К горлу подкатил комок, в висках застучало: такая рана почти всегда смертельна, и то, что сейчас перед ними стоит эта девушка, – просто чудо. Неудивительно, что Эйлин не боится смерти. Она уже была на том свете и сумела вернуться обратно.
Стоя к Эйлин ближе всех, Дрейк мог поклясться, что слышал, как она прошептала слово «мама». По щекам девушки покатились слезы, когда монахиня, перекрестившись, повернулась, чтобы посмотреть на других гостей.
То, с каким безразличием женщина отнеслась к приезду дочери, которую считала мертвой, поразило Дрейка до глубины души. Но сэр Джон, казалось, не обратил на это никакого внимания. Выступив вперед, он протянул навстречу монахине руки:
– Элизабет! Я не верю своим глазам! Почему ты ничего не сообщила о себе? Все эти годы мы думали, что ты мертва и похоронена в Ирландии! Эмма будет безумно рада твоему чудесному воскрешению!
Элизабет отступила назад, тяготясь столь открытым проявлением радости, бросила быстрый взгляд на мать-настоятельницу и, подобрав юбку, повернулась, чтобы уйти.
– Постой! – воскликнул Джон, не в силах поверить в происходящее. – Элизабет, нам нужно поговорить! Ты нужна дочери! Неужели ты этого не понимаешь?!
Женщина на мгновение остановилась, повернулась, чтобы в последний раз взглянуть в заплаканное лицо Эйлин, и выбежала вон.
Эйлин, рыдая, бросилась в противоположную сторону. Оставшиеся в комнате мужчины вопросительно посмотрели на настоятельницу, ожидая объяснений.
– Элизабет решила принять обет молчания, – ответила на их немой вопрос монахиня. – Таков был ее выбор. Когда она будет готова, она станет одной из нас. Может быть, тогда бедняжка сумеет залечить прошлые раны любовью к Господу и служением Ему. Мне очень жаль, что мы ничем не смогли помочь вам.
Дрейк поспешил выйти, чтобы отыскать Эйлин. В его понимании мать, покинувшая своего ребенка, не могла быть достойным человеком, а тем более святой. В сложившейся ситуации маркиз был полностью на стороне осиротевшей девочки, которую в буквальном смысле бросили на произвол судьбы, и бедняжке много лет приходилось терпеть лишения и побои.
Работавшие в саду монахини указали Дрейку, в каком направлении убежала девушка, а догадаться, куда она пошла за стенами монастыря, не составляло особого труда. Лесистые склоны гор манили к себе, как маяк манит своим светом затерявшийся в океане корабль. Дрейк нашел Эйлин на небольшой полянке. Опустившись на колени, она плакала, спрятав лицо в ладонях. Ее маленькое тельце сотрясалось от рыданий, волосы разметались по спине, темно-рыжие, как кора сосен, на зеленом платье цвета листвы, и, казалось, Эйлин слилась с природой. Они были едины – маленькая, сотрясаемая рыданиями девушка и бескрайний зеленый лес. Они всегда понимали друг друга. Но только Дрейк слышал вопли ее сердца, которому не было покоя даже в этом спокойном зеленом мире.
Дрейк опустился на колени рядом с Эйлин и обнял ее. Эйлин прильнула к нему, как маленький ребенок, который хочет найти утешение у взрослого. Ее слезы намочили ему плечо, но Дрейк не обратил на это внимания. Ему вдруг сделалось страшно. Эйлин была так убита своим горем – казалось, еще немного, и оно просто разорвет ее. Крепко обнимая бедняжку, Дрейк утешал ее как мог, поглаживая длинные волосы и осыпая поцелуями влажное от слез лицо.
Когда Эйлин вновь увидела глаза матери, воспоминания ярким светом вспыхнули в ее памяти, осветив те ужасные события, которые она изо всех сил пыталась забыть. О, если бы только она могла помнить что-то хорошее… но нет. Только она пыталась вспомнить красивое смеющееся лицо своего отца, как перед глазами всплывал вид распластанного изувеченного тела, лежащего на обагренном кровью лесном покрывале. Он был еще жив и, глядя на нее обезумевшими глазами, кричал, чтобы она бежала. И тут со всех сторон появились демоны, которые принялись кричать и бить ее, их безумные глаза смеялись над ее болью, злые языки проклинали ее. Страх сковал все ее тело, а Эйлин желала только одного – сбежать, улететь, испариться, исчезнуть совсем, только бы не видеть и не слышать всего этого.
Слезы, которые она сдерживала эти долгие пятнадцать лет, вырвались наконец наружу, и, казалось, им не будет конца.
Боль заставила ее искать утешения, но Эйлин знала, что в мире нет ни одного человека, который смог бы понять ее. Все это давно прошло. Остались только воспоминания о пережитом ужасе. И слезы. Она не хотела этого помнить, не хотела снова слышать эти крики и попыталась найти забвение на широкой груди Дрейка, уткнувшись лицом в его рубашку.
