Бекки была поглощена уходом за ребенком и утратила интерес к урокам. В отсутствие женщин мужчины тоже забросили занятия. Очевидно, придется сделать перерыв до весны.
Значит, у нее нет больше причин задерживаться. Подняв тяжелое ведро с водой, Алисия отправилась в обратный путь к дому по обледеневшей тропинке. Все утро она провела согнувшись над плитой, пытаясь приготовить что-нибудь горячее для работавших по утрам мужчин, и у нее заболела спина. Не то чтобы у них было много работы в это время года, но ведь есть что-то надо. Бекки пообещала помочь, но после завтрака так и не показалась на кухне.
Алисия подошла к крыльцу, когда ее настиг пронзительный крик. Раздавшийся в тишине звук был настолько неожиданным, что Алисия выронила ведро и испуганно обернулась. Из амбара выбежали мужчины, но больше ничего не было видно. Сильный утренний мороз смягчился под полуденным солнцем, день выдался ясным. В затененных местах еще оставались островки непрочного льда, напоминающие о вчерашней непогоде, но солнце уже прогрело воздух. Крик не повторился, но прозвучавший вскоре протяжный стон указал направление, в каком следовало двигаться на помощь.
Алисия поспешила вслед за бегущими мужчинами. Бекки. Это точно она. Никто другой не смог бы издать такой громкий вопль, который сочетал бы в себе скрип металла по стеклу и завывание привидения и доносился бы отсюда до Сент-Луиса. Чем бы ни был вызван этот крик, он означал, что что-то стряслось, и у Алисии сжалось сердце, когда она, завернув за угол хижины, засеменила к курятнику.
Бекки лежала на холодном земляном полу в неуклюжей позе, а рядом валялась опрокинутая миска с кормом для кур. Она уже не стонала, а только всхлипывала, когда к ней подбежал первый из мужчин. Он попытался поднять ее, но она закричала от боли. Алисия обратила внимание на неестественно согнутую руку Бекки и позвала мужчин.
Некоторые люди притягивают несчастья, но Бекки — это нечто особенное, твердила про себя Алисия, протискиваясь между окружившими Бекки мужчинами. Огаст повез Милли и ее мальчиков в Сент-Луис, так что в этот раз она не могла рассчитывать на его силу и чуткость. В его отсутствие некому было утешить Бекки.
Уговаривая Бекки потерпеть, Алисия осторожно опустилась на колени рядом с ней и осмотрела ее руку. Не было сомнений, что рука сломана, причем, похоже, в том же месте, что и в прошлый раз. Стараясь сохранять спокойствие, она позаимствовала у одного из мужчин большой носовой платок и с трудом подвязала руку Бекки.
— Разумеется, танцевать на столе было веселее, чем кормить кур, — сухо заметила Алисия, завязывая узел на шее Бекки.
— Весело, да? А тут болит как черт знает что, — не выказывая благодарности, проворчала Бекки.
Алисия послала одного из мужчин к ним в дом за виски, а другого — проверить спящего ребенка. Судно находилось в Сент-Луисе, и доставить Бекки к врачу можно было только в фургоне. Такое путешествие станет для нее настоящим кошмаром, но другого выхода не было. Нужно, чтобы руку осмотрел хирург.
Она распорядилась, чтобы подготовили фургон и положили в него побольше одеял. Оставленный Огастом за старшего лодочник нервно следил за ее действиями.
— Послушайте, мэм, может быть, лучше подождать возвращения Огаста? — Виски облегчит боль, а тогда мы сможем спокойно доставить в город ее и ребенка по реке.
Алисия посмотрела на него как на сумасшедшего.
— Огаст перед возвращением собирался запастись в городе припасами и удостовериться, что с мальчиками все в порядке. На это может уйти несколько дней. Руку же надо вправить как можно быстрее. Вы можете это сделать?
Бекки отреагировала на это яростным воплем, но никто не посчитал нужным обратить на нее внимания.
— Нет, мэм, я точно не смогу, но у этого старого фургона нет рессор, так что езда будет очень тряской. Потом, вы останетесь здесь одна, без других женщин. А это нехорошо.
— Глупости. Я в любом случае собиралась в Сент-Луис. Я не могу отпустить Бекки одну. Кто присмотрит за ее ребенком?
Бекки обеспокоенно прислушивалась к спору. Она была в шоке и пока почти не ощущала боли. Услышав о намерении Алисии, она горячо запротестовала:
— Вы не поедете в этом фургоне! Если эта тряска вызовет роды, что вы будете делать — рожать в колее? Я пришлю за вами Огаста. Со мной все будет в порядке.
