Как хорошо! Энни осторожно пробралась между клочками травы и низкими кустами, согнутыми ветром, к роскошной прибрежной растительности и села. Ее окружил острый смолистый аромат. Наслаждаясь прохладой ветра, она широко раскинула руки, ее накидка, как знамя, летала за спиной. Она подумала, вот так, должно быть, чувствуют себя морские чайки. Какое же великолепное ощущение! Энни закрыла глаза и вообразила себя в полете, свободной от печалей, сожалений и человеческих желаний.
Она не знала, сколько она пробыла так, с наслаждением впитывая солнечные лучи, уединение и плеск волн. Казалось, будто прошла всего секунда и в то же время вечность. Когда она открыла глаза, то увидела, что солнечный луч переместился. Сюзанна будет беспокоиться, если она долго задержится. Энни подхватила корзину и стала разыскивать ягоды.
Совсем недалеко, у самого края утеса, она заметила заросли кустов. Сочные ягоды оттягивали низкие ветки. А Жак не говорил, что на краю утеса есть ягоды! Энни осторожно подобралась к кустам. Земля под ногами казалась твердой, но ей хотелось подойти еще ближе, чтобы заглянуть вниз.
Еще пару шагов вперед – сердце колотится почти так же громко, как морской прибой, – и она осторожно взглянула вниз. Из скалы выступала широкая площадка. Другой выступ, поуже. Встав на него, она благополучно дотянется до кустов и наполнит свою корзинку.
Спустя час ее корзина была полна ягодами, которых хватило бы и на два пирога, и она уже почти забыла, кто она и где находится, как неожиданно две руки в черных перчатках вцепились в ее предплечье и резко дернули ее назад.
Святой отец! Сюзанна была права. Люди Мазарини нашли меня!
Неистово борясь, чтобы высвободиться, Энни зарылась пятками в землю, но нападавший тянул ее с почти нечеловеческой силой. Наконец он остановился, она обернулась и оказалась лицом к лицу с запыхавшимся, разъяренным Филиппом.
Он кричал:
– Что вы тут делаете, так близко к краю? Вы что, сошли с ума? Вы не знаете, что эти утесы высотой в тысячу футов?
Чувство явного облегчения немедленно сменилось у Энни вспышкой гнева. Она вырвала левую руку, рассыпав большую часть ягод из корзины.
– Святые угодники, Филипп! Вы напугали меня до полусмерти!
Вместо того чтобы отпустить ее, Филипп рванул ее ближе к себе, складки возле его рта стали еще глубже.
– А где Сюзанна?
Она вызывающе посмотрела ему прямо в лицо.
– У нее была работа, так что я приказала ей остаться дома. Я, прежде чем отважилась открыто выйти, удостоверилась, что вокруг никого нет. Я – взрослая женщина, Филипп, и вполне в состоянии собрать немного ягод самостоятельно. – Ее глаза сузились. – Или вы намерены держать меня остаток жизни под присмотром?
Филипп прорычал:
– Вам нужна охрана. Если бы я оказался одним из людей Мазарини, вы бы сейчас сидели в мешке на дне повозки, и вас везли бы пытать в Париж. – Он жестко смотрел на нее, ветер трепал темные волосы вокруг его лица.
Она не отвела взгляд, но от того, что она увидела в его глазах огонек желания, спрятанный под маской гнева, у нее перехватило дыхание.
Все ее томление, которое она пыталась подавить в себе, вырвалось из-под контроля. Она обвила руками его шею и поцеловала его долгим и жадным поцелуем. Он был таким сильным, вкус его губ таким сладким.
На секунду Филипп замер. Затем он обнял ее, приподнял и прижал к себе. В этот момент ничего не существовало. Ни прошлого, ни будущего, ни вопросов, ни ответов.
Она не отрывалась, пока не ослабла от нехватки воздуха. Только тогда она отпустила его. Она приникла к его плечу, ее волосы щекотали его подбородок. Она слышала неровный стук его сердца, столь же сильный и неистовый, как и у нее. И он стоял, как каменный, тело его подобралось от напряжения. Или от гнева?
Эта мысль привела ее в чувство. О святые небеса, что она наделала? В одном необдуманном порыве она поставила на карту все доверие, возникшее между ними. Ей не перенести, если она снова все разрушила.
Энни боялась взглянуть в лицо мужу. Все еще прижатая к нему, она прильнула головой к его груди, продлевая ощущение близости.
Он никак не отозвался. Энни вздохнула и попыталась высвободиться, от ветра ее голос охрип:
– А теперь нам надо возвращаться.
Левая рука Филиппа напряглась, прижимая ее с такой силой, что она едва могла вздохнуть. Правая рука, скользнув по ее шее, решительно сжала ее подбородок, вынуждая посмотреть вверх. Ее глаза встретились с пронзительным взглядом сверкающих голубых глаз Филиппа.
– Нет. – Его дыхание было жарким, его хватка – столь мощной, что она поняла, он так же легко может сломать ей шею, как ребенок – веточку. Но он не причинил ей боли. Он просто смотрел в ее глаза. На его лице отражались нежность и страсть, замешательство и удивление, отчаяние и уязвимость. Он срывающимся голосом прошептал: – Мы никогда не будем возвращаться. Пойдем только вперед.
Он поцеловал ее вновь, пронзительно-обжигающим поцелуем, который грозил свести ее с ума. Закрыв глаза, она наслаждалась страстной настойчивостью его губ.
Потом внезапно железная хватка его объятий пропала. Энни открыла глаза и увидела, что Филипп садится верхом на Балтуса, приподнимается в седле, окидывая ее странным, вызывающим взглядом полуприкрытых глаз.
Он кивнул на пустую корзину, висящую у нее на руке, и озорно улыбнулся.
– Придется вам остаться и собрать ягоды. У меня вдруг появилось огромное желание поесть пирога. – Он, пришпорив Балтуса, промчался через плато и исчез в ущелье.
Энни глядела ему вслед. В ней медленно пробуждалась надежда. Их поцелуй навсегда разрушил иллюзию. Они не смогут удержать свои отношения в искусно ограниченных рамках, которые установил Филипп. Теперь это стало ясно им обоим.
Улыбаясь, она прикоснулась к своим губам. Если она не ошибается, сегодня они с Филиппом разделят нечто большее, чем пирог с ягодами.
29
Энни, что-то напевая себе под нос, влетела с корзиной, полной ягод, во дворик, но при виде повозки во дворе мелодия замерла на ее губах. Сюзанна уже давно говорила, что когда-нибудь этого следует ждать. Жак заводил в сарай Балтуса. Он коротко кивнул Энни и отвел глаза.
– Что-то случилось?
Не успел Жак ответить, как вмешался Филипп.
– А вот и вы! – Энни обернулась и увидела, что он выходит из кухни. – Я уже собирался идти за вами. – Он забрал у нее корзину и повел Энни в дом. Понизив голос, он сказал: – Пойдемте. Нам надо поговорить.
В кухне Сюзанна с Мари суетливо собирали еду, но оторвались от дела, когда вошла Энни. На столе лежали раскрытые сумки. Значит, он куда-то уезжает. Ее грудь болезненно сжалась. Вслед за ним она пошла в свою спальню.
Он прикрыл за ними дверь и повернулся к ней.
– Когда Жак пришел в деревню пополнить припасы, на площади к нему подошел священник и спросил, не видел ли он поблизости каких-нибудь приезжих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95