Эйлин еще не знала точно, что будет делать, если найдет своих похитителей спящими. Идти наверх и будить раньше времени детей было опасно. Тихонько ускользнуть и поскакать за помощью казалось Эйлин малодушным. Сейчас она действовала, полагаясь лишь на свой инстинкт.
Она ни разу не видела, чтобы входная дверь была открыта, и сейчас, спускаясь вниз по лестнице, разглядывала ее. Сделанная из массивных грубых досок, дверь, казалось, сидела на петлях очень крепко и была идеально подогнана под дверной проем. Ни одно дуновение ветерка не пробивалось ни снизу, ни сверху.
Прежде чем открыть дверь, нужно будет, отодвинуть огромный и тяжелый деревянный засов. Эйлин подозревала, что старая древесина покоробилась или разбухла от времени и открыть засов просто невозможно. Именно поэтому Эдмунд со своим подручным всегда пользовались черным ходом.
Двигаясь тихо, как она научилась когда-то в детстве, Эйлин кралась к кухне. На первом этаже было только две комнаты: прихожая и небольшая кухонька. Кучер, должно быть, лег спать в конюшне. Маркиза надеялась, что Эдмунд устроился наверху, во второй комнате. Вечером она слышала, как он возился там, но очень трудно было уследить за его передвижениями, в то время как два голодных младенца орали, требуя ужина. Тихо продвигаясь к кухне, Эйлин молилась про себя, чтобы там никого не оказалось.
В маленьком помещении не было лампы и огня в крошечной печурке. Единственным источником света, не считая нескольких тлеющих угольков, были два больших окна, через которые была видна часть усыпанного звездами черного неба. Эйлин застыла на месте, стараясь припомнить, где стоят стол и стулья. Дверь, по-видимому, располагалась где-то между окнами.
Маркиза медленно пошла вперед, вытянув перед собой руки. Если ей удастся нащупать стол, то ориентироваться будет гораздо проще. Внезапно она наткнулась ногой на ножку стула и приглушенно вскрикнула скорее от удивления, чем отболи.
В следующую секунду около окна раздался звук зажигаемого огнива, и яркий свет от зажженной свечи упал на мрачное лицо стоящего у задней двери Эдмунда. Его окруженный тенями силуэт казался сейчас еще более зловещим, чем при свете дня, и Эйлин сначала почудилось, что перед ней темный бестелесный призрак. Она сумела справиться с охватившим ее страхом.
– Страдаете лунатизмом, дорогая моя? – как ни в чем не бывало поинтересовался Эдмунд, и глаза его злобно сверкнули. – Это небезопасное занятие. Не советую вам увлекаться этим впредь.
Эйлин быстро нашла, что ответить, и не моргнув глазом солгала:
– Я хочу есть. Я не привыкла питаться этим отвратительным варевом, которое вы называете едой.
– Вам, как и мне, придется потерпеть, пока ваш муж не привезет мне золото. Идите спать и не пытайтесь снова дурачить меня.
Пламя свечи, разгоревшись, осветило лицо Эдмунда, сидевшего на стуле, прислоненном к двери черного хода – единственному выходу из дома. Чтобы выбраться наружу, нужно было бы застрелить его и перешагнуть через его труп. Вероятность такого исхода казалась крайне ничтожной.
– Значит, вы отпустите нас? – Она должна была спросить его об этом, чтобы развеять сомнения, которые неустанно мучили ее. Эйлин внимательно смотрела на своего похитителя. Что бы он ни сказал, она поверит не словам, а глазам, выражение которых подскажет, обманывает он или нет.
Эдмунд посмотрел на нее с сомнением. Шерстяное платье, которое было на маркизе во время поездки, выглядело ужасно потрепанным, мятым. Видно было, что она попыталась привести в порядок свои густые волосы, но все-таки ее вид не был ни изящным, ни величественным. Его кузен женился на маленькой оборванке, которая опозорила его имя. Эдмунд только фыркнул в ответ.
– Если бы я отдал вас цыганам в лесу, то сделал бы Дрейку большое одолжение. Но боюсь, этот дурак не поймет моих благих намерений. Я еще не решил, как поступить. Ваше внезапное появление осложнило ситуацию, и я не рассчитывал на это.
– Но как же дети? Вы ведь вернете их? – тревожно спросила Эйлин. Если в этих лесах действительно есть цыгане, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы это чудовище продало им ее малышей.
– Было бы очень хорошо, если бы мой сын стал лордом Уэстли. Если бы вы сразу отдали его мне, когда я просил, то просто избавили бы себя от всех этих неприятностей. А теперь мне придется отказываться от переговоров с Уэстли и в конце концов уехать на континент. После всего, что произошло, Дрейк ни за что не позволит мне остаться в Англии. С решением этой проблемы мне еще предстоит помучиться. Идите спать и не злите меня больше своими дурацкими выходками.
Его грубый тон был оскорбительным для Эйлин. Она резко развернулась и вышла из кухни, но при этом ее сердце, наполненное страхом, билось часто-часто. Из его слов маркиза поняла, что он вряд ли освободит ее или Ричарда. Ненависть к Дрейку заставляет Эдмунда совершать все более ужасные поступки. Эйлин не думала, что он осмелится на хладнокровное убийство, но продать детей цыганам – это как раз в его духе. Он избавится от ее сына, и она, может быть, больше никогда не увидит малютку. Но если он не очень умен, то продаст и ее тоже. И уж тогда веревки, которыми, бесспорно, ее свяжут, не помешают маркизе сбежать, прихватив с собой Ричарда. Дрейк последует за Эдмундом хоть на край света, если тот осмелится поступить так с его женой и сыном. Но скорее всего Эдмунд не расскажет Дрейку правду. Сейчас Эйлин понятия не имела, каким образом будут разворачиваться события дальше.
Той ночью она почти не спала. К рассвету Эйлин наконец пришла к выводу: чтобы сбежать, необходимо разоружить Эдмунда. Если бы была не зима, то она нашла бы какой-нибудь предлог, чтобы выйти на улицу. Вероятность найти паслен была небольшой, а вот белена росла рядом с домом почти наверняка, но в это время года найти можно было только семена. Будет сложно подсыпать их в пищу Эдмунда, но даже небольшого количества хватит, чтобы он плохо себя почувствовал. Правда, оставалось одно «но»: маркиза вовсе не была уверена, что сумеет различить растения, когда на них нет листьев.
Но все же это был хоть какой-то шанс. Наверняка можно найти какой-либо другой выход, нужно просто не терять способности здраво мыслить. Не придумав пока ничего другого, Эйлин забрала из рук няни плачущего сына и села на стул около окна, чтобы покормить и успокоить его. Малыш мгновенно замолк, присосавшись к материнской груди, и, пока он с жадностью ел, молодая мама прокручивала в голове все возможные ходы. Ее любовь к этому маленькому существу, так доверчиво расположившемуся сейчас у нее на руках, была сильнее любого мужчины. Рано или поздно, но она одержит над Эдмундом верх. К концу дня в арсенале юной маркизы были следующие предметы:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101