Принесли бутылку виски, и Бекки хлебнула обжигающий напиток. Фургон застелили одеялами, впрягли лошадей. Алисия томилась в нерешительности. Она отметила появившийся на щеках Бекки румянец, но была обеспокоена ее плотно сжатыми губами. Она больше никак не могла унять боль, но, отпуская Бекки одну, чувствовала себя предательницей. Решение пришло само собой.
После того как мужчины уложили на одеяла Бекки и ребенка и обложили их мешками с зерном, чтобы их не болтало в дороге, старший объявил, что для Алисии места не осталось. Она могла возразить, но не стала. Боль в спине напомнила ей, что у нее есть и другие обязанности и что Бекки уже не маленькая девочка. Прежде всего нужно подумать о собственном ребенке.
Обед пропал. Оставленное без присмотра мясо сгорело, испечь хлеб не было времени. Тем не менее мужчины съели все без остатка и вернули жестяную посуду практически чистой.
Алисия порадовалась их непритязательности и поплелась наверх в свою спальню, мечтая об отдыхе. В оставшуюся часть дня мужчины вполне могли обойтись без нее. Половина команды ушла с Огастом, а немногие оставшиеся мужчины будут заняты рутинной работой. Спохватившись, Алисия вернулась вниз и зажгла лампу у основания лестницы. В эти дни рано темнело.
Добравшись наконец до спальни, Алисия легла в постель, но долго не могла выбрать удобное положение и ворочалась до тех пор, пока комната не погрузилась в темноту. Постепенно усталость одержала верх, и она заснула.
Проснулась она от жуткой боли. Едва сдерживая крик, Алисия ощутила влагу на внутренней части бедер. Она прикусила язык и изо всех сил стиснула одеяло, пытаясь превозмочь пронзавшую ее боль. На лбу выступила испарина, Алисия даже подумала, что сейчас умрет. Когда скрутившая живот боль немного утихла, она была слишком измучена, чтобы предпринять что-либо еще, и просто лежала, пытаясь отдышаться, пока через несколько минут ее не скрутил очередной приступ боли.
Алисию охватила злость, когда она поняла, что с ней происходит. Она опять теряла плод! Она не позволит, чтобы это случилось. Она не должна поддаваться, она будет умолять Господа, чтобы он не допустил потери и этого ребенка. Только это она и могла. Трэвис никогда не вернется, если она потеряет его ребенка. Пожалуйста, Господи, нет!
Охваченная паническим страхом, Алисия корчилась от разрывавшей ее внутренности боли. Она не могла контролировать ее, не могла остановить невыносимую тяжесть, давившую на ее живот, выталкивавшую ее дитя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Значит, у нее нет больше причин задерживаться. Подняв тяжелое ведро с водой, Алисия отправилась в обратный путь к дому по обледеневшей тропинке. Все утро она провела согнувшись над плитой, пытаясь приготовить что-нибудь горячее для работавших по утрам мужчин, и у нее заболела спина. Не то чтобы у них было много работы в это время года, но ведь есть что-то надо. Бекки пообещала помочь, но после завтрака так и не показалась на кухне.
Алисия подошла к крыльцу, когда ее настиг пронзительный крик. Раздавшийся в тишине звук был настолько неожиданным, что Алисия выронила ведро и испуганно обернулась. Из амбара выбежали мужчины, но больше ничего не было видно. Сильный утренний мороз смягчился под полуденным солнцем, день выдался ясным. В затененных местах еще оставались островки непрочного льда, напоминающие о вчерашней непогоде, но солнце уже прогрело воздух. Крик не повторился, но прозвучавший вскоре протяжный стон указал направление, в каком следовало двигаться на помощь.
Алисия поспешила вслед за бегущими мужчинами. Бекки. Это точно она. Никто другой не смог бы издать такой громкий вопль, который сочетал бы в себе скрип металла по стеклу и завывание привидения и доносился бы отсюда до Сент-Луиса. Чем бы ни был вызван этот крик, он означал, что что-то стряслось, и у Алисии сжалось сердце, когда она, завернув за угол хижины, засеменила к курятнику.
Бекки лежала на холодном земляном полу в неуклюжей позе, а рядом валялась опрокинутая миска с кормом для кур. Она уже не стонала, а только всхлипывала, когда к ней подбежал первый из мужчин. Он попытался поднять ее, но она закричала от боли. Алисия обратила внимание на неестественно согнутую руку Бекки и позвала мужчин.
Некоторые люди притягивают несчастья, но Бекки — это нечто особенное, твердила про себя Алисия, протискиваясь между окружившими Бекки мужчинами. Огаст повез Милли и ее мальчиков в Сент-Луис, так что в этот раз она не могла рассчитывать на его силу и чуткость. В его отсутствие некому было утешить Бекки.
