— Непонятно, где у них гнезда. Я уж и так, и эдак их выслеживал — нет, не найти. А их сейчас расплодилось столько, сколько я в жизни не видал! И если зима будет теплой, их станет еще больше. Честно говоря, меня это до смерти беспокоит, ваша светлость, и я их боюсь… хотя вообще-то я не многого боюсь в этом мире.
На этот раз укор в голосе старого слуги прозвучал весьма отчетливо. Хоук, конечно же, знал, что змеи всегда представляли собой немалую угрозу… и если их число начнет быстро расти…
— А пещеры в нижнем течении осматривали?
— Те, где вы поймали гадюку в день своего рождения, когда вам исполнилось десять лет? Да, там я обнаружил одну семейку, но и только. Остальные, должно быть, нашли местечко понадежнее. Если бы только мне дали побольше людей…
— Так почему ты не потребуешь дюжину-другую? — нетерпеливо перебил его герцог.
Хэверс задержался с ответом, явно чем-то смущенный.
— Ну?..
— Да ведь не дело Дэвиса нарушать ваши приказы, ваша светлость. «Лакеи работают в доме, конюхи в конюшнях, садовники в парке, егеря в лесных угодьях…» Так вы распорядились.
Хоуксворт ощутил холодный ком в желудке, когда вспомнил, почему произнес эти слова. Слова, сказанные в горечи и гневе. Слова, сказанные сразу после того, как он наткнулся на Изабель и юного конюха, скрывавшихся в густом кустарнике…
— Все теперь изменится, — коротко сказал Хоук, пылая гневом на самого себя за то, что так грубо пренебрегал делами своих владений в последние годы. — Ты скоро получишь нужную тебе помощь. Мы найдем змеиные гнезда и избавим Хоуксвиш от черной угрозы. А чуть позднее у тебя будет разрешение делать для защиты лебедей все, что ты посчитаешь нужным. Наймем в Альфристоне сотню человек, поставим новые плотины. Я не намерен терять лебедей, — добавил он резко, и похоже было, что последние его слова прозвучали скорее для женщины, сидевшей впереди него на лошади, чем для старого управляющего.
Александра насторожилась. «Ну, это мы еще посмотрим», — подумала она.
— Я все сделаю, что надо, ваша светлость! Так хорошо, что вы вернулись! И вы уж извините меня, но я все-таки скажу — ведь теперь Хоуксвиш принадлежит вам, и вы должны заботиться о нем. Вы уже не маркиз Дервент. Два года прошло с тех пор, как ваш отец скончался. Вы теперь глава дома. И Хоуксвиш в вас нуждается.
«И мне нужен Хоуксвиш», — подумал герцог. Да, старик не произнес этих слов, но они подразумевались.
Ветер донес до них резкий крик пустельги… и умчался к утесам на юге. Хоук невидящими глазами смотрел вперед, ощущая тяжесть вины, понимая, как близок он был к тому, чтобы разрушить красоту и порядок имения предков. Нет, он никогда больше не забросит Хоуксвиш!
— И вот еще что, Хэверс…
Старик обеспокоенно посмотрел на герцога, но выражение лица Хоука было непроницаемым.
— Все твои грандиозные проекты придется отложить до завтра. А сегодня ты должен посидеть дома, у огня.
— Слушаюсь, ваша светлость, — просветлев, воскликнул старик.
Хоук, погруженный в собственные мысли, совсем не заметил, как напряглась вдруг женщина, сидевшая впереди него.
— Маркиз Дервент? — резко спросила Александра.
— Да, это мой прежний титул. Тебе это имя знакомо? Уж и не знаю, гордиться мне или обижаться на то, что слава обо мне летит впереди меня. Могу я поинтересоваться, какие сказки ты обо мне слышала?
Александра промолчала. Перед ее расширившимися глазами вдруг закружились и поплыли зеленые склоны холмов, а потом все потемнело от нахлынувшей на нее слепой ненависти…
— Неужели все так плохо?
Она стиснула зубы, пытаясь совладать с приступом ярости. Чтоб он подавился своей репутацией! Неужели это он, неужели это его небрежная подпись стояла под документом об отзыве с должности ее отца?.. Маркиз Дервент? А теперь — герцог Хоуксворт?.. Убийца ее отца!
Застыв в напряженном молчании, Александра поглубже упрятала свою горечь и принялась обдумывать ближайшее будущее. И обжигающую ярость сменили холодный расчет и жажда мести.
