В отличие от Инверлейта безопасность крепости зависела преимущественно от надежности массивных дверей и защитников наверху, в обязанность которых входило поливать головы атакующих кипящим маслом и закидывать их камнями.
Вскоре дверь башни открылась, и из нее вышел, прихрамывая, Томас Чарлтон. Он широко распростер руки, и Лахлан тотчас оказался в его медвежьих объятиях.
– Ну, как поживает моя Кимбра? – поглаживая бороду, спросил Чарлтон.
– Хорошо, как и Одра, – с улыбкой ответил Лахлан. Взгляд Чарлтона тут же перекочевал на лошадь, которую Лахлан держал под уздцы.
– Сменное животное? – осведомился он с горящими от алчности глазами.
– Да. И заодно подарок.
Чарлтон приблизился к лошади и похлопал ее по крупу.
– Отличный подарок. – Он вдруг прищурился. – Могу догадаться, что ты ждешь чего-то взамен.
Лахлан улыбнулся:
– Мне нужна информация.
– Что я люблю в тебе, Маклейн, так это что ты никогда не юлишь. Ладно, заходи, а кто-нибудь из моих парней позаботится о лошадках. – Чарлтон повернулся и повел гостя на самый верх башни.
Войдя в свое пестро обставленное жилище, Чарлтон с трудом опустился в кресло, после чего предложил сесть гостю.
– Нельзя мне было соглашаться на брак, – пожаловался он. – Мне нужен целитель.
– Кимбра прислала листья для заварки снадобья, – попытался утешить его Лахлан.
– Помощь нужна мне постоянно, – проворчал Чарлтон. – Тебе следовало привезти ее с собой. – Поерзав в кресле, он уселся поудобнее. – Ну, выкладывай, что тебе от меня нужно: у тебя такой вид, будто за тобой всю дорогу собаки гнались…
– Мне нужно знать все о графе Чадуике и его сыне – у них имение неподалеку отсюда. Ты знаешь все и обо всех, поэтому я здесь.
– Зачем они тебе? – удивился Чарлтон.
– Пока не могу объяснить всего; скажу только, что это очень важно для меня.
Чарлтон долго буравил гостя взглядом и наконец произнес:
– Знаю, ты не любишь просить о помощи, значит, это важно.
– Еще как важно!
– Ну что ж, кое-что я могу тебе рассказать. Его сиятельство теперь часто бывает на севере, и, как я слышал, он очень болен.
– А его сын?
– Виконт? Мерзкий тип, судя по всему, он занял место брата, когда Гаррета убили.
– Убили?
– Ну да, говорят, где-то в Испании. – Чарлтон пожал плечами. – Его любили на границе, и он участвовал в наших играх, а еще, говорят, был хорошим фехтовальщиком и имел чувство чести. Что до нового виконта, то до нас доходят всякие слухи, но пока нет ничего особо лестного для него.
– А его отец?
– Такой же, как и большинство лэрдов. – В голосе Чарлтона зазвучало презрение. – Тщеславный, безжалостный. Впрочем, без этого нельзя, когда сидишь рядом с королем.
– А об их частных делах тебе что-нибудь известно?
Чарлтон покачал головой.
– У Чадуиков есть корабли, но контрабандой они не промышляют. Во всяком случае, с нами и в отличие от тебя, – добавил хозяин башни с иронией, видимо намекая на редкие визиты Лахлана на границу на одном из кораблей Маклейнов. Такие визиты были довольно прибыльным делом для обоих семейств и давали возможность Кимбре видеться с родными.
– У них есть испанский партнер… – Лахлан, прищурившись, посмотрел на Чарлтона.
– Не удивлен. Это дает им право входить в порты, куда англичане не суются.
– А еще на галерах они используют на веслах рабов…
Чарлтон поднял брови:
– И ты, конечно, это не одобряешь? Впрочем, Чадуик слишком печется о своей репутации, а королю вряд ли пришлась бы по душе такая практика. Вот его сын – этот вполне может.
Лахлан кивнул:
– Именно это я и хочу выяснить.
Томас Чарлтон с трудом поднял опухшую от подагры ногу и положил ее на табуретку.
– И все? Возможно, ты хочешь избавиться от этого Кингсли?
– Кто знает. – Лахлан недобро усмехнулся. – Для начала я хотел бы разузнать о нем побольше, и если он виновен…
– Думаю, его виновность тебя не слишком волнует, – пробурчал Чарлтон.
Лахлан поморщился. Прежде он не догадывался, как сильно изменился с тех пор, когда был молодым идеалистом, мечтавшим стать священником. Тогда он ненавидел жестокость, но сейчас от одной мысли, что придется отдать Джулиану замуж за такого человека, как Чадуик, у него начинались спазмы в животе.
– Ладно, идем, поужинаешь с нами, а потом мы вместе подумаем, что тут можно сделать.
– Это срочно, – жалея, что приходится быть невежливым, сказал Лахлан. – Я надеялся, что у тебя в Лондоне есть свой человек.
– Ты правда должен ехать?
– Да.
