Это было странно, поскольку ее глаза говорили о готовности откликнуться на его призыв.
— Я решила стать матадором.
— Участвовать в бое быков? — Даже Чарльз Монткалм утратил свое британское равнодушие.
— В Испании я известна как один из самых великих матадоров.
— Но разве это не опасно? — обратилась к ней Серина Лоземир с живейшим интересом.
— Каждый раз, когда я выхожу на арену и встречаюсь с быком, начинается поединок не на жизнь, а на смерть. Кто кого. Или он меня, или я его.
— О, это оставляет неизгладимое впечатление, — сказала великая княгиня. — Бой быков — самое подходящее развлечение для царствующих особ. Русская царица знала толк в этом деле. Королева Мария также восхищалась этим искусством.
— А вы не боялись? — спросила Серина у Марисы, и в ее глазах сверкнул странный огонек.
— Конечно, боялась. Но страх возбуждает. В этот момент начинаешь понимать смысл жизни. Если не бояться потерять свою жизнь, как можно оценить ее?
— Я думаю, очень просто, — сказала Джорджиана со смехом. — Ты согласна, Нэнси?
— Нет. Не согласна, — неожиданно ответила Нэнси. — Я считаю, что Мариса права. Только столкнувшись со смертью, начинаешь ценить жизнь.
— За последние десять лет мне не раз приходилось встречаться со смертью, но это не очень возбуждало меня, — язвительно заметила великая княгиня.
— Вам приходилось участвовать в бое быков, не так ли? — спросила Джорджиана Рамона, тогда как великая княгиня и Мариса с нескрываемой неприязнью смотрели друг на друга.
— Да, конечно. Я же португалец.
Глаза Нэнси встретились с его глазами, и она почувствовала, как внутри у нее потеплело. Она еще так мало знала о нем. А ей так хотелось узнать побольше.
— Мой отец с раннего возраста старался воспитать во мне мужество, поощряя бои быков и попытки повалить корову, взявшись за рога. Мне было только девять лет, когда я впервые встретился с быком и ужасно испугался.
Дьюарт де Гама. Дьюарт Санфорд. Человек, который безобразно обращался со своей женой и поставил своего юного сына перед быком. И все же сын никогда не проявлял к нему других чувств, кроме любви и уважения, хотя тот был недостоин подобного отношения. Рамон никогда не произносил имени своего отца, если только не вспоминали знаменитую сагу: Санфорд — О'Шогнесси. Нэнси хотелось бы услышать от него об отце, узнать его истинные чувства к нему.
— Вы бываете в Каусе? — обратилась к ней принцесса Луиза.
Нэнси улыбнулась:
— Нет. Уже давно там не была. — Она не посещала Каус с тех пор, как, будучи еще маленькой девочкой, встретила там мальчика, который стал любовью ее жизни.
Их глаза снова встретились. Джорджиана поджала губы. Несмотря на то что Нэнси и Рамон очень мало общались за обедом, между ними чувствовалась незримая связь, о которой догадывались почти все, даже великая княгиня. Их напряженное возбуждение передалось всем присутствующим за столом. Нэнси излучала внутренний свет и была откровенно счастлива. А неугомонность Рамона, казалось, утихла, словно он нашел наконец успокоение, которое долго искал. Гости, сидящие рядом с ними, не подозревали, что неподалеку, в одной из комнат, находится сенатор Джек Камерон, которого не пригласили на обед для избранных, где хозяйничала его жена.
— Начинается неделя регаты, — осведомленно сообщил султан. — Я всегда приезжаю в Англию на регату.
— Рамон, вы будете участвовать в этом году в гонках на «Кезии»? — спросила Джорджиана.
— Мои планы на текущий год весьма расплывчаты. — Он снова взглянул на Нэнси. На этот раз за столом все переглянулись с нескрываемым интересом. Даже Чарльз. Чарльз догадался, что между «Пантерой» из международной шайки плейбоев и вполне респектабельной женой человека, претендующего на пост президента Соединенных Штатов Америки, возник бурный роман, и теперь их ждет участь ягнят, которых отдадут на заклание.
Репутация Нэнси будет подорвана. Джек разведется с ней. Он вынужден будет сделать это, чтобы спасти свою карьеру. Джорджиана подумала, понимал ли Рамон, к чему приведет эта связь. Его романам несть числа, но его прежние пассии были способны позаботиться о себе. Нэнси — другое дело. Она не могла позволить себе роскошь заводить случайных любовников. Джорджиана едва сдерживала раздражение от безрассудного поведения Рамона. Через несколько недель он будет в Париже, Риме или Лондоне, и у него появится очередная светская красавица. Жизнь его пойдет своим чередом, а вот жизнь Нэнси будет вдребезги разбита. И все из-за слепого увлечения. Она думала, кто из них глупее — Рамон или Нэнси, и решила, что все-таки Нэнси. Рамон ничего не теряет, Нэнси же теряет все.
