Мне никто не нужен – только ты, Кит.
Кит провел пальцем по ее нежной щеке и собрался было что-то сказать, когда Кромвель засмеялся:
– Мистрис Дини, вы привлекли к себе внимание нашего милостивого государя. Следуйте моим советам, и скоро Англия назовет вас своей королевой.
Дини прикрыла глаза.
– Но я не хочу…
– Только попробуйте меня ослушаться, – угрожающе произнес Кромвель, – и вы будете тотчас сожжены, как еретичка.
– Да вы с ума сошли, – возразил Кит. – Лучше посмотрите на себя. Разве вы не видите, что обречены?
– Ничего подобного, герцог. Ответьте, когда мистрис Дини в последний раз была у святой мессы? Когда она вслед за королем читала молитву вместе со всеми? – Кромвель говорил ровным голосом. – Что касается вас, герцог, как вам понравится, если вас обвинят в измене? Вы не хуже меня знаете, что значит покушение на собственность короля. Подумать только – наставить рога венценосцу! Да за меньшие преступления люди отправлялись на плаху. Вашу красивую голову наденут на железный штырь у Ворот Изменников, и все жители Лондона смогут на нее любоваться. Интересно знать, понравится ли дамам ваше лицо в таком виде? Отвечайте, герцог!
– Нет, – завопила изо всех Дини, хотя ее колени подгибались. В эту минуту ей было наплевать на себя – перед глазами у нее была отрубленная голова Кита, которую столь живо описал Кромвель. – Нет, прошу вас! Только не это. Я согласна на все ваши условия.
– Дини, он блефует. – Тут Кит со значением посмотрел на Кромвеля.
– Да что вы?
Не сказав больше ни слова, Кромвель поднял короткий мясистый палец. Палач, который оставался в спальне в течение всей их перепалки, поднял свое страшное оружие и опустил его на плечо Кита – в то самое место, куда попал в прошлый раз. Кит издал сдавленный стон, и Дини почувствовала, как его тело начало оседать у нее в руках. Он выскользнул из ее объятий и через секунду оказался на полу.
– Кит! – вскричала Дини и присела рядом. Ее руки тряслись от ужаса происшедшего. Кристофер лежал, неестественно закинув голову, и девушка поначалу решила, что у него сломана шея. Взяв в руки его ладонь, она ощутила слабое, но отчетливое биение пульса. – Кит… – повторила она шепотом.
– Теперь, мистрис Дини, – продолжил тем временем Кромвель, будто ничего не случилось, – нам пора подумать о будущем…
Они убьют его, поняла наконец Дини. Если она не станет плясать под дудку этого сумасшедшего, они обязательно убьют Кита. Глубоко вздохнув, она повернула лицо к министру, продолжая сжимать запястье Кита. Биение пульса, которое она ощущала, придавало ей силы.
Когда она заговорила, ее голос звучал ровно и бесстрастно:
– Я готова выполнить любое ваше желание, мистер Кромвель.
Глава 7
Солнце било прямо в глаза, и Дини пришлось прищуриться. Она покрутилась в дамском седле – абсурдном устройстве, больше напоминавшем пыточный станок. Дини не раз приходилось ездить верхом, но так, боком, что называется по-дамски, скакала впервые. Она изнемогала в борьбе с этим страшно неудобным седлом, тяжеленным платьем и корсетом.
Дини вытерла капельки пота, выступившие на верхней губе, и вполголоса обругала тугие завязки рукавов, сковавшие движения. Особой жары не было – по крайней мере той влажной жары, к которой она привыкла с детства. Но Дини казалось, будто ее посадили на печь. Вся одежда промокла от пота, в горле першило, и она чувствовала себя словно выжатый лимон.
Справа от нее скакала Сесилия Гаррисон, слева – Кэтрин Говард. Для стороннего наблюдателя пестрая стайка наездниц представляла чарующее зрелище: три придворные дамы, направлявшиеся в составе королевской кавалькады в Ричмонд, несколькими милями ближе к Лондону.
В отличие от прочих дам и кавалеров Дини было наплевать, как она выглядит. Всю прошедшую ночь она не сомкнула глаз и ничего не ела, боясь, что ее стошнит.
Лошадь Дини споткнулась об упавший древесный ствол, но всадница не обратила на это ни малейшего внимания. Ее движения были скорее инстинктивными, нежели осознанными. Все чувства пребывали в спячке, сходной с отупением. Обоняние, однако, работало исправно, и Дини ощущала тяжелый, влажный запах, исходящий от лошадей и одуряющий аромат притираний, которыми пользовалась Кэтрин Говард. Кстати, Кэтрин шутила с придворными, пересмеивалась со слугами и чувствовала себя вполне сносно. Дини же думала только об одном: с каждым конским махом она уносилась все дальше и дальше от Кита.
