К тому времени, когда кролик был съеден, а вино выпито, Гвендолен чувствовала восхитительное головокружение.
– Вот. Может быть, ты хочешь… – голос Тайриана замер.
Она дотронулась до его руки так легко и нежно, как мотылек задел невесомым крылышком.
Передав девушке остатки вина, Тайриан поднялся с камня, и Гвен невольно залюбовалась стройной могучей фигурой в переменчивом свете костра.
Наступала ночь. Ветерок шелестел в густой листве, приглушенно ворковала река, загорались звезды в далеком густо-синем небе, прибывающая луна наливалась самым насыщенным оттенком желтого и освещала лица Тайриана и Гвендолен. Они слушали вечную симфонию Природы и не отрывали глаз друг от друга.
В естественное многоголосие вплелся тихий голос Тайриана:
– Закрой глаза, – почти прошептал он. Гвен повиновалась. Тело расслабилось, и девушке показалось, будто она плывет по воздуху.
Следующим ощущением стало прикосновение мужских губ.
Река, ветер, лес, луна, звезды – все перестало существовать. Лицо Гвен раскраснелось и стало горячим.
Тайриан был так близко… Его большое сильное тело, добрая неистощимая сила, исходившая от него, и неповторимый запах опьяняли и возбуждали Гвен. Девушка приникла к плечу своего рыцаря.
И вдруг в сознании открылась и тихо закрылась какая-то дверца. Калейдоскоп образов прошлого промелькнул перед мысленным взором и вновь исчез.
Гвен не могла описать, что с ней произошло. Эти эмоции, поцелуй, череда внезапно возникших и стремительно исчезнувших воспоминаний – все это она могла определить только двумя словами: «совершенно непостижимо».
Наконец Тайриан пробормотал:
– Мы должны поспать. «Да», – шепнули ее глаза.
Гвен подняла к нему лицо. Тайриан взял ее руку и поднес к щеке. Прижав ладонь девушки к давно не бритой бороде, он наклонил голову, но только заглянул Гвен в глаза, ничего больше.
А Гвен размышляла. За короткий промежуток времени она узнала Тайриана, он расширил ее познания и обострил чувства так сильно, что она никогда уже не сможет довольствоваться тесным мирком монахинь, проводящих всю жизнь в постоянных молитвах.
Гвен больше не испытывала той тоски по прошлому, что раньше причиняла боль и мучила страстным желанием вернуться в места детства. У нее возникало ощущение, что жизнь в монастырях была всего лишь длинным скучным сном. Теперь девушка не могла допустить и мысли о том что ей суждено провести свой век в таком месте, где она иногда неделями не чувствовала прикосновения ветра, солнца и дождя.
Тот другой мир исчезал для нее подобно талому снегу. Осталось только «здесь» и «сейчас», а «завтра» ее не волновало.
Тайриан слышал голоса реки и ветра, он весь пылал, но ни вода, ни прохладные порывы не могли погасить пламя его желания.
После молчаливого прощания на ночь девушка и мужчина двигались порознь, словно лунатики, пребывающие каждый в своем собственном мире грез.
Было уже за полночь, но Тайриан еще не спал. Он прислушался к ровному, тихому дыханию Гвен, потом открыл глаза и посмотрел на нее. Девушка спала и улыбалась чему-то.
Смещающиеся тени создавали впечатление, что деревья и камни оживают.
Тайриан думал о том, что в этот вечер чуть было не потерял самообладание, и внимательно изучал черты спящей девушки, светлое облако волос, сияющих в лунном свете. «Ангел небесный, – подумал он. –Ангел Винтер. Нетронутая. Что ему делать с ней?»
«Я хочу стать твоим единственным…»
Сейчас вся прежняя жизнь виделась Тайриану, как в тумане, – какой-то далекой и серой. Ничто не имело значения, кроме Гвен. Она заполнила его жизнь. Все женщины, которых он знал и любил раньше, стали бледными призраками, обычными стекляшками рядом с этим драгоценным камнем.
Он знал Гвен еще не достаточно хорошо, но чувствовал, что они предназначены друг для друга и ничто в мире не изменит этого.
Тайриан хотел разделить с ней все свои секреты, довериться полностью и знать, что она никогда не предаст его. А он сам оправдает ее доверие.
Завтра он отвезет ее в Жасмин-Тэтч. Не в Шервуд и не в Сатерленд. Еще не время.
Утром, когда солнце только начинало рассеивать туман над травой и между деревьями, Гвен и Тайриан с удовольствием съели завтрак из рыбы, но обычного общения не последовало. Девушка отнесла остатки пищи к реке, чтобы вода унесла их.
Мгновение она постояла в утренней тишине, благодаря Бога за прекрасный наступающий день, за все его создания и… за Тайриана.
Лето набирало силу.