Герцог не мог видеть, как в аквамариновых глазах девушки засветилась твердая решимость. Да, сказала себе Александра, это будет сладко, так сладко — увидеть страдания мерзавца… Она заставит его испытать те же муки, что испытывал ее отец в последние дни жизни…
Вдали показался большой дом, и на губах Александры заиграла недобрая улыбка. Да, ей следует остаться здесь… и она останется, потому что ей нужно узнать об этом человеке все… А когда настанет час, она погубит его, так же безжалостно и решительно, как он погубил ее отца. И это доставит ей несказанное наслаждение. Ведь только мысль о мести позволила ей продержаться в те горькие дни и недели после самоубийства отца… Похоже, судьба не напрасно вела ее извилистыми тропами и бросила наконец в руки ее злейшего врага… судьба дает ей возможность свершить правосудие. «Может быть, — мрачно подумала Александра, — в мире все-таки есть справедливость…»
Глава 23
Тени за окном комнаты Александры стали длиннее. За лесистыми холмами угасало солнце, и в долинах сгущались сумерки.
Ночь — время темных замыслов, время мести.
Луна давно уже поднялась над деревьями, а Александра все еще неподвижно стояла у окна, видя перед собой не мягкий пейзаж Англии, а выжженные солнцем индийские равнины. Перед ее задумчивым взором одна за другой сменялись такие знакомые с детства картины. Сверкал кроваво-красный Закат… на якоре в Бенгальском заливе — большая шхуна. Девушка видела белые оштукатуренные дома, затихшие под жарким полуденным солнцем… Мерно покачивались опахала… пахло мятой и имбирем… шумели базары, клубилась под ногами белая пыль…
Она видела лица — знакомые и незнакомые… смутно вспоминала хрупкую красоту матери… гладкое лицо айи с кожей орехового цвета. Видела отца в последние дни его жизни — сдержанного, полного достоинства, лишь в его глазах застыла боль, говорящая о страшных душевных муках.
Александра потянулась к нему, но он посмотрел сквозь нее и ушел, сложив руки за спиной, как делал это всегда в те моменты, когда обдумывал сложные вопросы государственной политики.
«Отец!» — позвала Александра, но он не обернулся. Да он и не мог ей помочь. Теперь она стала женщиной и должна была отомстить сама…
За ее спиной послышался звук открываемой двери.
— Почему ты стоишь в темноте?
Роскошный голос, отстраненно подумала Александра, богатый тонами, голос темной, неодолимой страсти, голос господина, привыкшего повелевать. Голос человека, который всегда получает то, чего он хочет.
Но на этот раз все будет иначе.
Она услышала, как он высекает огонь и зажигает свечу. Его запах заполнил комнату — запах свежего воздуха, кожи и дерева, чуть пряного мыла…
Хоук подошел к ней, постоял, в задумчивости намотал на палец золотой локон, упавший на плечо Александры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
На этот раз укор в голосе старого слуги прозвучал весьма отчетливо. Хоук, конечно же, знал, что змеи всегда представляли собой немалую угрозу… и если их число начнет быстро расти…
— А пещеры в нижнем течении осматривали?
— Те, где вы поймали гадюку в день своего рождения, когда вам исполнилось десять лет? Да, там я обнаружил одну семейку, но и только. Остальные, должно быть, нашли местечко понадежнее. Если бы только мне дали побольше людей…
— Так почему ты не потребуешь дюжину-другую? — нетерпеливо перебил его герцог.
Хэверс задержался с ответом, явно чем-то смущенный.
— Ну?..
— Да ведь не дело Дэвиса нарушать ваши приказы, ваша светлость. «Лакеи работают в доме, конюхи в конюшнях, садовники в парке, егеря в лесных угодьях…» Так вы распорядились.
Хоуксворт ощутил холодный ком в желудке, когда вспомнил, почему произнес эти слова. Слова, сказанные в горечи и гневе. Слова, сказанные сразу после того, как он наткнулся на Изабель и юного конюха, скрывавшихся в густом кустарнике…
— Все теперь изменится, — коротко сказал Хоук, пылая гневом на самого себя за то, что так грубо пренебрегал делами своих владений в последние годы. — Ты скоро получишь нужную тебе помощь. Мы найдем змеиные гнезда и избавим Хоуксвиш от черной угрозы. А чуть позднее у тебя будет разрешение делать для защиты лебедей все, что ты посчитаешь нужным. Наймем в Альфристоне сотню человек, поставим новые плотины. Я не намерен терять лебедей, — добавил он резко, и похоже было, что последние его слова прозвучали скорее для женщины, сидевшей впереди него на лошади, чем для старого управляющего.
Александра насторожилась. «Ну, это мы еще посмотрим», — подумала она.
— Я все сделаю, что надо, ваша светлость! Так хорошо, что вы вернулись! И вы уж извините меня, но я все-таки скажу — ведь теперь Хоуксвиш принадлежит вам, и вы должны заботиться о нем. Вы уже не маркиз Дервент. Два года прошло с тех пор, как ваш отец скончался. Вы теперь глава дома. И Хоуксвиш в вас нуждается.
