Что же будет, если перед ним предстанет покорная и любящая Брук Уэлш?
Сегодня в отеле она вела себя так, словно… словно совершенно потеряла голову. Да, как только она нашла в себе смелость признать, что ее тянет к Алексу, ее поведение превзошло самые отчаянные его мечты. Она могла сколько угодно дурачить себя, делая вид, будто ее убивает собственная слабость и она считает непозволительным идти на поводу у страсти. Алексу казалось, что он читает ее сердце, как раскрытую книгу.
И он считал, что Брук злилась не на свою слабость, а на то, что их близость не получила достойной развязки.
Алекс с досадой покосился на коробку презервативов, стоявшую возле портфеля. Эту коробку Брук привезла с фабрики по его просьбе — заодно с личным делом Дейзи. Ни от того ни от другого не было никакого проку. Алекс понимал: только дурак на его месте «продолжал бы надеяться на то, что ему еще раз предоставят возможность пустить в дело проклятые резинки, — но чем черт не шутит? Пусть стоят под рукой, просто на всякий случай! Ему так будет спокойнее. Этого запаса ему хватит на всю оставшуюся жизнь.
А пока ему как можно дольше следует загружать Брук всякими заданиями, которые отвлекут ее от неприятных размышлений о том, что охотник и дичь поменялись местами.
Хм-м… Оказывается, это очень приятное слово — «охотник». Да, вот именно, он вышел на охотничью тропу… на тропу охоты за любовью. Двух дней знакомства оказалось более чем достаточно, чтобы полностью увериться: он ни за что не расстанется с Брук Уэлш по собственной воле. Следовательно, он будет вести преследование по всем правилам и воспользуется всеми до единой уловками, какие пускают в ход мужчины, решившие во что бы то ни стало добиться желаемого. А что может быть естественнее здорового физического влечения полов?
Вдобавок сегодня ночью он получил несомненные подтверждения ее явного неравнодушия — почти равного его безудержному стремлению к ней. Нужно ковать железо, пока горячо.
Никогда в жизни Брук не чувствовала себя такой несчастной.
Она лежала на кровати в спальне, тупо глядя на стену и размышляя над тем, где бы взять стопку тарелок, чтобы расколотить их вдребезги. Или хотя бы парочку треснувших чашек…
О'кей, она опять врет сама себе. Ей не хватило бы парочки чашек. Не хватило бы и дюжины. Мало было бы даже полного обеденного сервиза на двенадцать персон! Ее пугала тяга к разрушению, переполнявшая грудь. В ушах так и звучал жалобный звон разбиваемого фарфора.
Он наверняка ее возненавидел! Или, чего доброго, вообразил самой профессиональной «динамщицей» в этом городе. Никогда, никогда в жизни он не узнает правды, не узнает того, каких усилий ей стоило оттолкнуть Алекса от себя!
Но ведь она не могла иначе. Она не посмела бы рискнуть забеременеть после всего того, что так настырно вдалбливала в голову Ди. Она оказалась бы тогда в десять раз глупее малышки Ди!
По крайней мере Ди действительно влюбилась в своего Клиффа, тогда как Брук с Алексом и знакома-то без году неделя! Она не была настолько наивна, чтобы вообразить, будто такая крупная фигура, как Алекс Брэдшоу, может всерьез запасть на какое-то ничтожество — работницу собственной фабрики! Он наверняка вхож в самое высшее общество, где полным-полно утонченно-развращенных красоток, готовых исполнить любое его желание. Конечно, он обратил на нее внимание исключительно из-за этого дурацкого похищения. И к чему это привело?
Не то чтобы Брук считала себя совсем серой мышкой. Нет, у нее есть некоторые таланты: ошарашить Алекса так, что он теряет дар речи и лишь в немом изумлении поднимает свои бесподобные густые брови.
Брук с досадой усмехнулась, не отрывая взгляда от стены. Вот если бы он узнал, как успешно Брук разбирается с проблемами своих подчиненных! Ведь именно эта способность выделила ее в толпе простых рабочих, и ей предложили место контролера. Она оправдала оказанное доверие. Брэдшоу и невдомек, на что еще она способна. Вспомнить хотя бы тот день, когда у Сюзанны Критен начались роды и она произвела на свет своего третьего ребенка, не сходя с рабочего места. Все растерялись и только и делали, что путались под ногами и давали дурацкие советы. И лишь одной Брук хватило ума позвонить в «Скорую» и принять новорожденного, которому не сиделось в материнской утробе.