Они ехали верхом – Тайриан на своем боевом коне, Гвен на лошади Торолфа. Пожитки из разбитой повозки сложили на спинах животных, и рыцарь на ходу выбрасывал кое-какие вещи, а девушка с улыбкой наблюдала за этой процедурой.
Плавные линии ландшафта походили на изгибы женского тела; почва скрывалась под ковром опавших иголок бесчисленных сосен.
С наступлением сумерек они подъехали к Жасмин-Тэтч и направили лошадей по тропинке среди настоящего моря цветов. Нарциссы уже уступили место летнему буйству красного, синего, желтого и оранжевого. Маргаритки желтыми сердцевинками и белоснежными лепестками, казалось, приветствовали усталых путников.
Гвен с трудом отвела взор от прекрасных цветов и с недоумением посмотрела на Тайриана.
– Я часто проводил здесь лето, когда был ребенком, – смеясь, ответил он.
И это все? Больше он ничего не собирается рассказать? Почему он приезжал сюда, и кто живет здесь сейчас? Гвен изумилась еще больше, когда они подъехали к очаровательному домику. Стены его были увиты какими-то растениями с крошечными нежно-фиолетовыми цветочками, на черепичной крыше пристроилась каменная труба. Вход представлял собой невысокую арочную дверь, и Тайриану пришлось пригнуться, чтобы войти в дом.
Попав внутрь, Гвен внимательно огляделась. Все было очень маленьким, даже узкая лестница, ведущая в комнату на чердаке. В квадратных окнах стояли настоящие стекла.
Девушке хотелось знать, кто живет здесь, и ей удалось поймать взгляд Тайриана.
– Гномы.
Гвен еще раз осмотрелась – где же они?
– Кажется, их не было тут уже несколько лет, – с печальным видом Тайриан наклонился и поднял какие-то смешные рубашки с длинными рукавами, потом пару забавных башмаков с загнутыми носами. И услышал хихиканье девушки.
Оба замерли.
Гвен удивилась ничуть не меньше рыцаря.
– Интересно, – сказал Тайриан, – а что-нибудь еще ты можешь произнести? – он подозрительно посмотрел на нее. – Может быть, ты действительно монахиня и дала обет молчания?
«Нет!» – решительным движением ответила Гвен.
Тайриан задумался: она ведь издавала звуки и раньше, когда убили ее старого друга – возницу.
– Монахини не лгут? – спросил он, и вновь ответом стало покачивание головы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
– Вот. Может быть, ты хочешь… – голос Тайриана замер.
Она дотронулась до его руки так легко и нежно, как мотылек задел невесомым крылышком.
Передав девушке остатки вина, Тайриан поднялся с камня, и Гвен невольно залюбовалась стройной могучей фигурой в переменчивом свете костра.
Наступала ночь. Ветерок шелестел в густой листве, приглушенно ворковала река, загорались звезды в далеком густо-синем небе, прибывающая луна наливалась самым насыщенным оттенком желтого и освещала лица Тайриана и Гвендолен. Они слушали вечную симфонию Природы и не отрывали глаз друг от друга.
В естественное многоголосие вплелся тихий голос Тайриана:
– Закрой глаза, – почти прошептал он. Гвен повиновалась. Тело расслабилось, и девушке показалось, будто она плывет по воздуху.
Следующим ощущением стало прикосновение мужских губ.
Река, ветер, лес, луна, звезды – все перестало существовать. Лицо Гвен раскраснелось и стало горячим.
Тайриан был так близко… Его большое сильное тело, добрая неистощимая сила, исходившая от него, и неповторимый запах опьяняли и возбуждали Гвен. Девушка приникла к плечу своего рыцаря.
И вдруг в сознании открылась и тихо закрылась какая-то дверца. Калейдоскоп образов прошлого промелькнул перед мысленным взором и вновь исчез.
Гвен не могла описать, что с ней произошло. Эти эмоции, поцелуй, череда внезапно возникших и стремительно исчезнувших воспоминаний – все это она могла определить только двумя словами: «совершенно непостижимо».
Наконец Тайриан пробормотал:
– Мы должны поспать. «Да», – шепнули ее глаза.
Гвен подняла к нему лицо. Тайриан взял ее руку и поднес к щеке. Прижав ладонь девушки к давно не бритой бороде, он наклонил голову, но только заглянул Гвен в глаза, ничего больше.
А Гвен размышляла. За короткий промежуток времени она узнала Тайриана, он расширил ее познания и обострил чувства так сильно, что она никогда уже не сможет довольствоваться тесным мирком монахинь, проводящих всю жизнь в постоянных молитвах.
