Лайон поехал вперед по дугообразной подъездной аллее, ведущей к огромному особняку Уильяма и Энн Бингхэм. Огни горели в окнах всех трех этажей.
Недовольная гримаса наконец исчезла с лица Присциллы, и невеста воскликнула:
— Это Бингхэмы. У них самый великолепный дом в Америке! Мне Джеймс рассказывал целые истории об этом особняке… Я просто не могу поверить, Миген, что теперь я стала частью этого мира. Разве это не замечательно?
— Замечательно, — холодно согласилась ее спутница.
Одетый в атласную ливрею лакей подбежал к экипажу, чтобы открыть дверцу. Присцилла спустилась на землю, излучая свою самую сияющую улыбку. Лайон, цинично разглядывая свою невесту, подал ей руку. Вслед за ними из экипажа вышла Миген.
В дверях появились Уильям и Энн Бингхэм, и даже Миген Сэйерс не могла отрицать произведенного на нее впечатления.
Она наблюдала за тем, как хозяева и гости обменивались приветствиями, как Бингхэмам была представлена Присцилла.
При взгляде на вестибюль у Миген захватило дух, поскольку тот был куда великолепнее всего, что ей пришлось видеть даже в самых замечательных особняках Виргинии. Пол и центральная лестница выложены мозаикой из бесценного мрамора.
Присцилла весело болтала, при этом внимательно рассматривая окружающий интерьер. Миген восхитилась ее выдержкой.
К ней подошел худой, суровый мужчина в черном атласном костюме.
— Мисс, меня зовут Уикхэм. Я здешний дворецкий. Полагаю, что вы прислуживаете госпоже Уэйд.
— Да! — Миген пристально смотрела на него, поражаясь его надменным манерам до тех пор, пока не осознала, что по социальной иерархии среди слуг он значительно выше ее.
— Меня, Уикхэм, зовут Миген.
— Старшая экономка вот-вот придет сюда, чтобы показать вам вашу комнату и апартаменты госпожи Уэйд.
— Мы остановимся здесь?
— Конечно. Пока капитан Хэмпшир и госпожа Уэйд не поженятся. — Дворецкий слегка кивнул и исчез за углом.
Миген стояла у стены, внезапно остро осознав свой жалкий вид по сравнению с двумя красивыми парами, которые прошли в гостиную.
К ним подошел слуга, разливавший вино, и внимание Миген привлекла Энн Бингхэм, поднесшая к губам хрустальный бокал.
О, она бесспорно красива! На женщине было изысканное янтарного цвета шелковое платье, простота которого сама по себе придавала ему роскошный вид. Волосы Энн слегка припудрила, мягкие каштановые завитки уложила вокруг лица, а пучок длинных локонов ниспадал на белое плечо. Даже на расстоянии нельзя было не заметить, как она красива: высокие скулы, длинная грациозная шея, гибкая и тонкая фигура в сочетании с врожденной грациозностью делали ее внешность незабываемой. Сейчас Энн смеялась, и все смотрели на нее. Уильям с гордостью наблюдал за женой, будучи уверенным, что Энн ослепит и эту гостью.
Ведь Энн была самой блестящей его собственностью, затмевая собой даже роскошный особняк.
Миген нашла Бингхэма менее впечатляющим, чем его молодая жена. Он был краснощеким и коренастым, обладал манерами, которые, видимо, Энн раздражали. А уж на фоне Хэмпшира Уильям выглядел совсем неинтересным.
Разрумянившись, Миген с удовлетворением отметила, как Лайон смело глядит на нее. И была благодарна Энн Бингхэм за то, что та нашла правильные слова, чтобы снова привлечь его внимание к себе.
— Лайон, вы никогда не догадаетесь, кто вернулся из морского похода! — воскликнула Энн с невинным, но фальшиво прозвучавшим энтузиазмом. — Маркус Риме! Если бы я не знала хорошо, что происходит, то поклялась бы, он идет по вашим следам…
Все тело Лайона напряглось. Напружинился каждый мускул. В глазах появился настороженный блеск. Невеста же не заметила его реакцию, ибо Присциллу не интересовали незнакомые имена, и она быстро сменила тему беседы.
Миген пристально наблюдала за Лайоном, а когда обернулась, увидела миниатюрную женщину, собирающуюся похлопать ее по плечу.
— Боже мой!.. Прошу прощения!.. Я не знала…
— Все, дорогая, в порядке. Ничего дурного не произошло.
Эта женщина была довольно молода, на вид лет тридцати.
На ней были изящное серое хлопковое платье и кружевной домашний чепец, надетый поверх напудренных локонов. Ее карие глаза при улыбке становились теплыми и дружескими, а таких полненьких и розовых щек Миген еще ни у кого не видела.
— Моя фамилия Смит. Я здешняя экономка. Рада приветствовать вас в нашем особняке.
— Благодарю вас, Смит. Вы станете называть меня Миген?
