Без него она так и осталась бы в том салуне — мыть полы, готовить и всегда бояться, что в любой момент ее позовут наверх и там ей придется выполнять совсем другие обязанности.
Лайла спасла ее, и три года Виолетта жила в доме Майлза. Носила красивую одежду и училась вести себя как леди. Но внутри она осталась Виолеттой Далтон, и ее прошлое изменить никто не сможет. А потому за него надо отомстить — тем негодяям, что искалечили ей жизнь.
Она прислушивалась к ровному дыханию Грегори. Он спит. Виолетта попыталась расслабиться, но пережитый страх не обещал спокойного сна. Она сопротивлялась усталости изо всех сил, но постепенно сон сморил ее. И тогда прошлое вернулось. Дьявол опять терзал ее, и от него пахло виски и мерзостью. Она забилась и закричала.
Сильные руки схватили ее за плечи, и она сжалась, ожидая ударов, но руки оказались неожиданно нежными. Грегори отвел волосы, упавшие на залитое слезами лицо, обнял ее, шепча успокаивающие слова. Кошмар отступил, но слезы позора и ненависти продолжали струиться из-под сомкнутых век.
Никто раньше не помогал ей прогнать чудовище. Да она и не позволила бы никому прикоснуться к себе, обнять ее и шептать на ухо, что все будет хорошо. Но сегодня, первый раз в жизни, она нашла утешение в объятиях другого человека — и этим человеком был Грегори Клайн.
Глава 4
На горизонте показался Бунвилл, и Грегори вздохнул с облегчением. До этой минуты Виолетта держала слово. Ему ужасно хотелось выпить, и он решил заглянуть в какой-нибудь салун, пока его спутница будет принимать ванну в гостинице.
Эта ночь смутила его. Он ожидал запоздалой реакции на пережитый страх — это было бы только естественно. Но когда эта реакция наступила, он был поражен уязвимостью Виолетты. Несколько часов она плакала, прижавшись к его плечу, и ее рыдания разрывали ему сердце — хоть люди и говорят, что сердца у него нет.
Когда наступил рассвет, она выглядела измученной и смущенной. Грегори всю ночь не спал, но утром счел своим долгом джентльмена самому приготовить завтрак. Кофе помог согреться и собраться с силами, и вот уже несколько часов они скачут по дороге, едва обменявшись за все время десятком слов.
— Думаю, мы не сможем уехать на поезде раньше завтрашнего утра, — проговорил Грегори, пытаясь завязать разговор. — Надеюсь, на настоящей кровати и под крышей тебе удастся спокойно выспаться.
Она покраснела от смущения.
— Да и тебе тоже нужен отдых. Прости меня за вчерашнее… ну, что я не давала тебе спать.
— Забудь об этих негодяях. Думай о том, что скоро ты будешь дома, в безопасности и ничего подобного больше никогда не случится.
Виолетта улыбнулась, но Грегори отметил, что это была невеселая улыбка.
— Ты так храбро бросился мне на помощь, — произнесла она с искренней благодарностью. — И потом… потом ты тоже был очень добр ко мне.
Грегори подумал, что мало кто из знакомых назвал бы его храбрым и уж точно никто не назвал бы добрым. И поторопился объяснить:
— Я не мог допустить, чтобы с тобой что-то случилось. Майлз взял с меня слово, что ни я и никто другой не посягнет на твою честь.
— Ах вот как… Ну что ж, спасибо, что внес ясность в мотивы своих поступков. Я и забыла, что человек, у которого нет сердца, не может совершить доброе дело. — Голос ее звучал сухо.
Решив, что ни к чему портить отношения, Грегори поспешил извиниться:
— Прости, если я был нетактичен и мои слова обидели тебя… Я не хотел.
— У меня проблемы со всепрощением, — холодно ответила Виолетта.
«Почему у меня все так нескладно получается», — огорчился Грегори. Люди всегда находили его очаровательным, а тут он не может удержаться даже на уровне простого дружелюбия… Надо заставить ее улыбнуться, а то бедняжка опять выглядит как раненый ангел.
— Знаешь, я тоже никогда не умел прощать, — с напускной легкостью заявил он. — Видишь, у нас все же есть что-то общее.
Она наконец улыбнулась, и Грегори это обрадовало. «Похоже, ей нечасто приходилось веселиться», — подумал он. У нее очень красивые глаза — большие и голубые, но слишком печальные. И он пока не может понять почему. Может, она скучает по дому сильнее, чем хочет показать? Пожалуй, стоит завязать разговор о каких-нибудь общих знакомых — такие наверняка найдутся. Вдруг это сблизит их еще немножко?
— Ты знаешь Кэтрин Симз? — спросил он.
— К несчастью, да. — Она поджала губы.
— Пару лет назад она была законодательницей мод и манер в Сент-Луисе.
Виолетта передернула плечами.
