Мартина душой и сердцем любила отца и восхищалась им. Он приносил с собой в их однообразную серую жизнь смех, радость и счастье. Он был таким замечательным. Он был ее папой!
А как преображалась мама с приездом отца! Ее огромные и обычно грустные глаза наполнялись лучезарным сиянием, она буквально летала по воздуху как на крыльях, ухаживая за ним: снимала его плащ, развязывала башмаки, накрывала на стол.
Отдохнув и поев, он начинал обнимать и целовать Аделу, и Мартину обычно в эти минуты отсылали в лес за хворостом, или поплавать в озере, или, если шел дождь, отправляли наверх, в ее маленькую комнатку на чердаке, в которой она спала по ночам. Там она садилась на свою постель и сидела, прислушиваясь к шуму дождя и странным звукам, доносившимся снизу, — скрипу соломенного матраца Аделы, ее прерывистому дыханию, приглушенным вскрикам и к хриплым стонам отца. Эти звуки смущали ее и немного пугали.
— Нет-нет, Мартина, папочка не делает мне больно, — говорила ей Адела после его ухода. — Он просто наполняет меня, понимаешь? Делает меня целой. Кто я без него — всего лишь пустая оболочка.
Мартина смотрела, как мать зажигает свечи и шепчет свои непонятные молитвы. Всякий раз, слыша из ее уст имя Оделины, она внутренне вздрагивала.
— Мама! Нельзя желать смерти другому человеку. Это почти убийство. Бог может наказать тебя за это! — однажды сказала ей Мартина.
Адела поднялась с колен и строго посмотрела на дочь.
— Я с радостью соглашусь гореть в аду, лишь бы Господь внял моим молитвам. — Дрожащей рукой Адела скинула на земляной пол догорающие свечи, и они, зашипев, погасли. — За один день, прожитый в качестве законной жены моего господина Журдена, я готова заплатить вечными загробными муками.
Мартина в отчаянии выбежала из дома и дотемна бродила по лесу и плавала в озере.
В конце лета Адела заказала материал для свадебного платья — много метров роскошного шелка цвета кислых хрустящих яблок, начинающих поспевать поздним летом. Она Долго шила пышную тунику с длинными ниспадающими рукавами. Недели ушли на вышивку и отделку платья бисером. Мартина никогда еще не видела платья, подобного этому.
Как-то ранним утром, когда платье было уже почти готово, от Журдена прискакал слуга, привезший запас дров. Он и сообщил им, что леди Оделина скончалась этой ночью, да упокоит Господь ее душу.
Когда он уехал, Адела сказала дочери:
— Он принес эту весть в тот самый момент, когда я пришила последнюю бусинку на платье. Это хороший знак, счастливое предзнаменование. Оно предсказывает скорую свадьбу, тебе не кажется?
Сгорая от нетерпения, Мартина помчалась к озеру умываться и причесываться. Ведь вот-вот приедет отец и увезет их с собой в свой замок.
Но прошел день, за ним другой, третий, а он все не приезжал. И его слуги, привозившие им еду, дрова, одежду и прочие необходимые вещи, больше не появлялись.
Прошли недели. Мартина чувствовала себя забытой и испуганной. Она так восхищалась отцом, так любила его. В недоумении бродила она вокруг озера. Почему он не приезжает? Почему не присылает своих слуг? Ведь он знает, что им нужна его забота, нужны пища и дрова.
Наступила осень. В тот год она была сырая и дождливая. У них кончались запасы продуктов. Мартина ходила в лес собирать коренья, грибы и ягоды. Адела все дни проводила в слезах и молитвах. Было ясно, что эту зиму без посторонней помощи они не переживут.
В один из таких осенних дней Адела сходила в ближайшую деревню; вернувшись поздно вечером, она села у окна, забыв о своих обычных молитвах, и долго молча смотрела в темнеющий лес.
— Поговори со мной, мама, — взмолилась Мартина. — Что случилось? Что-то с папой? Тебе что-нибудь рассказали о нем? Он болен? Он… он умер? Ну пожалуйста, мама!
Но Адела не отвечала. Она безмолвно и неподвижно сидела и смотрела в окно.
Когда стемнело, Мартина пошла спать наверх в свою комнатку. Адела так и осталась сидеть у окна, не изменив позы.
Спустившись утром вниз, Мартина обнаружила, что матери нигде нет. Ее одежда висела на месте, не хватало только новой светло-зеленой свадебной туники.
Мартина обшарила дом и все вокруг, но матери не нашла. Она сходила в деревню, расспросила там об Аделе, но никто из крестьян не видел ее. Возвращаясь домой, она шла мимо озера и вот тогда-то и заметила плавающее на подернутой рябью поверхности воды яблочно-зеленое свадебное платье.
Почему мама бросила его в озеро? Оно теперь, наверное, испорчено, а ведь было такое красивое, и мама так долго трудилась над ним. Она вошла в воду и попыталась палкой притянуть платье к берегу, но не смогла. Ее руки ослабли от голода, к тому же казалось, что платье за что-то зацепилось. Услышав за спиной чей-то свист, она оглянулась. Знакомый крестьянин вел в сторону леса быка, запряженного в двуколку.
— Помогите мне, пожалуйста, — обратилась к нему Мартина. — Я не могу достать из озера мамино свадебное платье.
— Ее свадебное платье? — удивился он. — Интересно, за кого это она собирается замуж?
— За моего отца. Барона Журдена Руанского.
Глава 11
У Райнульфа от голода засосало под ложечкой. Он натянул удила, придерживая своего коня, и оглянулся на скачущих позади Мартину и Торна, собираясь предложить им отдохнуть и подкрепиться.
Яркий день позднего лета был в разгаре. Солнце пробивалось сквозь плотную листву. Они уже проделали добрую половину пути и рассчитывали прибыть в монастырь Святого Дунстана дотемна.
Его сестра и друг весело переговаривались. Повернув голову в сторону Райнульфа, Мартина помахала ему рукой.
В последнее время, да и раньше, Райнульф не видел свою сестру такой оживленной, полной радости и веселья. Общество Торна явно нравилось ей — очевидно, они сумели преодолеть возникшие поначалу между ними недоразумения и взаимную неприязнь. Жаль, однако, что его друг безземельный. Райнульф инстинктивно чувствовал, что Торн был бы хорошим мужем для Мартины, несмотря на значительную разницу в происхождении: они были схожи характерами и взглядами на жизнь.
Райнульф пришпорил коня, отъезжая подальше, чтобы не нарушать их оживленной беседы. Желудок может подождать. Пускай посмеются вволю. Ему было приятно смотреть на Мартину и Торна, скачущих вместе, бок о бок, радостных и счастливых.
Скоро дорога сделала крутой поворот, огибая большой, выше человеческого роста валун, из-под которого прорастал искривленный ствол какого-то неизвестного дерева. Его причудливо переплетающиеся корни обхватывали камень, намертво сросшись с ним.
Райнульф остановился возле камня, поджидая своих спутников. Если бы их сейчас видел какой-нибудь посторонний человек, он бы не заметил разницы в их общественном положении, так как оба были одеты весьма скромно, в грубую дорожную одежду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103