Губы его жадно завладели ее ртом, и страх, терзавший Мерси, смешался с неистовым желанием. Почувствовав, что он сгорает от страсти, она задрожала. Где-то в самом низу живота вспыхнула знакомая сладостная боль.
Но хотя тело Мерси пылко откликнулось на страсть мужа, сердце подсказывало ей, что сейчас между ними происходит что-то нехорошее. Джулиан посмеялся над ее чувствами, не поверив в искренность ее раскаяния. И теперь в очередной раз старался доказать ей, что они испытывают лишь физическую тягу друг к другу, даже не понимая, что этим причиняет боль и ей, и себе. Не выдержав, Мерси уперлась ему в грудь руками.
— Джулиан, не надо! — взмолилась она, глотая слезы. — Я не хочу… так.
— А как? Как ты хочешь? — хрипло спросил он, снова-впиваясь губами в ее рот.
Он на мгновение отстранился, чтобы выпустить на свободу свою вздыбившуюся плоть, и руки Мерси опустились ему на плечи. Пусть будет как будет, решила она. Она готова на все, лишь бы хоть немного облегчить боль, поселившуюся в его душе.
Почувствовав, что жена больше не сопротивляется, Джулиан заподозрил неладное и взглянул на нее:
— Что, никаких возражений, да, Мерси? Стало быть, ты готова принять то единственное, на чем держится наш брак?
— Пожалуйста, Джулиан… Мне кажется, что ты меня ненавидишь, — взмолилась Мерси.
Лицо Джулиана окаменело.
— Значит, ты считаешь, что я тебя ненавижу?
— Да.
— Если это ненависть, дорогая, — с какой-то странной обреченностью прошептал он, — тогда даже Господь Бог не сможет сказать, что же такое любовь!
Несмотря на горькую иронию этих слов, на душу Мерси вдруг снизошел покой. Рука Джулиана скользнула ей между бедер, и она не колеблясь раздвинула ноги, готовая принять его. Умелые руки мужа отыскали набухший бутон, чуть сжали его, и стон наслаждения сорвался с ее губ. И когда его набухшая горячая плоть ворвалась в нее, Мерси закричала.
Ее крик еще сильнее возбудил в нем страсть, и он крепко прижал ее к себе. Этому жесту собственника странно противоречил поцелуй, которым он коснулся ее губ, — нежный, как прикосновение крыла бабочки, он превратился для Мерси в самую сладостную из пыток. Он сводил ее с ума медленными умелыми прикосновениями, наслаждаясь зрелищем того, как волны страсти одна за другой прокатываются по ее обнаженному телу. Легкие стоны, прерывистое дыхание жены доставляли ему неизъяснимое удовольствие.
* * *
Неожиданная печаль, проснувшись в душе Мерси, вдруг сжала ей горло. То, что сейчас произошло между ними, было невыразимо прекрасно, так откуда же эта странная пустота, внезапно образовавшаяся в ее душе? Почему она с трудом сдерживает слезы?
Джулиан осторожно высвободился из ее объятий.
Мерси судорожно вздохнула:
— О, Джулиан…
— Не говори ничего, — хриплым голосом попросил он. — Иногда я думаю, что нам вообще нельзя разговаривать…
Видя, что Мерси готова возразить, он склонился к ней и яростным, жадным поцелуем заставил ее замолчать.
— Ни слова, любовь моя, — пылко прошептал он, опрокидывая ее на спину. — Только это…
* * *
На следующее утро, сидя за столом напротив мужа, Мерси украдкой поглядывала на него.
Наконец, решившись, она храбро начала:
— Джулиан, вчера я хотела сказать тебе одну вещь…
Он скептически поднял брови:
— В самом деле?
— Теперь я знаю все, — заявила она, с нарочитой бравадой вздернув подбородок. — И больше ни в чем не виню тебя… Послушай, не слишком ли долго мы мучили друг друга? И у тебя больше нет нужды стараться искупить несуществующую вину. Поэтому я решила дать тебе свободу. Мне известно, к кому тянется твое сердце…
— А твое? — оборвал ее Джулиан.
— Джулиан, ведь я уже говорила тебе, что никогда не любила Филиппа…
— Именно поэтому ты и принимала его вчера наедине?
Мерси сжала кулаки.
— Мне кажется… будет лучше, если мы с тобой расстанемся друзьями и не станем таить друг на друга зла.
Джулиан долго молчал. Потом поднял голову и ласково спросил:
— Даже после того, что было этой ночью?
— Это… — Мерси с несчастным видом теребила оборку платья. — Это была не любовь.
Джулиан при этом неожиданном признании чуть не влепил ей пощечину. Подумать только, всю ночь она отдавалась ему с пылкостью многоопытной женщины, а теперь имеет наглость презирать то, что было между ними! Да еще отсылает его прочь, словно лакея, чьи услуги ей больше не нужны! Конечно, их брак не имеет ничего общего с любовью — во всяком случае, для нее! Мерси опять — в который раз! — ловко воспользовалась его слабостью.
