Некоторые из них вырезаны Уильямом Рашем, и уже одно это придает им особый колорит.
Лайона окликнул смуглый хорошо одетый мужчина. Попросив прощения, тот пожелал переговорить с ним. Миген наблюдала за жизнью порта, оглушенная, как и во время первого посещения рынка. Пока Лайон не взял ее за руку, Миген даже не заметила, что он вернулся.
— Не могу ли я поинтересоваться, что это был за мужчина? — спросила Миген, когда они пошли дальше по извилистой Франт-стрит. — Надеюсь, не шпион Энн Бингхэм?
— О нет. То был Мордекай Льюис, один из моих бывших спонсоров. Я обещал Уильяму Бингхэму помочь подготовить к рейсу его новое судно. В прошлом месяце мне стало известно, что Бингхэм оказался в довольно трудном положении.
Они миновали несколько гостиниц, а когда оказались рядом с трактиром «Кривой постой», Миген воскликнула:
— Лайон! Что это там такое?
По реке Делавэр между большими лодками ползло, выпуская клубы дыма, странное сооружение. Лайон, прикрывая рукой глаза от солнца, рассмеялся.
— Черт меня побери, если это только не «Безумство Фитча»! Я восхищен упорством этого парня!
Судя по выражению ее лица, Миген ничего не понимала, и капитан решил объяснить:
— Это пароход. Во всяком случае, так это называет сам Джон Фитч. Впервые я увидел его летом тысяча семьсот восемьдесят седьмого года, во время Учредительного конвента, когда обсуждался проект Конституции Соединенных Штатов.
Тогда в доках все смеялись над Фитчем. Казалось, эта проклятущая штука вот-вот взорвется! Но парень упорствовал в попытках усовершенствовать свою паровую машину. Доктор Франклин мне рассказывал, что теперь Фитч колдует над лопастными колесами. — Вспомнив эту историю, Лайон искривил губы в недоверчивой улыбке. — Как утверждает доктор Франклин, у изобретателя теперь появились спонсоры, которые хотят открыть пароходную линию по реке Делавэр.
— И вы думаете, что это когда-нибудь случится? — с сомнением спросила Миген, наблюдая, как пароход обгоняют другие суда.
— А почему бы и нет? Человек полон решимости, а это уже залог победы. За два года Фитч истратил почти пятьсот фунтов.
Неужели вы предполагаете, что он отступится и не добьется своего, превратив мечту в реальность?
— Я сказала бы, чти из его терпения и настойчивости можно извлечь урок. Правда? — Выражение глаз Миген противоречило ее спокойному тону. — Ни вы, ни я не способны быстро добиться успеха. И тем не менее нужно исходить из того, что, если поставленные цели достойны того, чтобы прилагать все усилия ради их достижения, значит, надо терпеливо ожидать результатов этих усилий. Ведь это так?
— Черт побери, да вы же настоящий философ! Неужели вы пытаетесь меня убедить? Перед такой виртуозной речью меня охватывает дрожь.
Саркастический тон Лайона заставил Миген, пожелавшую прекратить дискуссию, закусить губу. Бывали моменты, когда она в своей импульсивности упускала из виду, какими суровыми, холодно-синими вдруг могут стать глаза Лайона.
Забыв о «Безумстве Фитча», они молча повернули на Честнат-стрит. Миген с тоской вспоминала о хорошем настроении, в котором Лайон пребывал всего час назад, и злилась на свой длинный язык и упрямый характер Лайона. Чуть не плача, Миген ухватилась за его рукав:
— Лайон, остановитесь!
— Черт побери, вы когда-нибудь перестанете вмешиваться в мои решения? Присцилла то и дело придирается ко мне, а вы, Миген, просто готовы замучить меня.
Они стояли на углу, забыв о проходящих мимо любопытных, и пристально глядели друг на друга. Миген даже показалось, что Лайон сейчас ударит ее. Но внезапно в его глазах затеплилось совсем иное желание.
— Я хотел бы вести себя так, как я поступаю всякий раз, когда Присцилла начинает жаловаться. Но я этого не делаю, — тихо сказал он. — Мне приятно чувствовать, что сейчас неодолимое отвращение и скука далеки от нас. Если Присцилла раздражает меня, то я никак не могу дождаться, когда же наконец смогу уйти… Но если меня бесите вы, то я не могу дождаться одного — когда же мы с вами займемся любовью.
Миген показалось, что у нее ноги подкашиваются. Ее охватил, почти ввергая в обморок, жаркий порыв любви и желания.
Сильные руки стиснули ее в объятиях, и горячее дыхание Лайона коснулось ее уха.
— Вы так охотно принимаете мое предложение и даже готовы подвергнуться за это аресту? — Улыбка Лайона была ослепительнее полуденного солнца. — Вы же знаете, какой я слабый человек!
Они шли дальше по Третьей авеню, рука Миген, которую держал Лайон, дрожала как от озноба.