Она невольно улыбнулась, вспоминая это. Сюзанна была ей так благодарна, что даже назвала девочку в ее честь, и до сих пор относится к ней так, будто она совершила что-то сверхъестественное.
Брук перевернулась на живот и уткнулась лицом в пыльную подушку. Наверное, она настоящая эгоистка и последняя дрянь, раз решилась оттолкнуть его, когда он… он так распалился! Только идиотка решилась бы по собственной воле отказаться от самого чудесного приключения в своей жизни.
Она отлично помнит, как безумно хотела почувствовать его внутри себя, услышать, как он произносит ее имя и стонет от наслаждения. Она позволяла Алексу вытворять с собой такие вещи, о которых даже подумать нельзя без стыда, но она по-прежнему хочет, чтобы он повторил их все до одной и чтобы принадлежал ей весь, до конца.
Между прочим, подруги на фабрике предупреждали, как вредно влияет на человека длительное воздержание. Черт побери, сколько раз Брук проклинала тот злополучный день, когда неосторожно призналась им: она всего лишь раз в жизни уступила знакомому парню. Торопливое тисканье на заднем сиденье родительского автомобиля не оставило в душе ничего, кроме досады и стыда, и надолго отбило у нее тягу к подобным приключениям. Это случилось в выпускном классе, и с тех пор она ни разу не сделала попытки с кем-то сблизиться.
В прошлом году правление фабрики решило устроить для сотрудников праздничный рождественский вечер. Брук немного расслабилась и позволила себе выпить лишний стакан пунша. Это развязало ей язык, и ее потянуло на откровенности, о чем она жалела до сих пор.
Все женщины, работавшие на фабрике, либо были замужем, либо уже имели женихов, и поэтому они решили во что бы то ни стало устроить ее личную жизнь. Их методы отличались завидной откровенностью и простотой. Неизвестные доброжелательницы регулярно подкладывали ей пачки презервативов в самые неожиданные места. Не упустили ни одной разновидности из тех, что выпускались на фабрике: ярко-синие, вызывающе розовые, салатно-зеленые… список можно было продолжать без конца, так что Брук махнула рукой и решила собирать из них коллекцию. Не выбрасывать же на свалку столько добра?
Она совершенно не предполагала, что представится случай использовать их по назначению. Как это ни грустно, но у нее никогда не возникало желания заняться сексом. Почти всех мужчин, с которыми Брук была знакома, она знала слишком давно, с самого детства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Сегодня в отеле она вела себя так, словно… словно совершенно потеряла голову. Да, как только она нашла в себе смелость признать, что ее тянет к Алексу, ее поведение превзошло самые отчаянные его мечты. Она могла сколько угодно дурачить себя, делая вид, будто ее убивает собственная слабость и она считает непозволительным идти на поводу у страсти. Алексу казалось, что он читает ее сердце, как раскрытую книгу.
И он считал, что Брук злилась не на свою слабость, а на то, что их близость не получила достойной развязки.
Алекс с досадой покосился на коробку презервативов, стоявшую возле портфеля. Эту коробку Брук привезла с фабрики по его просьбе — заодно с личным делом Дейзи. Ни от того ни от другого не было никакого проку. Алекс понимал: только дурак на его месте «продолжал бы надеяться на то, что ему еще раз предоставят возможность пустить в дело проклятые резинки, — но чем черт не шутит? Пусть стоят под рукой, просто на всякий случай! Ему так будет спокойнее. Этого запаса ему хватит на всю оставшуюся жизнь.
А пока ему как можно дольше следует загружать Брук всякими заданиями, которые отвлекут ее от неприятных размышлений о том, что охотник и дичь поменялись местами.
Хм-м… Оказывается, это очень приятное слово — «охотник». Да, вот именно, он вышел на охотничью тропу… на тропу охоты за любовью. Двух дней знакомства оказалось более чем достаточно, чтобы полностью увериться: он ни за что не расстанется с Брук Уэлш по собственной воле. Следовательно, он будет вести преследование по всем правилам и воспользуется всеми до единой уловками, какие пускают в ход мужчины, решившие во что бы то ни стало добиться желаемого. А что может быть естественнее здорового физического влечения полов?
Вдобавок сегодня ночью он получил несомненные подтверждения ее явного неравнодушия — почти равного его безудержному стремлению к ней. Нужно ковать железо, пока горячо.
Никогда в жизни Брук не чувствовала себя такой несчастной.
Она лежала на кровати в спальне, тупо глядя на стену и размышляя над тем, где бы взять стопку тарелок, чтобы расколотить их вдребезги. Или хотя бы парочку треснувших чашек…
О'кей, она опять врет сама себе. Ей не хватило бы парочки чашек. Не хватило бы и дюжины. Мало было бы даже полного обеденного сервиза на двенадцать персон! Ее пугала тяга к разрушению, переполнявшая грудь. В ушах так и звучал жалобный звон разбиваемого фарфора.