Гвен больше не испытывала той тоски по прошлому, что раньше причиняла боль и мучила страстным желанием вернуться в места детства. У нее возникало ощущение, что жизнь в монастырях была всего лишь длинным скучным сном. Теперь девушка не могла допустить и мысли о том что ей суждено провести свой век в таком месте, где она иногда неделями не чувствовала прикосновения ветра, солнца и дождя.
Тот другой мир исчезал для нее подобно талому снегу. Осталось только «здесь» и «сейчас», а «завтра» ее не волновало.
Тайриан слышал голоса реки и ветра, он весь пылал, но ни вода, ни прохладные порывы не могли погасить пламя его желания.
После молчаливого прощания на ночь девушка и мужчина двигались порознь, словно лунатики, пребывающие каждый в своем собственном мире грез.
Было уже за полночь, но Тайриан еще не спал. Он прислушался к ровному, тихому дыханию Гвен, потом открыл глаза и посмотрел на нее. Девушка спала и улыбалась чему-то.
Смещающиеся тени создавали впечатление, что деревья и камни оживают.
Тайриан думал о том, что в этот вечер чуть было не потерял самообладание, и внимательно изучал черты спящей девушки, светлое облако волос, сияющих в лунном свете. «Ангел небесный, – подумал он. –Ангел Винтер. Нетронутая. Что ему делать с ней?»
«Я хочу стать твоим единственным…»
Сейчас вся прежняя жизнь виделась Тайриану, как в тумане, – какой-то далекой и серой. Ничто не имело значения, кроме Гвен. Она заполнила его жизнь. Все женщины, которых он знал и любил раньше, стали бледными призраками, обычными стекляшками рядом с этим драгоценным камнем.
Он знал Гвен еще не достаточно хорошо, но чувствовал, что они предназначены друг для друга и ничто в мире не изменит этого.
Тайриан хотел разделить с ней все свои секреты, довериться полностью и знать, что она никогда не предаст его. А он сам оправдает ее доверие.
Завтра он отвезет ее в Жасмин-Тэтч. Не в Шервуд и не в Сатерленд. Еще не время.
Утром, когда солнце только начинало рассеивать туман над травой и между деревьями, Гвен и Тайриан с удовольствием съели завтрак из рыбы, но обычного общения не последовало. Девушка отнесла остатки пищи к реке, чтобы вода унесла их.
Мгновение она постояла в утренней тишине, благодаря Бога за прекрасный наступающий день, за все его создания и… за Тайриана.
Лето набирало силу.
Они ехали верхом – Тайриан на своем боевом коне, Гвен на лошади Торолфа. Пожитки из разбитой повозки сложили на спинах животных, и рыцарь на ходу выбрасывал кое-какие вещи, а девушка с улыбкой наблюдала за этой процедурой.
Плавные линии ландшафта походили на изгибы женского тела; почва скрывалась под ковром опавших иголок бесчисленных сосен.
С наступлением сумерек они подъехали к Жасмин-Тэтч и направили лошадей по тропинке среди настоящего моря цветов. Нарциссы уже уступили место летнему буйству красного, синего, желтого и оранжевого. Маргаритки желтыми сердцевинками и белоснежными лепестками, казалось, приветствовали усталых путников.
Гвен с трудом отвела взор от прекрасных цветов и с недоумением посмотрела на Тайриана.
– Я часто проводил здесь лето, когда был ребенком, – смеясь, ответил он.
И это все? Больше он ничего не собирается рассказать? Почему он приезжал сюда, и кто живет здесь сейчас? Гвен изумилась еще больше, когда они подъехали к очаровательному домику. Стены его были увиты какими-то растениями с крошечными нежно-фиолетовыми цветочками, на черепичной крыше пристроилась каменная труба. Вход представлял собой невысокую арочную дверь, и Тайриану пришлось пригнуться, чтобы войти в дом.
Попав внутрь, Гвен внимательно огляделась. Все было очень маленьким, даже узкая лестница, ведущая в комнату на чердаке. В квадратных окнах стояли настоящие стекла.
Девушке хотелось знать, кто живет здесь, и ей удалось поймать взгляд Тайриана.
– Гномы.
Гвен еще раз осмотрелась – где же они?
– Кажется, их не было тут уже несколько лет, – с печальным видом Тайриан наклонился и поднял какие-то смешные рубашки с длинными рукавами, потом пару забавных башмаков с загнутыми носами. И услышал хихиканье девушки.
Оба замерли.
Гвен удивилась ничуть не меньше рыцаря.
– Интересно, – сказал Тайриан, – а что-нибудь еще ты можешь произнести? – он подозрительно посмотрел на нее. – Может быть, ты действительно монахиня и дала обет молчания?
«Нет!» – решительным движением ответила Гвен.
Тайриан задумался: она ведь издавала звуки и раньше, когда убили ее старого друга – возницу.
– Монахини не лгут? – спросил он, и вновь ответом стало покачивание головы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83