Чувствуя, что девушка начала понемногу успокаиваться, Дрейк прижал ее к себе еще сильнее, осыпая поцелуями мокрые от слез прохладные щеки. Ее тело перестало сотрясаться, и Дрейк внезапно ощутил через тонкую ткань рубашки прикосновение ее теплых грудей. Нежный аромат, исходивший от волос, пьянил его, и поцелуи юноши, спускавшиеся от нежного виска вниз по влажной щеке, становились все настойчивее. Дрейк губами собирал соленую влагу с гладкой девичьей кожи, искренне желая вместе со слезами отнять у Эйлин ее горе, чтобы хоть как-то облегчить ее муки.
Эйлин подняла голову, погружаясь в новые ощущения, и очередной поцелуй накрыл ее мягкие губы. Легкое прикосновение губ придало ей сил, заставляя прошлое отойти на второй план, и Эйлин нерешительно потянулась вперед, желая продолжения этих тихих ласк. От Дрейка пахло лошадиным потом, пылью и еще каким-то особенным мужским запахом.
Эйлин страстно откликнулась на поцелуй маркиза. Она обняла Дрейка за плечи, сильнее прижимаясь к его широкой груди. Внезапно осознав, что Дрейк жаждет чего-то большего, как и она сама, Эйлин почувствовала легкое волнение. Так не могло, не должно было быть, но девушка старалась об этом не думать. Выбросив из головы мысли о приличии, Эйлин отдала этому поцелую всю себя. Обхватив руками голову Дрейка, она сильнее прижалась к его губам, вверяя себя его мужской силе, стирая из памяти ужасные картины прошлого, так неожиданно снова обрушившиеся на нее.
Дрейк ощутил биение ее сердца и сильнее прижал к себе ее теплое податливое тело.
Эйлин буквально тонула в пьянящем тепле его дыхания и разомкнула губы, страстно желая снова почувствовать влажную упругость его языка у себя во рту.
Дрейк нежно пососал мочку ее уха, а затем поцелуями стал прокладывать дорожку вниз по шее, но Эйлин запустила пальцы в его густые волосы и, притянув его голову к себе, прижалась к его губам своими.
Подчинившись ее молчаливой просьбе, Дрейк осторожно уложил Эйлин на траву, продолжая ласкать ее нежную кожу губами, затем нащупал рукой завязки на платье и одним быстрым движением обнажил нежную девичью грудь. От прикосновения прохладного воздуха Эйлин задрожала, но руки Дрейка в ту же минуту накрыли ее груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Стоя к Эйлин ближе всех, Дрейк мог поклясться, что слышал, как она прошептала слово «мама». По щекам девушки покатились слезы, когда монахиня, перекрестившись, повернулась, чтобы посмотреть на других гостей.
То, с каким безразличием женщина отнеслась к приезду дочери, которую считала мертвой, поразило Дрейка до глубины души. Но сэр Джон, казалось, не обратил на это никакого внимания. Выступив вперед, он протянул навстречу монахине руки:
– Элизабет! Я не верю своим глазам! Почему ты ничего не сообщила о себе? Все эти годы мы думали, что ты мертва и похоронена в Ирландии! Эмма будет безумно рада твоему чудесному воскрешению!
Элизабет отступила назад, тяготясь столь открытым проявлением радости, бросила быстрый взгляд на мать-настоятельницу и, подобрав юбку, повернулась, чтобы уйти.
– Постой! – воскликнул Джон, не в силах поверить в происходящее. – Элизабет, нам нужно поговорить! Ты нужна дочери! Неужели ты этого не понимаешь?!
Женщина на мгновение остановилась, повернулась, чтобы в последний раз взглянуть в заплаканное лицо Эйлин, и выбежала вон.
Эйлин, рыдая, бросилась в противоположную сторону. Оставшиеся в комнате мужчины вопросительно посмотрели на настоятельницу, ожидая объяснений.
– Элизабет решила принять обет молчания, – ответила на их немой вопрос монахиня. – Таков был ее выбор. Когда она будет готова, она станет одной из нас. Может быть, тогда бедняжка сумеет залечить прошлые раны любовью к Господу и служением Ему. Мне очень жаль, что мы ничем не смогли помочь вам.
Дрейк поспешил выйти, чтобы отыскать Эйлин. В его понимании мать, покинувшая своего ребенка, не могла быть достойным человеком, а тем более святой. В сложившейся ситуации маркиз был полностью на стороне осиротевшей девочки, которую в буквальном смысле бросили на произвол судьбы, и бедняжке много лет приходилось терпеть лишения и побои.