Ее Кита…
Жив ли он? Кромвель, правда, уверял, что герцог жив, но Дини не верила ни единому его слову. Она прикрыла глаза и попыталась представить Кита в тот момент, когда их разлучали. Палач тащил его из дортуара за ноги, и голова Кита безвольно билась о каменные плиты пола. Пока его выносили, Кит не издал ни одного звука. Лужа крови у кровати Дини осталась единственным свидетельством злодеяния.
Придворные в кавалькаде тем временем живо обсуждали события, связанные с королевой Анной. Ее оставили в Хемптон-Корте, и она на прощание махала платочком удалявшимся всадникам, высунувшись из бойницы башни. Поначалу она было храбро двинулась вслед за двором, но, не успев доехать и до подъемного моста, униженная, вынуждена была вернуться под конвоем Томаса Говарда, герцога Норфолка.
Бедный Кит!
Он сражался за нее, в буквальном смысле он прорубил себе дорогу к дверям ее спальни. А ведь сколько осталось незавершенных дел! Сколько невысказанных слов! Он даже не узнал, какой размер обуви она носит. Не узнал, что у нее аллергия на крабов. И о нем, о Ките, она ничего не знает. Когда, к примеру, его день рождения? Сколько ему лет? Какой цвет ему нравится – синий или зеленый? На кого похожа его мать?
Ее лошадь снова сбилась с ритма – на этот раз из-за того, что тяжелая, заляпанная грязью попона запуталась у животного между ног.
Ах, Дини, Дини! Ты продала душу Кромвелю. Ты согласилась на все его требования, чтобы спасти жизнь Кита. Ты согласилась стать любовницей короля, а может быть – в будущем, – и королевой Англии. И все ради того, чтобы Кромвель сохранил свое положение самого доверенного королевского советника. Ты должна ни словом, ни делом не напоминать ему о Ките, должна следовать всякому совету Кромвеля, так, чтобы у министра не возникло и тени сомнения в твоем послушании.
А может, просто соскользнуть с высокого седла прямо под ноги десяткам возбужденных лошадей? Уж лучше смерть, чем сомнительное покровительство Кромвеля. Но если она умрет, кто, скажите, поможет Киту? Ведь на этом свете им не придется больше увидеться. Нет уж, лучше призрачная надежда, чем небытие.
Глубоко вздохнув, Дини оглянулась – в душе почему-то теплилась странная, сумасшедшая надежда, что вдруг она увидит скачущего по полю Кита со спутанными ветром волосами в развевающемся плаще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Кит провел пальцем по ее нежной щеке и собрался было что-то сказать, когда Кромвель засмеялся:
– Мистрис Дини, вы привлекли к себе внимание нашего милостивого государя. Следуйте моим советам, и скоро Англия назовет вас своей королевой.
Дини прикрыла глаза.
– Но я не хочу…
– Только попробуйте меня ослушаться, – угрожающе произнес Кромвель, – и вы будете тотчас сожжены, как еретичка.
– Да вы с ума сошли, – возразил Кит. – Лучше посмотрите на себя. Разве вы не видите, что обречены?
– Ничего подобного, герцог. Ответьте, когда мистрис Дини в последний раз была у святой мессы? Когда она вслед за королем читала молитву вместе со всеми? – Кромвель говорил ровным голосом. – Что касается вас, герцог, как вам понравится, если вас обвинят в измене? Вы не хуже меня знаете, что значит покушение на собственность короля. Подумать только – наставить рога венценосцу! Да за меньшие преступления люди отправлялись на плаху. Вашу красивую голову наденут на железный штырь у Ворот Изменников, и все жители Лондона смогут на нее любоваться. Интересно знать, понравится ли дамам ваше лицо в таком виде? Отвечайте, герцог!
– Нет, – завопила изо всех Дини, хотя ее колени подгибались. В эту минуту ей было наплевать на себя – перед глазами у нее была отрубленная голова Кита, которую столь живо описал Кромвель. – Нет, прошу вас! Только не это. Я согласна на все ваши условия.
– Дини, он блефует. – Тут Кит со значением посмотрел на Кромвеля.
– Да что вы?
Не сказав больше ни слова, Кромвель поднял короткий мясистый палец. Палач, который оставался в спальне в течение всей их перепалки, поднял свое страшное оружие и опустил его на плечо Кита – в то самое место, куда попал в прошлый раз. Кит издал сдавленный стон, и Дини почувствовала, как его тело начало оседать у нее в руках. Он выскользнул из ее объятий и через секунду оказался на полу.
– Кит! – вскричала Дини и присела рядом. Ее руки тряслись от ужаса происшедшего. Кристофер лежал, неестественно закинув голову, и девушка поначалу решила, что у него сломана шея. Взяв в руки его ладонь, она ощутила слабое, но отчетливое биение пульса. – Кит… – повторила она шепотом.