– Лошади и провожатый будут у меня завтра на рассвете. И человек такой у меня тоже имеется.
– Честный?
– Еще чего! Лучший вор в Лондоне, но зато знает все и обо всех.
– Я не сомневался, что ты можешь помочь. – Лахлан поднялся и протянул Чарлтону руку.
– Всегда к твоим услугам. – Улыбка на лице старого разбойника, пожалуй, могла сделать честь самому дьяволу.
Дождь. Дождь. Дождь.
Джулиана взяла одного из щенков из конюшни в комнату Одры, и Медведь, обнюхав щенка, облизал его огромным языком.
Дождь шел уже несколько дней, и Джулиана сходила с ума от неизвестности. Никаких сообщений из Эдинбурга до сих пор не приходило, хотя город находился всего в нескольких днях пути от замка Маклейнов.
С момента последней встречи Диего избегал ее, и Джулиана не могла понять, стоит ли рассчитывать на его помощь.
Однако он даже в дождь продолжал упражняться, словно собирался на войну. Наблюдая за ним из окна, Джулиана пыталась угадать мотивы его поведения, однако и теперь она знала о нем не больше, чем в первый день знакомства.
Поможет ли ей испанец? Сообщил ли он уже об их разговоре. Рори Маклейну? Что, впрочем, вызывало сомнения, так как хозяева не изменили отношения к ней и не приставили охрану; напротив, Маклейны делали все, чтобы она чувствовала себя как дома. К примеру, Рори говорил, что благодаря Джулиане чуточку меньше скучает по Фелиции, но, конечно, Джулиана этому не верила. А когда он смотрел на жену, в его взгляде было столько любви, что у нее щемило сердце.
Как, интересно, чувствует себя женщина, когда ее так любят? Если Джулиана пробудет в этой комнате чуточку дольше, то уже никогда не уйдет из Инверлейта. Истинное искушение состояло в том, что она не могла не почувствовать, что Маклейны действительно хотели, чтобы она осталась.
– Здесь часто идут такие дожди? – спросила Джулиана Кимбру.
– Даже слишком часто. А в Испании разве не так?
– О нет, там гораздо больше солнца.
– И что ж, а мы тут скрашиваем такие дни как можем, и я вовсе не забыла о пикнике. – Кимбра засмеялась. – Вижу, ты уже теряешь терпение…
– Все дело в том, что я привыкла к ежедневным верховым прогулкам… – Джулиана вздохнула, и Кимбра, протянув руку, погладила ее по плечу:
– Знаешь, мне их тоже не хватает…
Джулиана кивнула, затем, выйдя из комнаты, отнесла щенка его обеспокоенной матери и возвратилась в башню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Вскоре дверь башни открылась, и из нее вышел, прихрамывая, Томас Чарлтон. Он широко распростер руки, и Лахлан тотчас оказался в его медвежьих объятиях.
– Ну, как поживает моя Кимбра? – поглаживая бороду, спросил Чарлтон.
– Хорошо, как и Одра, – с улыбкой ответил Лахлан. Взгляд Чарлтона тут же перекочевал на лошадь, которую Лахлан держал под уздцы.
– Сменное животное? – осведомился он с горящими от алчности глазами.
– Да. И заодно подарок.
Чарлтон приблизился к лошади и похлопал ее по крупу.
– Отличный подарок. – Он вдруг прищурился. – Могу догадаться, что ты ждешь чего-то взамен.
Лахлан улыбнулся:
– Мне нужна информация.
– Что я люблю в тебе, Маклейн, так это что ты никогда не юлишь. Ладно, заходи, а кто-нибудь из моих парней позаботится о лошадках. – Чарлтон повернулся и повел гостя на самый верх башни.
Войдя в свое пестро обставленное жилище, Чарлтон с трудом опустился в кресло, после чего предложил сесть гостю.
– Нельзя мне было соглашаться на брак, – пожаловался он. – Мне нужен целитель.
– Кимбра прислала листья для заварки снадобья, – попытался утешить его Лахлан.
– Помощь нужна мне постоянно, – проворчал Чарлтон. – Тебе следовало привезти ее с собой. – Поерзав в кресле, он уселся поудобнее. – Ну, выкладывай, что тебе от меня нужно: у тебя такой вид, будто за тобой всю дорогу собаки гнались…
– Мне нужно знать все о графе Чадуике и его сыне – у них имение неподалеку отсюда. Ты знаешь все и обо всех, поэтому я здесь.
– Зачем они тебе? – удивился Чарлтон.
– Пока не могу объяснить всего; скажу только, что это очень важно для меня.
Чарлтон долго буравил гостя взглядом и наконец произнес:
– Знаю, ты не любишь просить о помощи, значит, это важно.
– Еще как важно!
– Ну что ж, кое-что я могу тебе рассказать. Его сиятельство теперь часто бывает на севере, и, как я слышал, он очень болен.
– А его сын?
– Виконт? Мерзкий тип, судя по всему, он занял место брата, когда Гаррета убили.
– Убили?