Уговаривая Бекки потерпеть, Алисия осторожно опустилась на колени рядом с ней и осмотрела ее руку. Не было сомнений, что рука сломана, причем, похоже, в том же месте, что и в прошлый раз. Стараясь сохранять спокойствие, она позаимствовала у одного из мужчин большой носовой платок и с трудом подвязала руку Бекки.
— Разумеется, танцевать на столе было веселее, чем кормить кур, — сухо заметила Алисия, завязывая узел на шее Бекки.
— Весело, да? А тут болит как черт знает что, — не выказывая благодарности, проворчала Бекки.
Алисия послала одного из мужчин к ним в дом за виски, а другого — проверить спящего ребенка. Судно находилось в Сент-Луисе, и доставить Бекки к врачу можно было только в фургоне. Такое путешествие станет для нее настоящим кошмаром, но другого выхода не было. Нужно, чтобы руку осмотрел хирург.
Она распорядилась, чтобы подготовили фургон и положили в него побольше одеял. Оставленный Огастом за старшего лодочник нервно следил за ее действиями.
— Послушайте, мэм, может быть, лучше подождать возвращения Огаста? — Виски облегчит боль, а тогда мы сможем спокойно доставить в город ее и ребенка по реке.
Алисия посмотрела на него как на сумасшедшего.
— Огаст перед возвращением собирался запастись в городе припасами и удостовериться, что с мальчиками все в порядке. На это может уйти несколько дней. Руку же надо вправить как можно быстрее. Вы можете это сделать?
Бекки отреагировала на это яростным воплем, но никто не посчитал нужным обратить на нее внимания.
— Нет, мэм, я точно не смогу, но у этого старого фургона нет рессор, так что езда будет очень тряской. Потом, вы останетесь здесь одна, без других женщин. А это нехорошо.
— Глупости. Я в любом случае собиралась в Сент-Луис. Я не могу отпустить Бекки одну. Кто присмотрит за ее ребенком?
Бекки обеспокоенно прислушивалась к спору. Она была в шоке и пока почти не ощущала боли. Услышав о намерении Алисии, она горячо запротестовала:
— Вы не поедете в этом фургоне! Если эта тряска вызовет роды, что вы будете делать — рожать в колее? Я пришлю за вами Огаста. Со мной все будет в порядке.
Принесли бутылку виски, и Бекки хлебнула обжигающий напиток. Фургон застелили одеялами, впрягли лошадей. Алисия томилась в нерешительности. Она отметила появившийся на щеках Бекки румянец, но была обеспокоена ее плотно сжатыми губами. Она больше никак не могла унять боль, но, отпуская Бекки одну, чувствовала себя предательницей. Решение пришло само собой.
После того как мужчины уложили на одеяла Бекки и ребенка и обложили их мешками с зерном, чтобы их не болтало в дороге, старший объявил, что для Алисии места не осталось. Она могла возразить, но не стала. Боль в спине напомнила ей, что у нее есть и другие обязанности и что Бекки уже не маленькая девочка. Прежде всего нужно подумать о собственном ребенке.
Обед пропал. Оставленное без присмотра мясо сгорело, испечь хлеб не было времени. Тем не менее мужчины съели все без остатка и вернули жестяную посуду практически чистой.
Алисия порадовалась их непритязательности и поплелась наверх в свою спальню, мечтая об отдыхе. В оставшуюся часть дня мужчины вполне могли обойтись без нее. Половина команды ушла с Огастом, а немногие оставшиеся мужчины будут заняты рутинной работой. Спохватившись, Алисия вернулась вниз и зажгла лампу у основания лестницы. В эти дни рано темнело.
Добравшись наконец до спальни, Алисия легла в постель, но долго не могла выбрать удобное положение и ворочалась до тех пор, пока комната не погрузилась в темноту. Постепенно усталость одержала верх, и она заснула.
Проснулась она от жуткой боли. Едва сдерживая крик, Алисия ощутила влагу на внутренней части бедер. Она прикусила язык и изо всех сил стиснула одеяло, пытаясь превозмочь пронзавшую ее боль. На лбу выступила испарина, Алисия даже подумала, что сейчас умрет. Когда скрутившая живот боль немного утихла, она была слишком измучена, чтобы предпринять что-либо еще, и просто лежала, пытаясь отдышаться, пока через несколько минут ее не скрутил очередной приступ боли.
Алисию охватила злость, когда она поняла, что с ней происходит. Она опять теряла плод! Она не позволит, чтобы это случилось. Она не должна поддаваться, она будет умолять Господа, чтобы он не допустил потери и этого ребенка. Только это она и могла. Трэвис никогда не вернется, если она потеряет его ребенка. Пожалуйста, Господи, нет!
Охваченная паническим страхом, Алисия корчилась от разрывавшей ее внутренности боли. Она не могла контролировать ее, не могла остановить невыносимую тяжесть, давившую на ее живот, выталкивавшую ее дитя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125