— Только одна корпорация.
— Уже две, — поправил Рамон. — Это пришло сегодня утром. — И он протянул ей телеграмму от Карреры.
Нэнси от изумления открыла рот.
— «Нью Уорлд Ойл»! Почему они хотят купить именно мои картины?
— Потому что, моя милая, они, как я успел заметить, удивительно хороши. Мы поедем в Рим, и ты лично положишь конец всем слухам о том, кто их истинный автор. Ты должна была предвидеть, что подпись «Нэнси» вызовет самые различные толки.
— Я… Я не думала, что это может иметь значение. Не предполагала, что кого-то может заинтересовать авторство. — Она немного подумала, затем медленно произнесла: — Я не хотела подписывать их фамилией Джека. Он так долго подавлял меня. Я никогда не смогла бы заняться живописью, если бы осталась с ним. Он бы высмеял меня. Эти картины написаны не Нэнси Камерон. Я не изменю подписи до нашей свадьбы.
Рамон крепко схватил ее за руки.
— Я люблю тебя, — сказал он, так глядя на нее своими темными глазами, что по спине у Нэнси пробежала дрожь восхищения. — Ты нескончаемый источник восторга и удивления. Что ты еще сотворишь? Начнешь ваять? Напишешь роман? Сочинишь музыку?
— Займусь любовью, — сказала она и скользнула в его объятия.
* * *
В июне Джорджиана Монткалм неохотно вернулась к своим обязанностям первой дамы британского высшего общества, а на холмах вокруг Фанчэла зацвели белоснежные лилии.
В июле Вир написал, что Кларисса согласилась на развод, а остров покрылся цветами гортензии и из зеленого стал голубым.
В августе ведущая актриса Санни леди Хилдегард появилась на экранах, и мир провозгласил ее второй звездой первой величины после Гарбо.
В сентябре желтые лепестки цветов коричного дерева наполнили комнату Района и Нэнси, а Регги Минтер объявил о своей помолвке с Хелен Бингам-Смит.
В октябре зацвела алеманда, а Джек и Нэнси Камерон развелись.
* * *
— Но мы должны поехать в Лиссабон для заключения гражданского брака, — протестовала Нэнси, когда Рамон поцеловал ее в пышный живот и сказал своему сыну, что он не будет незаконнорожденным. — Мы не можем обвенчаться в церкви. Все священники в Фанчэле — католики.
— В самом деле. — Его глаза потемнели.
Нэнси была уже на восьмом месяце беременности, но, несмотря на усталость, выглядела лучше, чем прежде. Правда, ее волосы и ногти пострадали, как и предсказывал доктор Оливей-ра, и Мария изо всех сил старалась восстановить их былой блеск. Нэнси смиренно подчинялась ежедневным продолжительным процедурам расчесывания, смазывания волос бальзамом из ростков пшеницы и прикладывания нагретых паром полотенец. Благодаря неустанному уходу Марии ухудшение здоровья Нэнси не отразилось на ее внешнем виде. Ломкие ногти она, как всегда, коротко стригла. Именно такими они нравились Рамону. Еще при первом знакомстве он обратил внимание на ее отполированные ногти без блестящего лака. Нэнси чувствовала, что с каждым днем ее силы убывают, но при этом ощущала странную безмятежность и спокойствие. Каждый день, когда она могла прикоснуться к Рамону, любить его, смотреть на него, был бесценным даром, который никто не мог у нее отнять.
Доктор Оливейра настаивал на том, чтобы она рожала в Лиссабоне. На Мадейре не было для этого необходимых условий, и ей не смогут сделать переливание крови. Но Нэнси отказалась. Доктор Лорример вполне отчетливо дал понять, что переливание крови только немного отсрочит неизбежный конец. Она сказала обеспокоенному Оливейре, что останется на острове.
Рамон согласился с ней по своим соображениям. Ему не нравилась идея поездки в Лиссабон, когда Нэнси была уже на последнем месяце беременности. Даже несмотря на необходимость заключения брака. Путешествие будет слишком тяжелым для нее, как и сама процедура бракосочетания.
Нэнси теперь была так слаба, что Рамон ежедневно переносил ее на руках из постели в шезлонг, стоящий в тени деревьев. Доктор Оливейра расстроенно смотрел, как он беспечно ухаживал за женой, с трудом удерживаясь от желания нарушить обет молчания. Рамон оставался невозмутимо спокойным. Беременность была для него таинством. Он не видел ничего странного в слабости Нэнси. Если у Зии и возникали кое-какие сомнения, она хранила их при себе. Прежде всего Нэнси было уже тридцать пять. Она говорила, что после рождения Верити у нее больше не должно быть детей. Трудно было надеяться, что ее беременность пройдет без осложнений.
Рамон отказался от мысли устроить бракосочетание в Лиссабоне.
— Мы поженимся на борту «Кезии».
— Ты сошел с ума! — Нэнси беспомощно засмеялась, когда он заключил ее полный стан в свои объятия.
— Вовсе нет. В море обряд бракосочетания вправе совершать капитаны. Мы выйдем в море, и капитан Энрико обвенчает нас. Впоследствии, когда родится ребенок, мы устроим гражданскую церемонию, если ты от этого почувствуешь себя счастливее.
— Быть счастливее уже невозможно, — сказала Нэнси, когда Рамон осторожно опустил ее на постель. Она обхватила его лицо ладонями. — В эту минуту на свете нет никого счастливее меня.
Он поцеловал ее долгим нежным поцелуем, и они осторожно опустились на кровать. Нэнси сняла свое платье, а он, обнаженный, лег рядом и обнял ее, положив свои теплые сильные руки на ее живот, где с неугомонной энергией шевелился и брыкался их ребенок.
Из Парижа вызвали Бобо, чтобы она могла присутствовать на свадьбе в качестве замужней подруги невесты. Хелен Бингам-Смит прибыла из Лондона. Ей отводилась роль незамужней подружки невесты. К Тессе Росман обратились с просьбой быть второй незамужней подружкой.
На «Кезию» переправили несколько ящиков шампанского. Шеф-повар отеля тоже перебрался туда для подготовки небывалого банкета. Отец прислал Нэнси полную оптимизма поздравительную телеграмму. Поздравление от Вира было трогательным. Костас прибыл лично, но без Мадлен. Его новой спутнице было не более восемнадцати. Бессбруки отменили свои отпуска и приехали на церемонию, так же как Санни и Джорджиана Монткалмы. Чарльз, обосновавшийся со своим флотом на Мальте, не мог приехать, не прислал свои наилучшие пожелания в таких экспансивных выражениях, которые, как уверяла Джорджиана, были совершенно ему несвойственны.
Чарльз не был склонен к бурному проявлению эмоций. Джорджиана сообщила Нэнси по секрету, что, судя по тому, как он с ней обращался, он любил ее, хотя ничего не говорил об этом. Он считал любовные признания непристойными и вульгарными.
Князь Васильев прибыл с хорошенькой невестой-итальянкой, а Джованни Ферранци бросил свою работу на вилле в предместьях Рима и поразил всех, объявив о своем намерении принять участие в церемонии бракосочетания.
«Кезия», украшенная цветами, выглядела как плавучий сад. Восемнадцатого октября, спустя десять месяцев после первой встречи, Нэнси Ли Камерон, в девичестве О'Шогнесси, обвенчалась с Рамоном Санфордом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119