— Позвольте проводить вас в вашу комнату. Помещения для слуг расположены вон в том крыле.
«Помещения для слуг! — с грустью подумала Миген. — В какую же я историю попала?»
Глава 8
Уильям Бингхэм наблюдал за Лайоном Хэмпширом сквозь бокал с портвейном, поражаясь его смятению и усталости. Наконец откашлялся и решил начать беседу:
— Недавно я нанес визит доктору Франклину.
— Как он поживает? — поинтересовался Лайон. — С тех пор как я видел его в последний раз, прошло больше месяца.
— Духом не падает, но состояние здоровья не улучшилось.
Мы с ним обсудили предстоящую встречу членов последнего созданного им политического объединения. Доктор откровенно сказал мне, что вряд ли сможет участвовать в работе объединения после того, как завершится его формирование.
— А не вы ли вице-президент этого самого «Общества политических исследований»? Как обстоят его дела?
— Да, вместе с Джорджем Клаймером, — подтвердил немного напыщенно Бингхэм. — Мы продолжаем встречаться раз в две недели у доктора Франклина. Нас только пятьдесят человек, и пока мы ограничиваемся политическими дискуссиями.
Доктор полон идей, и наши дебаты явно доставляют ему большое удовольствие. Однако лишь одному Богу известно, как долго еще сможет доктор Франклин спускаться в большую комнату.
— Было бы хорошо, если бы я смог встретиться с ним завтра, — высказал пожелание Лайон.
Уильям курил длинную изящную трубку, наблюдая за Лайоном, сидевшим по другую сторону затемненного кабинета и пристально смотревшим в пылающий камин. Весь вечер Хэмпшир сохранял необычное для него спокойствие, несмотря на попытки Энн и Присциллы во время ужина развеселить его. Перед Бингхэмами сидел не тот лихой Лайон Хэмпшир, какой был известен им в последние месяцы.
— Черт побери, не собираешься ли ты спросить меня о Маркусе Римсе? — поинтересовался Уильям.
Во взгляде Лайона была скорее скука, чем интерес к тому, чего опасался хозяин особняка.
— Сделай одолжение и поделись новостями прежде, чем взорвешься от своих знаний, — холодно предложил Хэмпшир.
Уильям Бингхэм с недовольным видом пускал из трубки клубы дыма и нехотя начал рассказ:
— Дело в том, что дела у Римса не так уж хороши. Правда, на этот раз его судно вернулось неповрежденным. Боюсь, он совершенно бесталанный морской капитан:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Недовольная гримаса наконец исчезла с лица Присциллы, и невеста воскликнула:
— Это Бингхэмы. У них самый великолепный дом в Америке! Мне Джеймс рассказывал целые истории об этом особняке… Я просто не могу поверить, Миген, что теперь я стала частью этого мира. Разве это не замечательно?
— Замечательно, — холодно согласилась ее спутница.
Одетый в атласную ливрею лакей подбежал к экипажу, чтобы открыть дверцу. Присцилла спустилась на землю, излучая свою самую сияющую улыбку. Лайон, цинично разглядывая свою невесту, подал ей руку. Вслед за ними из экипажа вышла Миген.
В дверях появились Уильям и Энн Бингхэм, и даже Миген Сэйерс не могла отрицать произведенного на нее впечатления.
Она наблюдала за тем, как хозяева и гости обменивались приветствиями, как Бингхэмам была представлена Присцилла.
При взгляде на вестибюль у Миген захватило дух, поскольку тот был куда великолепнее всего, что ей пришлось видеть даже в самых замечательных особняках Виргинии. Пол и центральная лестница выложены мозаикой из бесценного мрамора.
Присцилла весело болтала, при этом внимательно рассматривая окружающий интерьер. Миген восхитилась ее выдержкой.
К ней подошел худой, суровый мужчина в черном атласном костюме.
— Мисс, меня зовут Уикхэм. Я здешний дворецкий. Полагаю, что вы прислуживаете госпоже Уэйд.
— Да! — Миген пристально смотрела на него, поражаясь его надменным манерам до тех пор, пока не осознала, что по социальной иерархии среди слуг он значительно выше ее.
— Меня, Уикхэм, зовут Миген.
— Старшая экономка вот-вот придет сюда, чтобы показать вам вашу комнату и апартаменты госпожи Уэйд.
— Мы остановимся здесь?
— Конечно. Пока капитан Хэмпшир и госпожа Уэйд не поженятся. — Дворецкий слегка кивнул и исчез за углом.
Миген стояла у стены, внезапно остро осознав свой жалкий вид по сравнению с двумя красивыми парами, которые прошли в гостиную.
К ним подошел слуга, разливавший вино, и внимание Миген привлекла Энн Бингхэм, поднесшая к губам хрустальный бокал.