— Она не умеет есть суп и хрустит костяшками пальцев, когда думает, что ее никто не видит.
Грегори расхохотался. Да, давненько у него не было возможности посплетничать о светских дамах, и к тому же так откровенно.
— Точно, я тоже заметил, что костяшки пальцев у нее слишком большие. Хотя, конечно, не догадывался, почему это.
— Она тебе нравится?
«Надо же, она не только посмотрела на меня, но и проявила интерес к моей персоне! « — чуть ли не с гордостью отметил Грегори.
— А ты будешь ревновать, если я скажу «да»?
— Нет, я просто хотела предупредить, что она набрала немало килограммов с тех пор, как ты видел ее в последний раз.
— Не удивлюсь, если это так. Она всегда задерживалась за столом, когда подавали десерт.
— Кэтрин сейчас на девятом месяце, — пояснила Виолетта. — В прошлом году она вышла замуж за Джастина Барнза.
— За Барнза? Фи, он всегда такой потный, даже зимой. Настоящий поросенок.
— Должно быть, он и спаривается, как поросенок, — брезгливо заметила она. — Они женаты меньше девяти месяцев, а она вот-вот родит.
Казалось бы, события последних дней должны были отучить Грегори удивляться, и все же он не ожидал услышать подобное.
— Вот уж не думал, что леди будет употреблять такие слова в разговоре с мужчиной.
— Твое отношение ко мне тоже трудно назвать образцом джентльменства.
— Подумаешь, пара поцелуев! Ничего дурного… Виолетта неожиданно улыбнулась:
— Ты ворвался ко мне в комнату, когда я была неодета. А вчера ночью залез ко мне под одеяло. Если мы вернемся к Майлзу, у тебя могут возникнуть большие неприятности.
Грегори напрягся. К чему это она клонит?
— Ты хотела сказать — «когда» мы вернемся?
— А разве я сказала что-то другое?
— Да. Послушай, надеюсь, ты не задумала еще один дурацкий побег?
— Обещаю тебе — никаких глупостей… Если я что-нибудь задумаю, это будет безупречный план.
Грегори не совсем понял, что она имела в виду, но на всякий случай сказал:
— Хорошо… Вот мы и приехали. Я провожу тебя до гостиницы, а потом поеду на станцию разузнать насчет поезда.
— С нетерпением жду момента, когда смогу залезть в ванну, — вздохнула Виолетта. — И на этот раз, надеюсь, мне удастся вымыться в одиночестве.
— Часа тебе хватит?
— Вполне.
Никто не обратил внимания на двух всадников, въехавших в город.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Лайла спасла ее, и три года Виолетта жила в доме Майлза. Носила красивую одежду и училась вести себя как леди. Но внутри она осталась Виолеттой Далтон, и ее прошлое изменить никто не сможет. А потому за него надо отомстить — тем негодяям, что искалечили ей жизнь.
Она прислушивалась к ровному дыханию Грегори. Он спит. Виолетта попыталась расслабиться, но пережитый страх не обещал спокойного сна. Она сопротивлялась усталости изо всех сил, но постепенно сон сморил ее. И тогда прошлое вернулось. Дьявол опять терзал ее, и от него пахло виски и мерзостью. Она забилась и закричала.
Сильные руки схватили ее за плечи, и она сжалась, ожидая ударов, но руки оказались неожиданно нежными. Грегори отвел волосы, упавшие на залитое слезами лицо, обнял ее, шепча успокаивающие слова. Кошмар отступил, но слезы позора и ненависти продолжали струиться из-под сомкнутых век.
Никто раньше не помогал ей прогнать чудовище. Да она и не позволила бы никому прикоснуться к себе, обнять ее и шептать на ухо, что все будет хорошо. Но сегодня, первый раз в жизни, она нашла утешение в объятиях другого человека — и этим человеком был Грегори Клайн.
Глава 4
На горизонте показался Бунвилл, и Грегори вздохнул с облегчением. До этой минуты Виолетта держала слово. Ему ужасно хотелось выпить, и он решил заглянуть в какой-нибудь салун, пока его спутница будет принимать ванну в гостинице.
Эта ночь смутила его. Он ожидал запоздалой реакции на пережитый страх — это было бы только естественно. Но когда эта реакция наступила, он был поражен уязвимостью Виолетты. Несколько часов она плакала, прижавшись к его плечу, и ее рыдания разрывали ему сердце — хоть люди и говорят, что сердца у него нет.
Когда наступил рассвет, она выглядела измученной и смущенной. Грегори всю ночь не спал, но утром счел своим долгом джентльмена самому приготовить завтрак. Кофе помог согреться и собраться с силами, и вот уже несколько часов они скачут по дороге, едва обменявшись за все время десятком слов.
— Думаю, мы не сможем уехать на поезде раньше завтрашнего утра, — проговорил Грегори, пытаясь завязать разговор. — Надеюсь, на настоящей кровати и под крышей тебе удастся спокойно выспаться.