«И мне нужен Хоуксвиш», — подумал герцог. Да, старик не произнес этих слов, но они подразумевались.
Ветер донес до них резкий крик пустельги… и умчался к утесам на юге. Хоук невидящими глазами смотрел вперед, ощущая тяжесть вины, понимая, как близок он был к тому, чтобы разрушить красоту и порядок имения предков. Нет, он никогда больше не забросит Хоуксвиш!
— И вот еще что, Хэверс…
Старик обеспокоенно посмотрел на герцога, но выражение лица Хоука было непроницаемым.
— Все твои грандиозные проекты придется отложить до завтра. А сегодня ты должен посидеть дома, у огня.
— Слушаюсь, ваша светлость, — просветлев, воскликнул старик.
Хоук, погруженный в собственные мысли, совсем не заметил, как напряглась вдруг женщина, сидевшая впереди него.
— Маркиз Дервент? — резко спросила Александра.
— Да, это мой прежний титул. Тебе это имя знакомо? Уж и не знаю, гордиться мне или обижаться на то, что слава обо мне летит впереди меня. Могу я поинтересоваться, какие сказки ты обо мне слышала?
Александра промолчала. Перед ее расширившимися глазами вдруг закружились и поплыли зеленые склоны холмов, а потом все потемнело от нахлынувшей на нее слепой ненависти…
— Неужели все так плохо?
Она стиснула зубы, пытаясь совладать с приступом ярости. Чтоб он подавился своей репутацией! Неужели это он, неужели это его небрежная подпись стояла под документом об отзыве с должности ее отца?.. Маркиз Дервент? А теперь — герцог Хоуксворт?.. Убийца ее отца!
Застыв в напряженном молчании, Александра поглубже упрятала свою горечь и принялась обдумывать ближайшее будущее. И обжигающую ярость сменили холодный расчет и жажда мести.
Герцог не мог видеть, как в аквамариновых глазах девушки засветилась твердая решимость. Да, сказала себе Александра, это будет сладко, так сладко — увидеть страдания мерзавца… Она заставит его испытать те же муки, что испытывал ее отец в последние дни жизни…
Вдали показался большой дом, и на губах Александры заиграла недобрая улыбка. Да, ей следует остаться здесь… и она останется, потому что ей нужно узнать об этом человеке все… А когда настанет час, она погубит его, так же безжалостно и решительно, как он погубил ее отца. И это доставит ей несказанное наслаждение. Ведь только мысль о мести позволила ей продержаться в те горькие дни и недели после самоубийства отца… Похоже, судьба не напрасно вела ее извилистыми тропами и бросила наконец в руки ее злейшего врага… судьба дает ей возможность свершить правосудие. «Может быть, — мрачно подумала Александра, — в мире все-таки есть справедливость…»
Глава 23
Тени за окном комнаты Александры стали длиннее. За лесистыми холмами угасало солнце, и в долинах сгущались сумерки.
Ночь — время темных замыслов, время мести.
Луна давно уже поднялась над деревьями, а Александра все еще неподвижно стояла у окна, видя перед собой не мягкий пейзаж Англии, а выжженные солнцем индийские равнины. Перед ее задумчивым взором одна за другой сменялись такие знакомые с детства картины. Сверкал кроваво-красный Закат… на якоре в Бенгальском заливе — большая шхуна. Девушка видела белые оштукатуренные дома, затихшие под жарким полуденным солнцем… Мерно покачивались опахала… пахло мятой и имбирем… шумели базары, клубилась под ногами белая пыль…
Она видела лица — знакомые и незнакомые… смутно вспоминала хрупкую красоту матери… гладкое лицо айи с кожей орехового цвета. Видела отца в последние дни его жизни — сдержанного, полного достоинства, лишь в его глазах застыла боль, говорящая о страшных душевных муках.
Александра потянулась к нему, но он посмотрел сквозь нее и ушел, сложив руки за спиной, как делал это всегда в те моменты, когда обдумывал сложные вопросы государственной политики.
«Отец!» — позвала Александра, но он не обернулся. Да он и не мог ей помочь. Теперь она стала женщиной и должна была отомстить сама…
За ее спиной послышался звук открываемой двери.
— Почему ты стоишь в темноте?
Роскошный голос, отстраненно подумала Александра, богатый тонами, голос темной, неодолимой страсти, голос господина, привыкшего повелевать. Голос человека, который всегда получает то, чего он хочет.
Но на этот раз все будет иначе.
Она услышала, как он высекает огонь и зажигает свечу. Его запах заполнил комнату — запах свежего воздуха, кожи и дерева, чуть пряного мыла…
Хоук подошел к ней, постоял, в задумчивости намотал на палец золотой локон, упавший на плечо Александры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112