— Хотелось бы мне встретиться с человеком, который так изменил тебя. От полного послушания до мятежа! Вероятно, это весьма примечательная личность.
— Да, он такой. Но ко всему прочему он еще и вероломный, беспринципный, бессовестный тип. — И тут Нэнси покраснела, вспомнив, кому она это говорит.
Глаза Зий заблестели.
— Дорогая Нэнси! Каждое твое слово делает его еще более неотразимым. — Она задумчиво повертела в руках хрустальный бокал. — Полагаю, твои благие намерения тверды. У меня есть новости, которые могут быть не совсем тебе приятны.
На какое-то мгновение Нэнси с ужасом подумала, что Зия догадалась, о ком идет речь.
— Среди вчерашних телеграмм была одна из Вашингтона, — сказала Зия.
Нэнси не отрываясь смотрела на нее.
— От Джека? — спросила она с недоверием.
Зия кивнула.
— Он приезжает один?
— Думаю, что да. Во всяком случае, номер заказан на одного. И еше номер для его секретарши.
Лицо Нэнси помрачнело.
— Беру назад свои слова о его умственных способностях, — сказала она со злостью. — Его нельзя назвать умным. Он непроходимый тупица и ужасный эгоист. — Нэнси резко вскочила, напугав этим Зию, и, поспешно чмокнув ее в щеку, быстро ушла. Глаза ее были полны слез ярости.
* * *
— Среди гостей отеля, — сказал Вир, элегантно опираясь об украшенные цветами перила балкона, — князь Николай Васильев, граф Запари и графиня, которой нет еще и семнадцати, король в изгнании, который кокетливо настаивает, чтобы к нему обращались как к мистеру Бленгейму, и обычная компания, что и на Парк-лейн. В общем, те же люди, те же сплетни…
— Но зато климат здесь совсем другой, — сказала Нэнси, расслабившись в шезлонге.
Он усмехнулся. После купания на его золотистых волосах блестели капельки воды.
— Ты настоящее дитя природы, не так ли? Готов спорить, что ты плавала даже в Хайяннисе.
— Каждый день, хотя в августе вода такая холодная, что ты сразу бы посинел.
— Русские не хотят купаться, — сказал Вир, кивнув в сторону эмигрантов, которые развалились в своих шезлонгах, укрывшись пледами, а их слуги в блестящих ливреях и белых перчатках стояли наготове в трех ярдах позади. — У супругов Запари разница в возрасте, наверное, лет в пятьдесят. Она еще совсем ребенок.
— Тогда она по крайней мере еще лет пять побудет графиней. Запари надоедают жены, когда их возраст переваливает за двадцать. Последней отвергнутой жене был двадцать один год.
— И что же сталось с ней потом?
— Она отправилась в Лондон и обольстила лорда Стадли, у которого еще не кончился медовый месяц. Затем бросила его, восстановив тем самым баланс в своих отношениях с мужчинами, и вышла замуж за какого-то эстрадного певца из Лос-Анджелеса.
Вир надел махровый халат на свое влажное после купания тело. У него были крепкие стройные ноги. Он закурил «Данхил», продолжая осматривать бассейн, сад и уходящую в бесконечность гладь сверкающего на солнце зеленовато-голубого водного простора.
— Здесь Костас. С ним Мадлен Манчини. Красавица, которая должна была выйти замуж за короля Зогу. Сэр Максвелл Мид и его супруга тоже здесь. С тех пор как сэр Максвелл оказался при дворе бельгийского короля, он безнадежно влюбился в королеву. — Вир усмехнулся. — Безответная страсть. А вот Бобо. Слава Богу, она без своего джазиста. Ее новый любовник очень похож на египтянина и совсем не пара ей.
— У Бобо все любовники такие.
Вир засмеялся и сел рядом с Нэнси, взяв ее руку в свои ладони.
— По-видимому, твои тоже тебе не подходят.
— У меня был любовник в единственном числе, а не во множественном.
Он посмотрел на нее, перестав смеяться, и на его лице появилось выражение, заставившее ее сердце учащенно забиться. На ней был купальный костюм, но она почувствовала себя голой. Его глаза скользнули по ее губам, затем медленно спустились ниже, к груди и ногам.
Помимо воли она почувствовала, как ее тело отозвалось на его молчаливый призыв. Вир наклонился к ней.
— Значит, пришло время завести другого, — сказал он, обнимая ее за плечи теплыми сильными руками и прижимая к себе. — Жизнь коротка, Нэнси.
Она вскрикнула, но он заглушил ее возглас долгим, крепким поцелуем. Нэнси подняла руки, а он, по-своему истолковав ее движение, тяжело и часто дыша, скользнул руками вниз, обхватив ее грудь.
Нэнси вцепилась ему в волосы, пытаясь оторвать его лицо от себя. В ее темно-лиловых глазах отражались беспомощность и отчаяние.
— Я не влюблена в тебя, Вир.
Его лицо трудно было узнать. Это была маска безудержного желания.
— Но я люблю тебя, Нэнси! Я полюбил тебя, когда мне было всего семнадцать. Я хочу тебя, как не хотел ничего на свете. Позволь мне любить тебя, Нэнси. Пожалуйста. — Он целовал ее шею.
— Я не могу, Вир, — сказала она дрожащим голосом. — Не могу, я не люблю тебя.
Его пальцы глубоко впились в ее плечи.
— Я заставлю тебя полюбить меня, — сказал он со страстью.
— О Вир, как бы мне хотелось, чтобы ты добился этого! — Она крикнула это с такой болью в голосе, что он замер.
— Что же он тебе сделал? — спросил он удивленно. Нэнси выглядела такой же юной и беззащитной, как русская графиня.
— Мне кажется, он раскрепостил меня, — сказала она с дрожащей улыбкой. — Но для чего, не знаю.
Вир поцеловал ее в лоб и встал.
— Может быть, со временем мы узнаем.
Нэнси почувствовала нежность к нему.
— Может быть. Ты очень добр ко мне, Вир.
— Я люблю тебя. Я вообще добр ко всем, кого люблю. — Он снова улыбнулся. — Сегодня вечером у меня на яхте соберется много закадычных друзей. Князь Николай тоже почтит нас своим присутствием. Не знаю даже, как всех разместить. Захочет ли, например, экс-монарх, чтобы ему отвели место как королю или как просто мистеру Бленгейму? А если пригласить Бобо, то придется приглашать и ее египтянина.
— Могут возникнуть еше большие сложности. Скоро сюда прибудет Джек.
Он замер с бокалом в одной руке и бутылкой в другой.
— Чтобы помириться?
— Сомневаюсь. С ним едет его любовница.
Вир слегка расслабился. Проблема с египтянином сразу отошла на задний план.
— Может, все-таки нам стоит поискать убежище на Канарах?
— Я не собираюсь прятаться от Джека или со страху возвращаться домой, — пылко заявила Нэнси. — Он отказался приехать, когда был мне нужен. Сказал, что ему предстоит длительная деловая поездка.
— Может быть, ему захотелось погреться на солнышке, — сказал Вир, протягивая ей напиток со льдом.
Ее мягкие губы приоткрылись в улыбке. Теперь она прогнала все свои страхи в самые дальние уголки сознания.
— Думаю, отдыхать здесь гораздо приятнее, чем сопровождать Джека в его официальных поездках. Раньше я и не предполагала, что нужна мужу только для карьеры. Очевидно, с некоторыми делами любовница не может справиться.
В комнате зазвонил телефон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119