– Теперь, мистрис Дини, – продолжил тем временем Кромвель, будто ничего не случилось, – нам пора подумать о будущем…
Они убьют его, поняла наконец Дини. Если она не станет плясать под дудку этого сумасшедшего, они обязательно убьют Кита. Глубоко вздохнув, она повернула лицо к министру, продолжая сжимать запястье Кита. Биение пульса, которое она ощущала, придавало ей силы.
Когда она заговорила, ее голос звучал ровно и бесстрастно:
– Я готова выполнить любое ваше желание, мистер Кромвель.
Глава 7
Солнце било прямо в глаза, и Дини пришлось прищуриться. Она покрутилась в дамском седле – абсурдном устройстве, больше напоминавшем пыточный станок. Дини не раз приходилось ездить верхом, но так, боком, что называется по-дамски, скакала впервые. Она изнемогала в борьбе с этим страшно неудобным седлом, тяжеленным платьем и корсетом.
Дини вытерла капельки пота, выступившие на верхней губе, и вполголоса обругала тугие завязки рукавов, сковавшие движения. Особой жары не было – по крайней мере той влажной жары, к которой она привыкла с детства. Но Дини казалось, будто ее посадили на печь. Вся одежда промокла от пота, в горле першило, и она чувствовала себя словно выжатый лимон.
Справа от нее скакала Сесилия Гаррисон, слева – Кэтрин Говард. Для стороннего наблюдателя пестрая стайка наездниц представляла чарующее зрелище: три придворные дамы, направлявшиеся в составе королевской кавалькады в Ричмонд, несколькими милями ближе к Лондону.
В отличие от прочих дам и кавалеров Дини было наплевать, как она выглядит. Всю прошедшую ночь она не сомкнула глаз и ничего не ела, боясь, что ее стошнит.
Лошадь Дини споткнулась об упавший древесный ствол, но всадница не обратила на это ни малейшего внимания. Ее движения были скорее инстинктивными, нежели осознанными. Все чувства пребывали в спячке, сходной с отупением. Обоняние, однако, работало исправно, и Дини ощущала тяжелый, влажный запах, исходящий от лошадей и одуряющий аромат притираний, которыми пользовалась Кэтрин Говард. Кстати, Кэтрин шутила с придворными, пересмеивалась со слугами и чувствовала себя вполне сносно. Дини же думала только об одном: с каждым конским махом она уносилась все дальше и дальше от Кита.
Ее Кита…
Жив ли он? Кромвель, правда, уверял, что герцог жив, но Дини не верила ни единому его слову. Она прикрыла глаза и попыталась представить Кита в тот момент, когда их разлучали. Палач тащил его из дортуара за ноги, и голова Кита безвольно билась о каменные плиты пола. Пока его выносили, Кит не издал ни одного звука. Лужа крови у кровати Дини осталась единственным свидетельством злодеяния.
Придворные в кавалькаде тем временем живо обсуждали события, связанные с королевой Анной. Ее оставили в Хемптон-Корте, и она на прощание махала платочком удалявшимся всадникам, высунувшись из бойницы башни. Поначалу она было храбро двинулась вслед за двором, но, не успев доехать и до подъемного моста, униженная, вынуждена была вернуться под конвоем Томаса Говарда, герцога Норфолка.
Бедный Кит!
Он сражался за нее, в буквальном смысле он прорубил себе дорогу к дверям ее спальни. А ведь сколько осталось незавершенных дел! Сколько невысказанных слов! Он даже не узнал, какой размер обуви она носит. Не узнал, что у нее аллергия на крабов. И о нем, о Ките, она ничего не знает. Когда, к примеру, его день рождения? Сколько ему лет? Какой цвет ему нравится – синий или зеленый? На кого похожа его мать?
Ее лошадь снова сбилась с ритма – на этот раз из-за того, что тяжелая, заляпанная грязью попона запуталась у животного между ног.
Ах, Дини, Дини! Ты продала душу Кромвелю. Ты согласилась на все его требования, чтобы спасти жизнь Кита. Ты согласилась стать любовницей короля, а может быть – в будущем, – и королевой Англии. И все ради того, чтобы Кромвель сохранил свое положение самого доверенного королевского советника. Ты должна ни словом, ни делом не напоминать ему о Ките, должна следовать всякому совету Кромвеля, так, чтобы у министра не возникло и тени сомнения в твоем послушании.
А может, просто соскользнуть с высокого седла прямо под ноги десяткам возбужденных лошадей? Уж лучше смерть, чем сомнительное покровительство Кромвеля. Но если она умрет, кто, скажите, поможет Киту? Ведь на этом свете им не придется больше увидеться. Нет уж, лучше призрачная надежда, чем небытие.
Глубоко вздохнув, Дини оглянулась – в душе почему-то теплилась странная, сумасшедшая надежда, что вдруг она увидит скачущего по полю Кита со спутанными ветром волосами в развевающемся плаще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100