Что ж, если ей угодно торговаться, пусть будет так.
— Дать свободу? — с усмешкой протянул он. — Но вы забыли, моя дорогая, что вы для меня — своего рода вложение капитала. Я перестал внушать вам страх, и вы тут же потеряли ко мне интерес. И хоть вы, может быть, считаете, что я достоин вашей жалости, однако на самом деле не испытываете ничего подобного. Так что и я не намерен вас жалеть!
— Джулиан… — растерялась Мерси.
— Похоже, ваше первоначальное мнение обо мне, мадам, было куда более верным. Советую подумать об этом на досуге.
И прежде чем она сообразила, что сказать, Джулиан вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь.
Глава 25
Чуть позже, сидя в карете, которая везла его к Жюстине, Джулиан уныло размышлял о своих отношениях с женой.
Из-за низко нависших над землей туч казалось, что природа тоже хмурится, сочувствуя его невеселым мыслям. Итак, теперь его жена знала об истинной роли, которую он сыграл в смерти ее отца. Однако их отношения нисколько не изменились к лучшему.
Генри остановил карету возле дома, где жила Жюстина. Сойдя на землю, Джулиан озадаченно нахмурился, увидев у крыльца незнакомый экипаж. Тревога погнала его к дому, и он чуть ли не бегом кинулся к дверям. Генри с трудом поспевал за ним.
На его отчаянный стук появилась Жюстина с белым как смерть лицом. К глазам она прижимала платок.
— Что случилось? — с тревогой спросил Джулиан.
— Арно, — рыдая, ответила она. — Я вызвала доктора, он сейчас с ним.
Схватив за руку, Джулиан потащил ее по коридору туда, где была спальня их сына. На пороге комнаты он замер. То, что он увидел, заставило его сердце сжаться от боли и мучительного страха.
Арно метался на своей постели, щеки полыхали от жара, сжигавшего хрупкое детское тельце. Стоя рядом с ним, доктор с озабоченным лицом что-то искал в саквояже.
Только через несколько минут Джулиан смог переступить порог комнаты. Он по-прежнему держал Жюстину за руку.
— Что с моим сыном? — сурово спросил он.
Худой лысый доктор, вздохнув, обернулся.
— Месье, я пока не уверен… но, судя по сыпи и налету на языке, я подозреваю, что это скарлатина. Немного рано для этого времени года, но на Канале уже был один подобный случай.
Вскрикнув, Жюстина перекрестилась, Джулиан машинально привлек ее к себе, и они испуганно посмотрели на малыша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Но хотя тело Мерси пылко откликнулось на страсть мужа, сердце подсказывало ей, что сейчас между ними происходит что-то нехорошее. Джулиан посмеялся над ее чувствами, не поверив в искренность ее раскаяния. И теперь в очередной раз старался доказать ей, что они испытывают лишь физическую тягу друг к другу, даже не понимая, что этим причиняет боль и ей, и себе. Не выдержав, Мерси уперлась ему в грудь руками.
— Джулиан, не надо! — взмолилась она, глотая слезы. — Я не хочу… так.
— А как? Как ты хочешь? — хрипло спросил он, снова-впиваясь губами в ее рот.
Он на мгновение отстранился, чтобы выпустить на свободу свою вздыбившуюся плоть, и руки Мерси опустились ему на плечи. Пусть будет как будет, решила она. Она готова на все, лишь бы хоть немного облегчить боль, поселившуюся в его душе.
Почувствовав, что жена больше не сопротивляется, Джулиан заподозрил неладное и взглянул на нее:
— Что, никаких возражений, да, Мерси? Стало быть, ты готова принять то единственное, на чем держится наш брак?
— Пожалуйста, Джулиан… Мне кажется, что ты меня ненавидишь, — взмолилась Мерси.
Лицо Джулиана окаменело.
— Значит, ты считаешь, что я тебя ненавижу?
— Да.
— Если это ненависть, дорогая, — с какой-то странной обреченностью прошептал он, — тогда даже Господь Бог не сможет сказать, что же такое любовь!
Несмотря на горькую иронию этих слов, на душу Мерси вдруг снизошел покой. Рука Джулиана скользнула ей между бедер, и она не колеблясь раздвинула ноги, готовая принять его. Умелые руки мужа отыскали набухший бутон, чуть сжали его, и стон наслаждения сорвался с ее губ. И когда его набухшая горячая плоть ворвалась в нее, Мерси закричала.
Ее крик еще сильнее возбудил в нем страсть, и он крепко прижал ее к себе. Этому жесту собственника странно противоречил поцелуй, которым он коснулся ее губ, — нежный, как прикосновение крыла бабочки, он превратился для Мерси в самую сладостную из пыток. Он сводил ее с ума медленными умелыми прикосновениями, наслаждаясь зрелищем того, как волны страсти одна за другой прокатываются по ее обнаженному телу. Легкие стоны, прерывистое дыхание жены доставляли ему неизъяснимое удовольствие.