Нэнси собрала все свои внутренние силы, о которых и не подозревала, чтобы смеяться, беседовать и развлекать гостей. Но на самом деле она чувствовала крайнюю усталость. Внезапно и без всякой причины она почувствовала полный упадок сил.
Наконец Рамон поднялся, чтобы проводить ее из-за стола. Неожиданно в комнате стало слишком жарко и душно. Лакей отодвинул ее стул. Великая княгиня что-то говорила ей, но Нэнси не слышала ее из-за шума в ушах. Ссохшиеся накрашенные губы княгини продолжали безостановочно шевелиться, а Нэнси почувствовала, что ее ладони и лоб стали влажными от выступившего пота. Неимоверным усилием воли она поднялась на ноги. Лакей поддержал ее за локоть, затем к ней подошел Рамон.
— Ты плохо себя чувствуешь, дорогая? — с волнением спросил он.
Нэнси уже не видела его. Не видела ничего, кроме калейдоскопа огней. С тихим стоном она вытянула вперед руки, и ослепительно белое пятно скатерти устремилось ей навстречу.
Гости повскакивали со своих мест, в спешке переворачивая стулья. Бокалы упали и покатились по столу, окрасив вином льняную скатерть ручной вышивки.
— Нэнси! — Рамон подскочил к ней и поднял с осколков стекла и фарфора.
— О Боже, Санфорд. Что с ней? — Чарльз отряхнул осыпавшиеся лепестки гардении со своего вечернего костюма и быстро подошел к ним.
Рамон подхватил ее на руки. Нэнси безвольно повисла с бледным как мел лицом и с закрытыми глазами.
— Пошлите за Серрадо! — сурово приказал Рамон лакею и быстро направился к двери. Гости поспешно уступили ему дорогу. Босоножки Нэнси на высоких каблуках упали на пол. Графиня Запари наклонилась и подняла их, невзирая на свирепый взгляд мужа.
— Не понимаю, она ведь выглядела вполне здоровой, — сказала виконтесса Лоземир Джорджиане.
— Ее мать из семейства Уинтертонов. Они никогда не были вполне здоровыми, — осведомленно заявила принцесса Луиза.
Мариса молчала. Она была слишком занята, обмениваясь многозначительными взглядами с виконтом и давая понять, что он может надеяться.
Джорджиана наблюдала за Рамоном. Сначала ей казалось, что его легкомысленный роман с Нэнси продлится не более недели или месяца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
— Я решила стать матадором.
— Участвовать в бое быков? — Даже Чарльз Монткалм утратил свое британское равнодушие.
— В Испании я известна как один из самых великих матадоров.
— Но разве это не опасно? — обратилась к ней Серина Лоземир с живейшим интересом.
— Каждый раз, когда я выхожу на арену и встречаюсь с быком, начинается поединок не на жизнь, а на смерть. Кто кого. Или он меня, или я его.
— О, это оставляет неизгладимое впечатление, — сказала великая княгиня. — Бой быков — самое подходящее развлечение для царствующих особ. Русская царица знала толк в этом деле. Королева Мария также восхищалась этим искусством.
— А вы не боялись? — спросила Серина у Марисы, и в ее глазах сверкнул странный огонек.
— Конечно, боялась. Но страх возбуждает. В этот момент начинаешь понимать смысл жизни. Если не бояться потерять свою жизнь, как можно оценить ее?
— Я думаю, очень просто, — сказала Джорджиана со смехом. — Ты согласна, Нэнси?
— Нет. Не согласна, — неожиданно ответила Нэнси. — Я считаю, что Мариса права. Только столкнувшись со смертью, начинаешь ценить жизнь.
— За последние десять лет мне не раз приходилось встречаться со смертью, но это не очень возбуждало меня, — язвительно заметила великая княгиня.
— Вам приходилось участвовать в бое быков, не так ли? — спросила Джорджиана Рамона, тогда как великая княгиня и Мариса с нескрываемой неприязнью смотрели друг на друга.
— Да, конечно. Я же португалец.
Глаза Нэнси встретились с его глазами, и она почувствовала, как внутри у нее потеплело. Она еще так мало знала о нем. А ей так хотелось узнать побольше.
— Мой отец с раннего возраста старался воспитать во мне мужество, поощряя бои быков и попытки повалить корову, взявшись за рога. Мне было только девять лет, когда я впервые встретился с быком и ужасно испугался.
Дьюарт де Гама. Дьюарт Санфорд. Человек, который безобразно обращался со своей женой и поставил своего юного сына перед быком. И все же сын никогда не проявлял к нему других чувств, кроме любви и уважения, хотя тот был недостоин подобного отношения. Рамон никогда не произносил имени своего отца, если только не вспоминали знаменитую сагу: Санфорд — О'Шогнесси. Нэнси хотелось бы услышать от него об отце, узнать его истинные чувства к нему.