Он наверняка ее возненавидел! Или, чего доброго, вообразил самой профессиональной «динамщицей» в этом городе. Никогда, никогда в жизни он не узнает правды, не узнает того, каких усилий ей стоило оттолкнуть Алекса от себя!
Но ведь она не могла иначе. Она не посмела бы рискнуть забеременеть после всего того, что так настырно вдалбливала в голову Ди. Она оказалась бы тогда в десять раз глупее малышки Ди!
По крайней мере Ди действительно влюбилась в своего Клиффа, тогда как Брук с Алексом и знакома-то без году неделя! Она не была настолько наивна, чтобы вообразить, будто такая крупная фигура, как Алекс Брэдшоу, может всерьез запасть на какое-то ничтожество — работницу собственной фабрики! Он наверняка вхож в самое высшее общество, где полным-полно утонченно-развращенных красоток, готовых исполнить любое его желание. Конечно, он обратил на нее внимание исключительно из-за этого дурацкого похищения. И к чему это привело?
Не то чтобы Брук считала себя совсем серой мышкой. Нет, у нее есть некоторые таланты: ошарашить Алекса так, что он теряет дар речи и лишь в немом изумлении поднимает свои бесподобные густые брови.
Брук с досадой усмехнулась, не отрывая взгляда от стены. Вот если бы он узнал, как успешно Брук разбирается с проблемами своих подчиненных! Ведь именно эта способность выделила ее в толпе простых рабочих, и ей предложили место контролера. Она оправдала оказанное доверие. Брэдшоу и невдомек, на что еще она способна. Вспомнить хотя бы тот день, когда у Сюзанны Критен начались роды и она произвела на свет своего третьего ребенка, не сходя с рабочего места. Все растерялись и только и делали, что путались под ногами и давали дурацкие советы. И лишь одной Брук хватило ума позвонить в «Скорую» и принять новорожденного, которому не сиделось в материнской утробе.
Она невольно улыбнулась, вспоминая это. Сюзанна была ей так благодарна, что даже назвала девочку в ее честь, и до сих пор относится к ней так, будто она совершила что-то сверхъестественное.
Брук перевернулась на живот и уткнулась лицом в пыльную подушку. Наверное, она настоящая эгоистка и последняя дрянь, раз решилась оттолкнуть его, когда он… он так распалился! Только идиотка решилась бы по собственной воле отказаться от самого чудесного приключения в своей жизни.
Она отлично помнит, как безумно хотела почувствовать его внутри себя, услышать, как он произносит ее имя и стонет от наслаждения. Она позволяла Алексу вытворять с собой такие вещи, о которых даже подумать нельзя без стыда, но она по-прежнему хочет, чтобы он повторил их все до одной и чтобы принадлежал ей весь, до конца.
Между прочим, подруги на фабрике предупреждали, как вредно влияет на человека длительное воздержание. Черт побери, сколько раз Брук проклинала тот злополучный день, когда неосторожно призналась им: она всего лишь раз в жизни уступила знакомому парню. Торопливое тисканье на заднем сиденье родительского автомобиля не оставило в душе ничего, кроме досады и стыда, и надолго отбило у нее тягу к подобным приключениям. Это случилось в выпускном классе, и с тех пор она ни разу не сделала попытки с кем-то сблизиться.
В прошлом году правление фабрики решило устроить для сотрудников праздничный рождественский вечер. Брук немного расслабилась и позволила себе выпить лишний стакан пунша. Это развязало ей язык, и ее потянуло на откровенности, о чем она жалела до сих пор.
Все женщины, работавшие на фабрике, либо были замужем, либо уже имели женихов, и поэтому они решили во что бы то ни стало устроить ее личную жизнь. Их методы отличались завидной откровенностью и простотой. Неизвестные доброжелательницы регулярно подкладывали ей пачки презервативов в самые неожиданные места. Не упустили ни одной разновидности из тех, что выпускались на фабрике: ярко-синие, вызывающе розовые, салатно-зеленые… список можно было продолжать без конца, так что Брук махнула рукой и решила собирать из них коллекцию. Не выбрасывать же на свалку столько добра?
Она совершенно не предполагала, что представится случай использовать их по назначению. Как это ни грустно, но у нее никогда не возникало желания заняться сексом. Почти всех мужчин, с которыми Брук была знакома, она знала слишком давно, с самого детства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70