Гай ненавидел своего зятя. Симон был таким заурядным человеком. Он овладел прекрасной, неповторимой Вивианой и на глазах ее испуганного брата превратил ее в заурядную женщину. Она стала заплетать свои чудные темные волосы в косы и скромно покрывать голову белым платком. Теперь она больше походила на монашку, чем на волнующую женщину, живущую полнокровной жизнью. Когда однажды вечером Гай высказался по этому поводу, его зять тут же заговорил, не дав Вивиане вставить ни одного слова:
– В старые времена саксонцы нередко заставляли своих молодых жен сбривать на голове все волосы в знак покорности, – со смешком произнес он. – Женщина должна выглядеть скромно. Вивиана была слишком вызывающей, но она не знала этого, поскольку всю жизнь провела в уединении. И мой долг мужа состоит в том, чтобы исправить эту ошибку. Разве я не прав, ангел мой?
– О, конечно, мой дорогой, – поспешно согласилась Вивиана, целуя его большую волосатую руку. – Я принадлежу вам целиком, и вы можете распоряжаться мной.
Гаю от этого спектакля чуть не стало дурно. Что же случилось с его гордой и независимой сестрой? Не в силах дольше терпеть это, он поднялся из-за стола и вышел из зала. «Я убью этого ублюдка, испортившего мою прекрасную Виви! – подумал он. – Если я не сделаю это как можно скорее, она так изменится, что обратного пути уже не будет».
Гай показал Белли подземную лестницу, ведущую на пляж.
Изучив движение приливов, она теперь каждый день выходила на прогулку. Чаще всего она гуляла в одиночестве, и это ее вполне устраивало. Ветер и туманы успокаивали ее, на нес снисходило удивительное умиротворение. А напряженность между Гаем и Симоном росла с каждым днем.
Сначала Симон де Бомон попытался найти общий язык с Гаем Бретонским и успокоить его насчет Вивианы. Но когда стало очевидно, что это не возымеет успеха, Симон прекратил свои попытки, разъярив Гая еще сильнее тем, что твердо заявил ему: дескать, он, Симон де Бомон, – настоящий хозяин Ла-Ситадель. Если Гаю это не по душе, то он может найти для себя другой дом. Вивиана стояла рядом с мужем и чопорно улыбалась.
– Вивиана знает, что я не могу покинуть Ла-Ситадель, – с деланной кротостью произнес Гай.
Вивиана поняла, что ее брат дошел до опасной грани, и побледнела.
– Замолчи, брат! – воскликнула она. – Ты знаешь, что мы рады видеть тебя здесь до тех пор, пока ты захочешь оставаться с нами и уважать авторитет моего супруга. – Она обернулась к мужу:
– Ох, милорд, вы с Гаем должны постараться не портить отношения.
– Почему он должен оставаться здесь? – требовательно спросил Симон. Терпение его уже готово было лопнуть.
– Потому, что мой ребенок – ребенок, которого моя Белли носит сейчас под сердцем, – унаследует Ла-Ситадель и все наши владения, – ответил Гай. , – В вашем роду наследование происходит по женской линии, – сказал Симон.
– Да, однако вы клялись дать моей сестре много сыновей, а я до сих пор не вижу у нее никаких признаков беременности, – сказал Гай. – Она еще не родила ни девочки, ни мальчика. И не собирается. Следовательно, моя дочь… Я уверен, что Белли родит мне дочь!.. Так вот, моя дочь унаследует этот замок. Едва ли было бы разумно воспитывать и растить мою девочку в чужом доме, милорд. – Гай улыбнулся. – Так-то вот.
– Времена меняются, – проворчал Симон. – Я не позволю, чтобы эта девчонка украла наследство у моих сыновей!
Гай снова улыбнулся. У него были на руках все козыри.
– Когда ваша жена подарит вам сына, милорд, тогда мы обсудим дальнейшие вопросы. А до тех пор подобная беседа лишена смысла. – Он встретился взглядом с Вивианой, молча предлагая ей попытаться отвергнуть его, отвергнуть его дочь.
Глава 18
Гай Бретонский постоянно размышлял о том, как изгнать своего зятя Симона де Бомона из сердца Вивианы.
Антипатия между Гаем и Симоном ни для кого не была тайной. И однажды к Гаю украдкой подошла старуха, нянчившая его и сестру в детстве.
– Вы ведь хотите избавиться от этого человека, милорд? – сказала она, шамкая беззубым ртом. – Я помогу вам. Мне не нравится, как он обращается с моей любимой госпожой. – Она наклонила голову, и ее единственный здоровый глаз зловеще сверкнул.
– Что тебе об этом известно, моя добрая Мари? – жадно спросил Гай.
– Боюсь, он скоро разобьет сердце моей госпожи, – ответила старуха. – Ему мало ее одной, чтобы насытиться. – Она снова многозначительно закивала головой, приставив палец к носу.
– Расскажи мне, – мягко настаивал Гай. – Расскажи мне, и я дам тебе снадобье, от которого перестанут болеть твои старые кости. Мари. – Он ласково погладил ее по узловатым, сморщенным пальцам.
– Этого похотливого жеребца обслуживают две поварихи, молочница и средняя дочь кузнеца. Все они уже беременны. У него будет тьма бастардов, милорд, и когда моя бедная госпожа узнает об этом, она совсем падет духом. Всем известно, что она безумно влюблена в него, и эти несчастные девчонки дрожат от страха перед ее мщением: ведь она наверняка обратит свой гнев на них, а не на своего мужа. Она не станет даже слушать их оправданий!
Гай Бретонский едва сдерживал радость.
– Ты мудрая женщина, Мари, – сказал он старой няньке. – Если Симон де Бомон изменяет Виви, она должна это узнать. Не бойся. Мари. Я смогу защитить мою сестру, и вскоре мы избавимся от Симона де Бомона.
Старуха опять закивала:
– Я знала, что если расскажу вам об этом, милорд Гай, то вы сделаете все, что нужно. Не позволяйте этому кабану мучить мою милую девочку. – Она потрепала Гая по руке. – Вы хороший брат.
Итак, де Бомон вовсю пользовался прелестями юных служанок. Гай ухмыльнулся. Все это было весьма предсказуемо; ему самому следовало бы об этом догадаться. Теперь благодаря доброй старой Мари у него появилось настоящее оружие против зятя. Он поспешил в свою магическую комнату, не сообщая эту новость никому, тем более милой Белли, которая наверняка испугается его планов.
Сегодня Симону де Бомону придет конец, и все пойдет так, как было до приезда графа Алена и свадьбы Вивианы.
Вечером все собрались за высоким столом. Вивиана была в том же изысканном наряде, что и в день своего замужества. Хозяйка Ла-Ситадель предложила мужу отведать превосходного красного вина из винных погребов замка, зная, что Симон де Бомон любил выпить. Гай подумал, что от одной ее жеманной, заискивающей улыбки может стошнить кого угодно.
Изабелла заметила, что Гай сегодня особенно раздражителен, и пыталась понять, что с ним случилось.
– Давайте поднимем тост за моего зятя! – внезапно произнес Гай, вставая со стула и поднимая свой кубок. – Пью за тебя, Симон де Бомон, рыцарь, гордящийся своим мужским орудием не меньше, нежели своим мечом!
Де Бомон почувствовал себя неуютно, Вивиана была озадачена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118