— Вы бываете в Каусе? — обратилась к ней принцесса Луиза.
Нэнси улыбнулась:
— Нет. Уже давно там не была. — Она не посещала Каус с тех пор, как, будучи еще маленькой девочкой, встретила там мальчика, который стал любовью ее жизни.
Их глаза снова встретились. Джорджиана поджала губы. Несмотря на то что Нэнси и Рамон очень мало общались за обедом, между ними чувствовалась незримая связь, о которой догадывались почти все, даже великая княгиня. Их напряженное возбуждение передалось всем присутствующим за столом. Нэнси излучала внутренний свет и была откровенно счастлива. А неугомонность Рамона, казалось, утихла, словно он нашел наконец успокоение, которое долго искал. Гости, сидящие рядом с ними, не подозревали, что неподалеку, в одной из комнат, находится сенатор Джек Камерон, которого не пригласили на обед для избранных, где хозяйничала его жена.
— Начинается неделя регаты, — осведомленно сообщил султан. — Я всегда приезжаю в Англию на регату.
— Рамон, вы будете участвовать в этом году в гонках на «Кезии»? — спросила Джорджиана.
— Мои планы на текущий год весьма расплывчаты. — Он снова взглянул на Нэнси. На этот раз за столом все переглянулись с нескрываемым интересом. Даже Чарльз. Чарльз догадался, что между «Пантерой» из международной шайки плейбоев и вполне респектабельной женой человека, претендующего на пост президента Соединенных Штатов Америки, возник бурный роман, и теперь их ждет участь ягнят, которых отдадут на заклание.
Репутация Нэнси будет подорвана. Джек разведется с ней. Он вынужден будет сделать это, чтобы спасти свою карьеру. Джорджиана подумала, понимал ли Рамон, к чему приведет эта связь. Его романам несть числа, но его прежние пассии были способны позаботиться о себе. Нэнси — другое дело. Она не могла позволить себе роскошь заводить случайных любовников. Джорджиана едва сдерживала раздражение от безрассудного поведения Рамона. Через несколько недель он будет в Париже, Риме или Лондоне, и у него появится очередная светская красавица. Жизнь его пойдет своим чередом, а вот жизнь Нэнси будет вдребезги разбита. И все из-за слепого увлечения. Она думала, кто из них глупее — Рамон или Нэнси, и решила, что все-таки Нэнси. Рамон ничего не теряет, Нэнси же теряет все.
Нэнси собрала все свои внутренние силы, о которых и не подозревала, чтобы смеяться, беседовать и развлекать гостей. Но на самом деле она чувствовала крайнюю усталость. Внезапно и без всякой причины она почувствовала полный упадок сил.
Наконец Рамон поднялся, чтобы проводить ее из-за стола. Неожиданно в комнате стало слишком жарко и душно. Лакей отодвинул ее стул. Великая княгиня что-то говорила ей, но Нэнси не слышала ее из-за шума в ушах. Ссохшиеся накрашенные губы княгини продолжали безостановочно шевелиться, а Нэнси почувствовала, что ее ладони и лоб стали влажными от выступившего пота. Неимоверным усилием воли она поднялась на ноги. Лакей поддержал ее за локоть, затем к ней подошел Рамон.
— Ты плохо себя чувствуешь, дорогая? — с волнением спросил он.
Нэнси уже не видела его. Не видела ничего, кроме калейдоскопа огней. С тихим стоном она вытянула вперед руки, и ослепительно белое пятно скатерти устремилось ей навстречу.
Гости повскакивали со своих мест, в спешке переворачивая стулья. Бокалы упали и покатились по столу, окрасив вином льняную скатерть ручной вышивки.
— Нэнси! — Рамон подскочил к ней и поднял с осколков стекла и фарфора.
— О Боже, Санфорд. Что с ней? — Чарльз отряхнул осыпавшиеся лепестки гардении со своего вечернего костюма и быстро подошел к ним.
Рамон подхватил ее на руки. Нэнси безвольно повисла с бледным как мел лицом и с закрытыми глазами.
— Пошлите за Серрадо! — сурово приказал Рамон лакею и быстро направился к двери. Гости поспешно уступили ему дорогу. Босоножки Нэнси на высоких каблуках упали на пол. Графиня Запари наклонилась и подняла их, невзирая на свирепый взгляд мужа.
— Не понимаю, она ведь выглядела вполне здоровой, — сказала виконтесса Лоземир Джорджиане.
— Ее мать из семейства Уинтертонов. Они никогда не были вполне здоровыми, — осведомленно заявила принцесса Луиза.
Мариса молчала. Она была слишком занята, обмениваясь многозначительными взглядами с виконтом и давая понять, что он может надеяться.
Джорджиана наблюдала за Рамоном. Сначала ей казалось, что его легкомысленный роман с Нэнси продлится не более недели или месяца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119