Она покраснела от смущения.
— Да и тебе тоже нужен отдых. Прости меня за вчерашнее… ну, что я не давала тебе спать.
— Забудь об этих негодяях. Думай о том, что скоро ты будешь дома, в безопасности и ничего подобного больше никогда не случится.
Виолетта улыбнулась, но Грегори отметил, что это была невеселая улыбка.
— Ты так храбро бросился мне на помощь, — произнесла она с искренней благодарностью. — И потом… потом ты тоже был очень добр ко мне.
Грегори подумал, что мало кто из знакомых назвал бы его храбрым и уж точно никто не назвал бы добрым. И поторопился объяснить:
— Я не мог допустить, чтобы с тобой что-то случилось. Майлз взял с меня слово, что ни я и никто другой не посягнет на твою честь.
— Ах вот как… Ну что ж, спасибо, что внес ясность в мотивы своих поступков. Я и забыла, что человек, у которого нет сердца, не может совершить доброе дело. — Голос ее звучал сухо.
Решив, что ни к чему портить отношения, Грегори поспешил извиниться:
— Прости, если я был нетактичен и мои слова обидели тебя… Я не хотел.
— У меня проблемы со всепрощением, — холодно ответила Виолетта.
«Почему у меня все так нескладно получается», — огорчился Грегори. Люди всегда находили его очаровательным, а тут он не может удержаться даже на уровне простого дружелюбия… Надо заставить ее улыбнуться, а то бедняжка опять выглядит как раненый ангел.
— Знаешь, я тоже никогда не умел прощать, — с напускной легкостью заявил он. — Видишь, у нас все же есть что-то общее.
Она наконец улыбнулась, и Грегори это обрадовало. «Похоже, ей нечасто приходилось веселиться», — подумал он. У нее очень красивые глаза — большие и голубые, но слишком печальные. И он пока не может понять почему. Может, она скучает по дому сильнее, чем хочет показать? Пожалуй, стоит завязать разговор о каких-нибудь общих знакомых — такие наверняка найдутся. Вдруг это сблизит их еще немножко?
— Ты знаешь Кэтрин Симз? — спросил он.
— К несчастью, да. — Она поджала губы.
— Пару лет назад она была законодательницей мод и манер в Сент-Луисе.
Виолетта передернула плечами.
— Она не умеет есть суп и хрустит костяшками пальцев, когда думает, что ее никто не видит.
Грегори расхохотался. Да, давненько у него не было возможности посплетничать о светских дамах, и к тому же так откровенно.
— Точно, я тоже заметил, что костяшки пальцев у нее слишком большие. Хотя, конечно, не догадывался, почему это.
— Она тебе нравится?
«Надо же, она не только посмотрела на меня, но и проявила интерес к моей персоне! « — чуть ли не с гордостью отметил Грегори.
— А ты будешь ревновать, если я скажу «да»?
— Нет, я просто хотела предупредить, что она набрала немало килограммов с тех пор, как ты видел ее в последний раз.
— Не удивлюсь, если это так. Она всегда задерживалась за столом, когда подавали десерт.
— Кэтрин сейчас на девятом месяце, — пояснила Виолетта. — В прошлом году она вышла замуж за Джастина Барнза.
— За Барнза? Фи, он всегда такой потный, даже зимой. Настоящий поросенок.
— Должно быть, он и спаривается, как поросенок, — брезгливо заметила она. — Они женаты меньше девяти месяцев, а она вот-вот родит.
Казалось бы, события последних дней должны были отучить Грегори удивляться, и все же он не ожидал услышать подобное.
— Вот уж не думал, что леди будет употреблять такие слова в разговоре с мужчиной.
— Твое отношение ко мне тоже трудно назвать образцом джентльменства.
— Подумаешь, пара поцелуев! Ничего дурного… Виолетта неожиданно улыбнулась:
— Ты ворвался ко мне в комнату, когда я была неодета. А вчера ночью залез ко мне под одеяло. Если мы вернемся к Майлзу, у тебя могут возникнуть большие неприятности.
Грегори напрягся. К чему это она клонит?
— Ты хотела сказать — «когда» мы вернемся?
— А разве я сказала что-то другое?
— Да. Послушай, надеюсь, ты не задумала еще один дурацкий побег?
— Обещаю тебе — никаких глупостей… Если я что-нибудь задумаю, это будет безупречный план.
Грегори не совсем понял, что она имела в виду, но на всякий случай сказал:
— Хорошо… Вот мы и приехали. Я провожу тебя до гостиницы, а потом поеду на станцию разузнать насчет поезда.
— С нетерпением жду момента, когда смогу залезть в ванну, — вздохнула Виолетта. — И на этот раз, надеюсь, мне удастся вымыться в одиночестве.
— Часа тебе хватит?
— Вполне.
Никто не обратил внимания на двух всадников, въехавших в город.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66