– Повернитесь…
– Какого черта, Чешэм, вы делаете здесь? – прогремел в дверях голос Тревельяна.
От радости Равенна едва не вскрикнула.
– Я искал вас, но обнаружил… вот это. – Чешэм умолк, снял свою руку с ее спины и отступил на шаг. Она услыхала шепот. – Кто это, Ниалл! Какая-нибудь служанка, судя по грязной голове. С каких это пор вы увлеклись собственной челядью?
– Убирайтесь отсюда, Чешэм, – голос Тревельяна не допускал возражений. В каждом слове угадывался едва сдерживаемый гнев.
Чешэм направился к двери, но прежде чем он вышел, Равенна услыхала его слова:
– Когда она надоест вам, скажите этой девице, что я могу предложить ей место в своей постели. Мне еще никогда не удавалось попользоваться остатками вашей трапезы.
– Убирайтесь! – буркнул Тревельян. Дверь хлопнула, и Равенна услыхала звук удаляющихся шагов.
Девушка неподвижно сидела в ванне. Застыв как каменная, она прикрывала груди руками, пытаясь сохранить жалкое подобие скромности. Конечно, незачем было ожидать от Чешэма благородства, однако на подобную грубость она не рассчитывала. Тревельян говорил ей, что Чешэм видит в ней только игрушку, и хотя молодой граф не знал, с кем сейчас пытался заигрывать, но этот короткий эпизод открыл Равенне глаза на его характер.
Щеки ее горели – от стыда, унижения, от попытки сдержать слезы, – но Равенна, наконец, заставила себя поглядеть на Тревельяна. Угрюмый, он застыл у входной двери и, сложив руки на груди, буквально сверлил ее взглядом.
– Спасибо, – прошептала она.
Он ухмыльнулся как бы в знак извинения.
– Надеюсь, теперь ты полностью понимаешь всю суть его предложения?
– Кроме вас, милорд, никто не принимает их всерьез.
Равенна не отводила глаз от Тревельяна, он кивнул, словно впитывая эту информацию о ней. Ниалл явно изо всех сил старался не глядеть на нее, тем не менее каждые несколько секунд Равенна замечала, как взгляд его ныряет в воду, сквозь которую розовело ее тело. Равенна сидела спиной к нему и прикрывалась руками, тем не менее не имея возможности укрыться как следует. Огонек в глазах Ниалла говорил девушке, что граф воспринимает ее именно так, как подобает мужчине.
Тут, к ее облегчению, в туалетной комнате открылась дверь. Послышались шаги служанки, и хотя Равенна не видела, кто это, она сразу решила, что вернулась Кэти.
Равенна в ожидании поглядела на Тревельяна, тот потупился, явно не желая уходить.
Кэти что-то громко запела в соседней комнате, принялась хлопать створками шкафов и выдвигать ящики. Не говоря более ни слова, Тревельян опустил книгу на столик возле ванны, при этом посмотрев на Равенну столь странно и пронзительно, что сердце девушки едва не остановилось. Кэти вошла в спальню с охапкой полотняных полотенец и мылом, а когда Равенна вновь повернулась к Тревельяну, его уже не было на месте.
– Ну вот! Душистый кусок мыла для твоих волос и самая лучшая щетка его светлости из свиной щетины, чтобы ты могла расчесать их у огня. – Кэти суетилась возле ванны и явно не обратила внимания на поспешность, с которой исчез ее господин, и на ту напряженность, которая еще витала в воздухе.
Опустив руки с груди, Равенна позволила Кэти помочь ей вымыть волосы. Полив девушке голову теплой водой, та принялась намыливать волосы розовым куском мыла. Равенна нуждалась именно в такой помощи. Напряжение не отпускало ее; ей казалось, что ее испачкали. Растиравшая тело уверенная рука смывала оба ощущения.
Когда Равенна, наконец, вымылась, Кэти закутала ее в другой халат Тревельяна и отвезла к очагу. Здесь служанка принялась расчесывать щеткой из свиной щетины ее чистую голову до тех пор, пока каждая черная прядь не высохла и не заблестела.
Купание и оба «гостя» настолько утомили Равенну, что она уже мечтала о возвращении в мягкую постель Тревельяна. Еще больше она мечтала о возвращении домой, но на предстоящую в таком случае битву у нее просто не было сил.
– Ну вот, мисс, – сказала Кэти. – Волосы как весенний дождь, только под глазами еще синяки. Тебе лучше лечь в постель. А я принесу интересную книжку, чтобы было что почитать.
Служанка подвела Равенну к постели и уложила ее. Равенна посмотрела в сторону прихожей, вспомнив о книге, которую Тревельян оставил на столике.
– Дай мне вон ту, – показала Равенна. – Ты не прочтешь мне заглавие?
Кэти подошла к книге и взяла ее.
– Я не умею правильно читать по-английски, мисс. Вот будь это гэльский язык, или церковный, латынь то есть. Я ходила только в зеленую школу, и то всего несколько лет.
Подав Равенне книгу, Кэти взбила подушки, а потом вышла из комнаты, прихватив с собой поднос с чаем.
Равенна провела пальцами по тисненой коже. Прочитав название книги, она буквально лишилась дара речи: «В защиту прав женщин».
Она пролистала пару глав… «Состояние деградации, на которую обречены женщины»… «Писатели, изображавшие женщин предметом жалости»… Последняя тема наиболее вдохновляла ее. В руках ее было оригинальное издание, напечатанное в 1792 году. Захлопнув томик, она принялась разглядывать его, не выпуская из рук. Трудно было поверить, что в библиотеке Тревельяна могла найтись подобная книга, но еще труднее верилось в то, что он сам принес ей этот том.
Выпав из рук, книга раскрылась, на оборотной стороне обложки видна была надпись. С изумлением Равенна прочитала:
Равенне,
«Было бы отлично, если бы они были хотя бы просто приемлемыми и разумными подругами».
Ниалл, восьмой граф Тревельян, о ЖЕНЩИНАХ (словами Мэри Уолстонкрафт).
Улыбка озарила ее лицо. Как бы ни раздражал ее этот человек, она уже желала поблагодарить его. Характер Тревельяна имел чересчур много граней, чтобы можно было ненавидеть их все. Кроме того, нельзя было отрицать, что граф был наделен остроумием, которое так импонировало ее собственному уму.
Закрыв книгу, она погрузилась в дремоту, обдумывая слова, которые скажет ему в следующую встречу.
* * *
Равенна без особой охоты призналась себе в том разочаровании, которое ощутила, не увидев Тревельяна утром. Полдень прошел, начались дремотные полуденные часы. Вечером Кэти подала ей ужин, и Равенна одна сидела в кресле перед очагом. Весь день Тревельян не показывался, теперь уже близка была ночь, а ей следовало поблагодарить его за книгу. Так, думая о нем, Равенна и уснула.
Убежденная в том, что он заглянет к ней утром, она попросила Кэти причесать ее, соорудить что-нибудь из буйной гривы. Кэти, едва ли не против воли, взялась за работу, превращая угольно-черные пряди в респектабельную прическу. Горничная даже украсила свое произведение булавками с головкой в форме трилистника, однако прошли часы и вышло, что старалась она напрасно: Тревельян так и не объявился.
Прошло два дня. И к вечеру второго Кэти появилась с взятой из дома Равенны одеждой;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109