— А что будет, если нас увидят? — спросила она. — Не подташнивает от страха, что вас могут увидеть со мной?
— Сводя ответ к одному слову, скажу: нет.
— Вы просто неисправимы?
— Надеюсь, что и эта привлекательная черта моего характера вам по душе.
Миген была вынуждена закрыть глаза и подумала: «Неужели дьяволу чуждо милосердие?»
Тем временем они подошли к лавке книготорговца Роберта Белла. Висящая снаружи вывеска отвлекла их обоих: «Драгоценности и бриллианты для сентиментальных». На внутренней двери было объявление: «Поставщик для сентиментальных предложит пищу их уму. Тот, кто здесь покупает, может получить значительную выгоду, поскольку тому, кто читает много, следует знать много».
— Не правда ли, болтливый парень? — прошептал Лайон на ухо Миген, и ему показалось забавным удивленное выражение ее лица.
В этот момент появился сам Белл, чтобы вручить Лайону роман анонимного автора «Власть симпатии».
— Я хотел бы иметь возможность поболтать с вами, мистер Хэмпшир, но должен идти в редакцию журнала «Покет», чтобы заказать новую рекламу. Вы, вероятно, посетите следующий книжный аукцион? — Хотя в лавке никого, кроме них, не было, Белл, подмигивая, понизил голос до драматического шепота:
— Имя автора книги Уильям Хилл Браун, сосед Пиреза и Сары Мортон… И конечно, ее покойная сестра! Томас опасается, что его заставят прекратить издание книги, как только это станет известно, ибо Мортоны в ярости. Всяческого счастья вам и вашей суженой, мистер Хэмпшир! — И, ухмыльнувшись, он исчез, прикрыв за собой дверь.
— Ну и уникальный мужчина! — воскликнула Миген. — А это правда, что в книге «Власть симпатии» описывается семейный скандал?
— Ради Бога, откуда вы об этом знаете?
«О, дорогой, — подумала она, — я снова совершила ошибку», а вслух ответила:
— Откуда я знаю, никакого значения не имеет. Так все-таки это правда?
Прежде чем ответить, он с любопытством посмотрел на Миген.
— Что касается меня, то я об этом слышал.
— Могу я прочесть эту книгу? Прошу вас, Лайон, дайте мне ее.
— Говорят, она удручающая, но если хотите, то, конечно, читайте. "
— А если книга столь удручающая, то почему вы сами будете читать ее?
— Кровосмешение и самоубийство не относятся к моим излюбленным темам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Лайона окликнул смуглый хорошо одетый мужчина. Попросив прощения, тот пожелал переговорить с ним. Миген наблюдала за жизнью порта, оглушенная, как и во время первого посещения рынка. Пока Лайон не взял ее за руку, Миген даже не заметила, что он вернулся.
— Не могу ли я поинтересоваться, что это был за мужчина? — спросила Миген, когда они пошли дальше по извилистой Франт-стрит. — Надеюсь, не шпион Энн Бингхэм?
— О нет. То был Мордекай Льюис, один из моих бывших спонсоров. Я обещал Уильяму Бингхэму помочь подготовить к рейсу его новое судно. В прошлом месяце мне стало известно, что Бингхэм оказался в довольно трудном положении.
Они миновали несколько гостиниц, а когда оказались рядом с трактиром «Кривой постой», Миген воскликнула:
— Лайон! Что это там такое?
По реке Делавэр между большими лодками ползло, выпуская клубы дыма, странное сооружение. Лайон, прикрывая рукой глаза от солнца, рассмеялся.
— Черт меня побери, если это только не «Безумство Фитча»! Я восхищен упорством этого парня!
Судя по выражению ее лица, Миген ничего не понимала, и капитан решил объяснить:
— Это пароход. Во всяком случае, так это называет сам Джон Фитч. Впервые я увидел его летом тысяча семьсот восемьдесят седьмого года, во время Учредительного конвента, когда обсуждался проект Конституции Соединенных Штатов.
Тогда в доках все смеялись над Фитчем. Казалось, эта проклятущая штука вот-вот взорвется! Но парень упорствовал в попытках усовершенствовать свою паровую машину. Доктор Франклин мне рассказывал, что теперь Фитч колдует над лопастными колесами. — Вспомнив эту историю, Лайон искривил губы в недоверчивой улыбке. — Как утверждает доктор Франклин, у изобретателя теперь появились спонсоры, которые хотят открыть пароходную линию по реке Делавэр.
— И вы думаете, что это когда-нибудь случится? — с сомнением спросила Миген, наблюдая, как пароход обгоняют другие суда.
— А почему бы и нет? Человек полон решимости, а это уже залог победы. За два года Фитч истратил почти пятьсот фунтов.
Неужели вы предполагаете, что он отступится и не добьется своего, превратив мечту в реальность?