Работавшие в саду монахини указали Дрейку, в каком направлении убежала девушка, а догадаться, куда она пошла за стенами монастыря, не составляло особого труда. Лесистые склоны гор манили к себе, как маяк манит своим светом затерявшийся в океане корабль. Дрейк нашел Эйлин на небольшой полянке. Опустившись на колени, она плакала, спрятав лицо в ладонях. Ее маленькое тельце сотрясалось от рыданий, волосы разметались по спине, темно-рыжие, как кора сосен, на зеленом платье цвета листвы, и, казалось, Эйлин слилась с природой. Они были едины – маленькая, сотрясаемая рыданиями девушка и бескрайний зеленый лес. Они всегда понимали друг друга. Но только Дрейк слышал вопли ее сердца, которому не было покоя даже в этом спокойном зеленом мире.
Дрейк опустился на колени рядом с Эйлин и обнял ее. Эйлин прильнула к нему, как маленький ребенок, который хочет найти утешение у взрослого. Ее слезы намочили ему плечо, но Дрейк не обратил на это внимания. Ему вдруг сделалось страшно. Эйлин была так убита своим горем – казалось, еще немного, и оно просто разорвет ее. Крепко обнимая бедняжку, Дрейк утешал ее как мог, поглаживая длинные волосы и осыпая поцелуями влажное от слез лицо.
Когда Эйлин вновь увидела глаза матери, воспоминания ярким светом вспыхнули в ее памяти, осветив те ужасные события, которые она изо всех сил пыталась забыть. О, если бы только она могла помнить что-то хорошее… но нет. Только она пыталась вспомнить красивое смеющееся лицо своего отца, как перед глазами всплывал вид распластанного изувеченного тела, лежащего на обагренном кровью лесном покрывале. Он был еще жив и, глядя на нее обезумевшими глазами, кричал, чтобы она бежала. И тут со всех сторон появились демоны, которые принялись кричать и бить ее, их безумные глаза смеялись над ее болью, злые языки проклинали ее. Страх сковал все ее тело, а Эйлин желала только одного – сбежать, улететь, испариться, исчезнуть совсем, только бы не видеть и не слышать всего этого.
Слезы, которые она сдерживала эти долгие пятнадцать лет, вырвались наконец наружу, и, казалось, им не будет конца.
Боль заставила ее искать утешения, но Эйлин знала, что в мире нет ни одного человека, который смог бы понять ее. Все это давно прошло. Остались только воспоминания о пережитом ужасе. И слезы. Она не хотела этого помнить, не хотела снова слышать эти крики и попыталась найти забвение на широкой груди Дрейка, уткнувшись лицом в его рубашку.
Чувствуя, что девушка начала понемногу успокаиваться, Дрейк прижал ее к себе еще сильнее, осыпая поцелуями мокрые от слез прохладные щеки. Ее тело перестало сотрясаться, и Дрейк внезапно ощутил через тонкую ткань рубашки прикосновение ее теплых грудей. Нежный аромат, исходивший от волос, пьянил его, и поцелуи юноши, спускавшиеся от нежного виска вниз по влажной щеке, становились все настойчивее. Дрейк губами собирал соленую влагу с гладкой девичьей кожи, искренне желая вместе со слезами отнять у Эйлин ее горе, чтобы хоть как-то облегчить ее муки.
Эйлин подняла голову, погружаясь в новые ощущения, и очередной поцелуй накрыл ее мягкие губы. Легкое прикосновение губ придало ей сил, заставляя прошлое отойти на второй план, и Эйлин нерешительно потянулась вперед, желая продолжения этих тихих ласк. От Дрейка пахло лошадиным потом, пылью и еще каким-то особенным мужским запахом.
Эйлин страстно откликнулась на поцелуй маркиза. Она обняла Дрейка за плечи, сильнее прижимаясь к его широкой груди. Внезапно осознав, что Дрейк жаждет чего-то большего, как и она сама, Эйлин почувствовала легкое волнение. Так не могло, не должно было быть, но девушка старалась об этом не думать. Выбросив из головы мысли о приличии, Эйлин отдала этому поцелую всю себя. Обхватив руками голову Дрейка, она сильнее прижалась к его губам, вверяя себя его мужской силе, стирая из памяти ужасные картины прошлого, так неожиданно снова обрушившиеся на нее.
Дрейк ощутил биение ее сердца и сильнее прижал к себе ее теплое податливое тело.
Эйлин буквально тонула в пьянящем тепле его дыхания и разомкнула губы, страстно желая снова почувствовать влажную упругость его языка у себя во рту.
Дрейк нежно пососал мочку ее уха, а затем поцелуями стал прокладывать дорожку вниз по шее, но Эйлин запустила пальцы в его густые волосы и, притянув его голову к себе, прижалась к его губам своими.
Подчинившись ее молчаливой просьбе, Дрейк осторожно уложил Эйлин на траву, продолжая ласкать ее нежную кожу губами, затем нащупал рукой завязки на платье и одним быстрым движением обнажил нежную девичью грудь. От прикосновения прохладного воздуха Эйлин задрожала, но руки Дрейка в ту же минуту накрыли ее груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101