* * *
Неожиданная печаль, проснувшись в душе Мерси, вдруг сжала ей горло. То, что сейчас произошло между ними, было невыразимо прекрасно, так откуда же эта странная пустота, внезапно образовавшаяся в ее душе? Почему она с трудом сдерживает слезы?
Джулиан осторожно высвободился из ее объятий.
Мерси судорожно вздохнула:
— О, Джулиан…
— Не говори ничего, — хриплым голосом попросил он. — Иногда я думаю, что нам вообще нельзя разговаривать…
Видя, что Мерси готова возразить, он склонился к ней и яростным, жадным поцелуем заставил ее замолчать.
— Ни слова, любовь моя, — пылко прошептал он, опрокидывая ее на спину. — Только это…
* * *
На следующее утро, сидя за столом напротив мужа, Мерси украдкой поглядывала на него.
Наконец, решившись, она храбро начала:
— Джулиан, вчера я хотела сказать тебе одну вещь…
Он скептически поднял брови:
— В самом деле?
— Теперь я знаю все, — заявила она, с нарочитой бравадой вздернув подбородок. — И больше ни в чем не виню тебя… Послушай, не слишком ли долго мы мучили друг друга? И у тебя больше нет нужды стараться искупить несуществующую вину. Поэтому я решила дать тебе свободу. Мне известно, к кому тянется твое сердце…
— А твое? — оборвал ее Джулиан.
— Джулиан, ведь я уже говорила тебе, что никогда не любила Филиппа…
— Именно поэтому ты и принимала его вчера наедине?
Мерси сжала кулаки.
— Мне кажется… будет лучше, если мы с тобой расстанемся друзьями и не станем таить друг на друга зла.
Джулиан долго молчал. Потом поднял голову и ласково спросил:
— Даже после того, что было этой ночью?
— Это… — Мерси с несчастным видом теребила оборку платья. — Это была не любовь.
Джулиан при этом неожиданном признании чуть не влепил ей пощечину. Подумать только, всю ночь она отдавалась ему с пылкостью многоопытной женщины, а теперь имеет наглость презирать то, что было между ними! Да еще отсылает его прочь, словно лакея, чьи услуги ей больше не нужны! Конечно, их брак не имеет ничего общего с любовью — во всяком случае, для нее! Мерси опять — в который раз! — ловко воспользовалась его слабостью.
Что ж, если ей угодно торговаться, пусть будет так.
— Дать свободу? — с усмешкой протянул он. — Но вы забыли, моя дорогая, что вы для меня — своего рода вложение капитала. Я перестал внушать вам страх, и вы тут же потеряли ко мне интерес. И хоть вы, может быть, считаете, что я достоин вашей жалости, однако на самом деле не испытываете ничего подобного. Так что и я не намерен вас жалеть!
— Джулиан… — растерялась Мерси.
— Похоже, ваше первоначальное мнение обо мне, мадам, было куда более верным. Советую подумать об этом на досуге.
И прежде чем она сообразила, что сказать, Джулиан вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь.
Глава 25
Чуть позже, сидя в карете, которая везла его к Жюстине, Джулиан уныло размышлял о своих отношениях с женой.
Из-за низко нависших над землей туч казалось, что природа тоже хмурится, сочувствуя его невеселым мыслям. Итак, теперь его жена знала об истинной роли, которую он сыграл в смерти ее отца. Однако их отношения нисколько не изменились к лучшему.
Генри остановил карету возле дома, где жила Жюстина. Сойдя на землю, Джулиан озадаченно нахмурился, увидев у крыльца незнакомый экипаж. Тревога погнала его к дому, и он чуть ли не бегом кинулся к дверям. Генри с трудом поспевал за ним.
На его отчаянный стук появилась Жюстина с белым как смерть лицом. К глазам она прижимала платок.
— Что случилось? — с тревогой спросил Джулиан.
— Арно, — рыдая, ответила она. — Я вызвала доктора, он сейчас с ним.
Схватив за руку, Джулиан потащил ее по коридору туда, где была спальня их сына. На пороге комнаты он замер. То, что он увидел, заставило его сердце сжаться от боли и мучительного страха.
Арно метался на своей постели, щеки полыхали от жара, сжигавшего хрупкое детское тельце. Стоя рядом с ним, доктор с озабоченным лицом что-то искал в саквояже.
Только через несколько минут Джулиан смог переступить порог комнаты. Он по-прежнему держал Жюстину за руку.
— Что с моим сыном? — сурово спросил он.
Худой лысый доктор, вздохнув, обернулся.
— Месье, я пока не уверен… но, судя по сыпи и налету на языке, я подозреваю, что это скарлатина. Немного рано для этого времени года, но на Канале уже был один подобный случай.
Вскрикнув, Жюстина перекрестилась, Джулиан машинально привлек ее к себе, и они испуганно посмотрели на малыша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72