— Я сказала бы, чти из его терпения и настойчивости можно извлечь урок. Правда? — Выражение глаз Миген противоречило ее спокойному тону. — Ни вы, ни я не способны быстро добиться успеха. И тем не менее нужно исходить из того, что, если поставленные цели достойны того, чтобы прилагать все усилия ради их достижения, значит, надо терпеливо ожидать результатов этих усилий. Ведь это так?
— Черт побери, да вы же настоящий философ! Неужели вы пытаетесь меня убедить? Перед такой виртуозной речью меня охватывает дрожь.
Саркастический тон Лайона заставил Миген, пожелавшую прекратить дискуссию, закусить губу. Бывали моменты, когда она в своей импульсивности упускала из виду, какими суровыми, холодно-синими вдруг могут стать глаза Лайона.
Забыв о «Безумстве Фитча», они молча повернули на Честнат-стрит. Миген с тоской вспоминала о хорошем настроении, в котором Лайон пребывал всего час назад, и злилась на свой длинный язык и упрямый характер Лайона. Чуть не плача, Миген ухватилась за его рукав:
— Лайон, остановитесь!
— Черт побери, вы когда-нибудь перестанете вмешиваться в мои решения? Присцилла то и дело придирается ко мне, а вы, Миген, просто готовы замучить меня.
Они стояли на углу, забыв о проходящих мимо любопытных, и пристально глядели друг на друга. Миген даже показалось, что Лайон сейчас ударит ее. Но внезапно в его глазах затеплилось совсем иное желание.
— Я хотел бы вести себя так, как я поступаю всякий раз, когда Присцилла начинает жаловаться. Но я этого не делаю, — тихо сказал он. — Мне приятно чувствовать, что сейчас неодолимое отвращение и скука далеки от нас. Если Присцилла раздражает меня, то я никак не могу дождаться, когда же наконец смогу уйти… Но если меня бесите вы, то я не могу дождаться одного — когда же мы с вами займемся любовью.
Миген показалось, что у нее ноги подкашиваются. Ее охватил, почти ввергая в обморок, жаркий порыв любви и желания.
Сильные руки стиснули ее в объятиях, и горячее дыхание Лайона коснулось ее уха.
— Вы так охотно принимаете мое предложение и даже готовы подвергнуться за это аресту? — Улыбка Лайона была ослепительнее полуденного солнца. — Вы же знаете, какой я слабый человек!
Они шли дальше по Третьей авеню, рука Миген, которую держал Лайон, дрожала как от озноба.
— А что будет, если нас увидят? — спросила она. — Не подташнивает от страха, что вас могут увидеть со мной?
— Сводя ответ к одному слову, скажу: нет.
— Вы просто неисправимы?
— Надеюсь, что и эта привлекательная черта моего характера вам по душе.
Миген была вынуждена закрыть глаза и подумала: «Неужели дьяволу чуждо милосердие?»
Тем временем они подошли к лавке книготорговца Роберта Белла. Висящая снаружи вывеска отвлекла их обоих: «Драгоценности и бриллианты для сентиментальных». На внутренней двери было объявление: «Поставщик для сентиментальных предложит пищу их уму. Тот, кто здесь покупает, может получить значительную выгоду, поскольку тому, кто читает много, следует знать много».
— Не правда ли, болтливый парень? — прошептал Лайон на ухо Миген, и ему показалось забавным удивленное выражение ее лица.
В этот момент появился сам Белл, чтобы вручить Лайону роман анонимного автора «Власть симпатии».
— Я хотел бы иметь возможность поболтать с вами, мистер Хэмпшир, но должен идти в редакцию журнала «Покет», чтобы заказать новую рекламу. Вы, вероятно, посетите следующий книжный аукцион? — Хотя в лавке никого, кроме них, не было, Белл, подмигивая, понизил голос до драматического шепота:
— Имя автора книги Уильям Хилл Браун, сосед Пиреза и Сары Мортон… И конечно, ее покойная сестра! Томас опасается, что его заставят прекратить издание книги, как только это станет известно, ибо Мортоны в ярости. Всяческого счастья вам и вашей суженой, мистер Хэмпшир! — И, ухмыльнувшись, он исчез, прикрыв за собой дверь.
— Ну и уникальный мужчина! — воскликнула Миген. — А это правда, что в книге «Власть симпатии» описывается семейный скандал?
— Ради Бога, откуда вы об этом знаете?
«О, дорогой, — подумала она, — я снова совершила ошибку», а вслух ответила:
— Откуда я знаю, никакого значения не имеет. Так все-таки это правда?
Прежде чем ответить, он с любопытством посмотрел на Миген.
— Что касается меня, то я об этом слышал.
— Могу я прочесть эту книгу? Прошу вас, Лайон, дайте мне ее.
— Говорят, она удручающая, но если хотите, то, конечно, читайте. "
— А если книга столь удручающая, то почему вы сами будете читать ее?
— Кровосмешение и самоубийство не относятся к моим излюбленным темам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93