– Ну да, говорят, где-то в Испании. – Чарлтон пожал плечами. – Его любили на границе, и он участвовал в наших играх, а еще, говорят, был хорошим фехтовальщиком и имел чувство чести. Что до нового виконта, то до нас доходят всякие слухи, но пока нет ничего особо лестного для него.
– А его отец?
– Такой же, как и большинство лэрдов. – В голосе Чарлтона зазвучало презрение. – Тщеславный, безжалостный. Впрочем, без этого нельзя, когда сидишь рядом с королем.
– А об их частных делах тебе что-нибудь известно?
Чарлтон покачал головой.
– У Чадуиков есть корабли, но контрабандой они не промышляют. Во всяком случае, с нами и в отличие от тебя, – добавил хозяин башни с иронией, видимо намекая на редкие визиты Лахлана на границу на одном из кораблей Маклейнов. Такие визиты были довольно прибыльным делом для обоих семейств и давали возможность Кимбре видеться с родными.
– У них есть испанский партнер… – Лахлан, прищурившись, посмотрел на Чарлтона.
– Не удивлен. Это дает им право входить в порты, куда англичане не суются.
– А еще на галерах они используют на веслах рабов…
Чарлтон поднял брови:
– И ты, конечно, это не одобряешь? Впрочем, Чадуик слишком печется о своей репутации, а королю вряд ли пришлась бы по душе такая практика. Вот его сын – этот вполне может.
Лахлан кивнул:
– Именно это я и хочу выяснить.
Томас Чарлтон с трудом поднял опухшую от подагры ногу и положил ее на табуретку.
– И все? Возможно, ты хочешь избавиться от этого Кингсли?
– Кто знает. – Лахлан недобро усмехнулся. – Для начала я хотел бы разузнать о нем побольше, и если он виновен…
– Думаю, его виновность тебя не слишком волнует, – пробурчал Чарлтон.
Лахлан поморщился. Прежде он не догадывался, как сильно изменился с тех пор, когда был молодым идеалистом, мечтавшим стать священником. Тогда он ненавидел жестокость, но сейчас от одной мысли, что придется отдать Джулиану замуж за такого человека, как Чадуик, у него начинались спазмы в животе.
– Ладно, идем, поужинаешь с нами, а потом мы вместе подумаем, что тут можно сделать.
– Это срочно, – жалея, что приходится быть невежливым, сказал Лахлан. – Я надеялся, что у тебя в Лондоне есть свой человек.
– Ты правда должен ехать?
– Да.
– Лошади и провожатый будут у меня завтра на рассвете. И человек такой у меня тоже имеется.
– Честный?
– Еще чего! Лучший вор в Лондоне, но зато знает все и обо всех.
– Я не сомневался, что ты можешь помочь. – Лахлан поднялся и протянул Чарлтону руку.
– Всегда к твоим услугам. – Улыбка на лице старого разбойника, пожалуй, могла сделать честь самому дьяволу.
Дождь. Дождь. Дождь.
Джулиана взяла одного из щенков из конюшни в комнату Одры, и Медведь, обнюхав щенка, облизал его огромным языком.
Дождь шел уже несколько дней, и Джулиана сходила с ума от неизвестности. Никаких сообщений из Эдинбурга до сих пор не приходило, хотя город находился всего в нескольких днях пути от замка Маклейнов.
С момента последней встречи Диего избегал ее, и Джулиана не могла понять, стоит ли рассчитывать на его помощь.
Однако он даже в дождь продолжал упражняться, словно собирался на войну. Наблюдая за ним из окна, Джулиана пыталась угадать мотивы его поведения, однако и теперь она знала о нем не больше, чем в первый день знакомства.
Поможет ли ей испанец? Сообщил ли он уже об их разговоре. Рори Маклейну? Что, впрочем, вызывало сомнения, так как хозяева не изменили отношения к ней и не приставили охрану; напротив, Маклейны делали все, чтобы она чувствовала себя как дома. К примеру, Рори говорил, что благодаря Джулиане чуточку меньше скучает по Фелиции, но, конечно, Джулиана этому не верила. А когда он смотрел на жену, в его взгляде было столько любви, что у нее щемило сердце.
Как, интересно, чувствует себя женщина, когда ее так любят? Если Джулиана пробудет в этой комнате чуточку дольше, то уже никогда не уйдет из Инверлейта. Истинное искушение состояло в том, что она не могла не почувствовать, что Маклейны действительно хотели, чтобы она осталась.
– Здесь часто идут такие дожди? – спросила Джулиана Кимбру.
– Даже слишком часто. А в Испании разве не так?
– О нет, там гораздо больше солнца.
– И что ж, а мы тут скрашиваем такие дни как можем, и я вовсе не забыла о пикнике. – Кимбра засмеялась. – Вижу, ты уже теряешь терпение…
– Все дело в том, что я привыкла к ежедневным верховым прогулкам… – Джулиана вздохнула, и Кимбра, протянув руку, погладила ее по плечу:
– Знаешь, мне их тоже не хватает…
Джулиана кивнула, затем, выйдя из комнаты, отнесла щенка его обеспокоенной матери и возвратилась в башню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70