О, она бесспорно красива! На женщине было изысканное янтарного цвета шелковое платье, простота которого сама по себе придавала ему роскошный вид. Волосы Энн слегка припудрила, мягкие каштановые завитки уложила вокруг лица, а пучок длинных локонов ниспадал на белое плечо. Даже на расстоянии нельзя было не заметить, как она красива: высокие скулы, длинная грациозная шея, гибкая и тонкая фигура в сочетании с врожденной грациозностью делали ее внешность незабываемой. Сейчас Энн смеялась, и все смотрели на нее. Уильям с гордостью наблюдал за женой, будучи уверенным, что Энн ослепит и эту гостью.
Ведь Энн была самой блестящей его собственностью, затмевая собой даже роскошный особняк.
Миген нашла Бингхэма менее впечатляющим, чем его молодая жена. Он был краснощеким и коренастым, обладал манерами, которые, видимо, Энн раздражали. А уж на фоне Хэмпшира Уильям выглядел совсем неинтересным.
Разрумянившись, Миген с удовлетворением отметила, как Лайон смело глядит на нее. И была благодарна Энн Бингхэм за то, что та нашла правильные слова, чтобы снова привлечь его внимание к себе.
— Лайон, вы никогда не догадаетесь, кто вернулся из морского похода! — воскликнула Энн с невинным, но фальшиво прозвучавшим энтузиазмом. — Маркус Риме! Если бы я не знала хорошо, что происходит, то поклялась бы, он идет по вашим следам…
Все тело Лайона напряглось. Напружинился каждый мускул. В глазах появился настороженный блеск. Невеста же не заметила его реакцию, ибо Присциллу не интересовали незнакомые имена, и она быстро сменила тему беседы.
Миген пристально наблюдала за Лайоном, а когда обернулась, увидела миниатюрную женщину, собирающуюся похлопать ее по плечу.
— Боже мой!.. Прошу прощения!.. Я не знала…
— Все, дорогая, в порядке. Ничего дурного не произошло.
Эта женщина была довольно молода, на вид лет тридцати.
На ней были изящное серое хлопковое платье и кружевной домашний чепец, надетый поверх напудренных локонов. Ее карие глаза при улыбке становились теплыми и дружескими, а таких полненьких и розовых щек Миген еще ни у кого не видела.
— Моя фамилия Смит. Я здешняя экономка. Рада приветствовать вас в нашем особняке.
— Благодарю вас, Смит. Вы станете называть меня Миген?
— Позвольте проводить вас в вашу комнату. Помещения для слуг расположены вон в том крыле.
«Помещения для слуг! — с грустью подумала Миген. — В какую же я историю попала?»
Глава 8
Уильям Бингхэм наблюдал за Лайоном Хэмпширом сквозь бокал с портвейном, поражаясь его смятению и усталости. Наконец откашлялся и решил начать беседу:
— Недавно я нанес визит доктору Франклину.
— Как он поживает? — поинтересовался Лайон. — С тех пор как я видел его в последний раз, прошло больше месяца.
— Духом не падает, но состояние здоровья не улучшилось.
Мы с ним обсудили предстоящую встречу членов последнего созданного им политического объединения. Доктор откровенно сказал мне, что вряд ли сможет участвовать в работе объединения после того, как завершится его формирование.
— А не вы ли вице-президент этого самого «Общества политических исследований»? Как обстоят его дела?
— Да, вместе с Джорджем Клаймером, — подтвердил немного напыщенно Бингхэм. — Мы продолжаем встречаться раз в две недели у доктора Франклина. Нас только пятьдесят человек, и пока мы ограничиваемся политическими дискуссиями.
Доктор полон идей, и наши дебаты явно доставляют ему большое удовольствие. Однако лишь одному Богу известно, как долго еще сможет доктор Франклин спускаться в большую комнату.
— Было бы хорошо, если бы я смог встретиться с ним завтра, — высказал пожелание Лайон.
Уильям курил длинную изящную трубку, наблюдая за Лайоном, сидевшим по другую сторону затемненного кабинета и пристально смотревшим в пылающий камин. Весь вечер Хэмпшир сохранял необычное для него спокойствие, несмотря на попытки Энн и Присциллы во время ужина развеселить его. Перед Бингхэмами сидел не тот лихой Лайон Хэмпшир, какой был известен им в последние месяцы.
— Черт побери, не собираешься ли ты спросить меня о Маркусе Римсе? — поинтересовался Уильям.
Во взгляде Лайона была скорее скука, чем интерес к тому, чего опасался хозяин особняка.
— Сделай одолжение и поделись новостями прежде, чем взорвешься от своих знаний, — холодно предложил Хэмпшир.
Уильям Бингхэм с недовольным видом пускал из трубки клубы дыма и нехотя начал рассказ:
— Дело в том, что дела у Римса не так уж хороши. Правда, на этот раз его судно вернулось неповрежденным. Боюсь, он совершенно бесталанный морской капитан:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93