев, забыв убрать руку с его рукава. Наконец, опомнившись, она отдернула руку и заявила:
– Это не смешно.
– А я и не смеюсь, – пожал плечами Малком, – я говорю совершенно серьезно.
Она отступила на шаг и недоверчиво уставилась на него. Недоуменное выражение на ее лице постепенно сменилось сердитым. Нахмурившись, она в сердцах воскликнула:
– Либо вы надо мной издеваетесь, либо сошли с ума!
Малком мучительно покраснел, моля Бога о том, чтобы Натали этого не заметила. Впрочем, в розоватом свете заходящего солнца его смущения не было видно. Боже милостивый, а ведь она права! И как ему только в голову пришло высказывать свои мысли, нимало не заботясь о впечатлении, какое могут произвести его слова! Сопливый мальчишка, вот он кто!
– Вы же сами просили, чтобы я был с вами откровенен, – попытался защититься он.
– Так вы и правда об этом думали?! – изумилась Натали.
Слегка усмехнувшись, он пожал плечами:
– Я ведь человек, и ничто человеческое мне не чуждо. Неужели вам самой никогда в голову не приходили безумные мысли?
Натали продолжала пятиться:
– Но не настолько безумные.
В этот момент она уперлась спиной в перила. Дальше отступать было некуда.
– Не нужно спрашивать, о чем думает мужчина, если не хотите этого знать, – хмыкнул Малком.
– В следующий раз я буду иметь это в виду, – заметила Натали, и по ее голосу Малком понял, что она потрясена.
Внезапно смущения как не бывало, наоборот, ему стало смешно. Ничего не скажешь, забавная ситуация. Он медленно направился к ней. Глаза Натали расширились. Она вцепилась в перила обеими руками. Подойдя к ней почти вплотную, Малком ухмыльнулся, глядя в ее изумленное лицо.
Она была напугана, однако, как ему показалось, не слишком сильно.
Чтобы это проверить, он ухватился за перила обеими руками так, что Натали оказалась между ними. Его руки слегка касались ее запястий. Натали откинулась назад, чтобы не коснуться его своим телом, причем так сильно, что чуть не свалилась вниз с террасы в растущий под ней кустарник. И вновь Малком почувствовал исходящий от нее легкий аромат, нежный и сладкий.
Он сурово нахмурил брови – ни дать ни взять злодей из какой-нибудь мелодрамы.
– Ну же, спросите меня, о чем я думаю сейчас.
– Не буду, – испугалась Натали. – Я уже поняла, что этого делать не стоит.
– Какая жалость! – Малком отстранился, усмехнувшись. – Простите, я не должен был вас дразнить, но никак не мог отказать себе в этом удовольствии.
Испуганное выражение на лице Натали исчезло. Она с облегчением вздохнула и, выпрямившись, сняла руки с перил, но уже в следующую секунду раздраженно нахмурилась.
– Вы самый странный человек, которого я когда-либо видела.
– Ну, вы же знаете, что говорят о нас, аристократах. Все мы немного не в себе.
– Не следует шутить такими вещами, – пожурила его Натали. – А если бы я взяла да и приняла ваше предложение? – Она покачала головой. – Подумать только!
– Да будет вам. – Малком уселся на каменную скамью, стоявшую у стены, и улыбнулся ей самой что ни на есть обезоруживающей улыбкой. – Я же знал, что могу положиться на ваш здравый смысл.
– Ничего подобного вы не знали, – возразила Натали, сердито глядя на него. – Вам же ничего обо мне не известно! А что, если мне необходимо выйти замуж и я готова ухватиться за первое же подвернувшееся предложение? Что вы тогда стали бы делать, а?
– Наверное, женился бы на вас. – Малком облокотился о стену дома. – Вы считаете, что это такая уж страшная судьба?
Натали едва сдержала смех.
– Не думайте, что я отвечу вам с той же откровенностью, с какой ответили мне вы.
– В этом нет необходимости. Вы уже рассказали мне, что собой представляете, – заверил он ее. – Сначала вы поведали, что в детстве были упрямой и взбалмошной, а потом заявили, что с тех пор не слишком изменились. – И он подмигнул Натали.
На сей раз она не выдержала и расхохоталась:
– Я так и знала, что поплачусь за свою откровенность. Теперь вам известно, почему я, дожив до двадцати четырех лет, так и не вышла замуж. Ни один мужчина не осмелился взять меня в жены.
– Двадцать четыре года не возраст. Кто знает, быть может, в вашей судьбе наступит крутой поворот.
Натали забарабанила затянутым в перчатку пальцем по подбородку, насмешливо глядя на него.
– Интересно, что вы хотите этим сказать? Что мне вдруг повезет? Или не повезет? – Она предупреждающе подняла вверх палец. – Будьте осторожны в своих высказываниях, сэр.
– Не смею вам ответить, – хмыкнул Малком.
– Гм… Наконец-то я вижу в вас первые признаки благоразумия.
И они улыбнулись друг другу в сгущающихся сумерках. Небо теперь было бархатисто-пурпурного цвета, и на нем вспыхнули первые звезды. В такой прелестный летний вечер вполне простительно поддаться сумасшествию, что он только что и продемонстрировал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84