Но Дэннис опередил его.
— Вы сказали, что познакомились с ней около года назад.
— Да, это так.
— Приблизительно в это время моя мама, как говорят, попала… в аварию. — Он остановился и густо покраснел. — Не думайте, что я сошел с ума…
— Ты не сошел с ума, сынок, — это слово нечаянно сорвалось у него с языка.
Деннис побелел, губы его задрожали, как у маленького ребенка.
— Тара Уэллс — наша мать?
— Да.
Деннис повалился на стул и заплакал. Сара застыла как камень, уставившись прямо перед собой. Потом с криком боли она разрыдалась и бросилась на грудь Дэну, рыдания сотрясали ее.
— Ну, ну, — попытался он ее успокоить, — все в порядке, теперь все в порядке, она ведь жива, не забывай!
Все чувство вины и горя, которые Сара так долго носила в себе, вдруг прорвалось наружу, будто прорвало дамбу. Дэн тихо выжидал, давая им возможность излить нахлынувшие на них чувства облегчения и радости. Только когда слезы высохли и оба они успокоились, он снова вернулся к вопросу, который волновал его больше всего.
— Как мне быстрее всего добраться до Эдема, к Таре?
Сара задумалась.
— Телефона нет.
— Эдем стоит в стороне от жилья, — сказал Деннис.
— Как насчет самолета?
— На ферме есть своя маленькая посадочная полоса. Можно посадить легкий самолет.
Дэн лихорадочно думал. Полет в Сидней, оттуда на чартерном рейсе или на воздушном такси… Он встал, чтобы идти.
— Доктор Маршалл. — Сара уже вполне владела собой, она вдруг стала взрослой, а не ребенком, — Доктор Маршалл, мы едем с вами.
— Да, пожалуйста, пожалуйста, — умоляюще сказал Деннис.
Дэн посмотрел на них, две пары глаз, глаз Тары, глядели ему прямо в лицо. Он сдался.
— Ладно, — он улыбнулся, — хорошо. Ну давайте, собирайтесь.
— Да, да. Хорошо. Спасибо за звонок. И — удачи!
Джоанна Рэнделл задумчиво положила трубку на место. Усевшись напротив нее на подлокотник дивана, Джейсон поднял свои светлые брови.
— Доблестный доктор? — спросил он с иронией.
— Да. Похоже, что Тара где-то на ферме в провинции, место называется Эдем, с Грегом Марсденом.
Джейсон, кажется, чего-то подобного и ждал.
Ну да, и мы не будем спрашивать, чем они там занимаются, не так ли, мать? — сказал он весело.
— Не знаю. — Джоанна еще не пришла в себя после визита Дэна и не знала, насколько она может поверить в то, что тот ей рассказал; все это она тут же выложила Джейсону.
— Даже если половина того, что он сказал, правда…
— Ну вот ты опять за свое, — засмеялся Джейсон. — Я тебе уже говорил, не надо расстраиваться из-за всех этих дел в твоем возрасте. Сейчас я совершу революцию в твоем сознании, за что все поколения будут благословлять меня, и особенно ты.
Джоанна не была настроена на шутку.
— Говори толком, Джейсон.
— Ладно. Дело вот в чем. Все это неважно.
— Что неважно?
— К концу дня или даже сейчас в такой дерьмовой ситуации, как наша с тобой, мамочка, совершенно неважно, является ли Тара Стефани Харпер.
— Джейсон, ты с ума сошел? — Джоанна начала сердиться.
— Послушай-ка. Послушай внимательно своего любимого фотографа. Конечно, в мистическом, метафизическом, платоническом плане, в плане вечной истины, небезразлично, кто она. И сейчас, конечно, имеет значение, что она в опасности, а добрый доктор летит ей на помощь, как рыцарь; но он может оказаться в дураках и будет там популярен не больше, чем змей в садах Эдема, который нарушил уединение медового месяца. Но для тебя, Джоанны, и для меня, Джейсона, это не имеет ни малейшего значения.
— Я все еще не понимаю!
— Потому что мы проиграли. Оба. Кем бы она ни была, с кем бы из доблестных рыцарей она в конце концов ни осталась, она больше не будет моделью.
Джоанна уставилась на него. Это не приходило ей в голову.
— Что касается меня… Ну, кого бы она не выбрала, это будет не малышка Джейсон. Я появился на сцене до этих двух болванов, нулей, ничтожеств. Не знаю, где хранится ее любовная кнопка, но мне ее не нажать. — Он с горечью улыбнулся. — Так что делай ставки, мамочка. Кого из них она выберет? Кто добьется руки прекрасной дамы? Справа от меня суперхрабрец Марсден, знаменитый от Брисбена до Перта распутник, бродяга-бабник, в синем углу — доктор Дэн, молчаливый, но страшный противник, любимец интеллектуальных дам. На кого ты ставишь?
Он замолк. У Джоанны с трудом укладывалось в голове то, что он только что сказал. Все ее инстинкты говорили ей, что это правда. К тому же, она знала, что Джейсон редко ошибается. У него была хватка и интуиция, и он часто подсказывал ей правильное решение. Она внимательно посмотрела на него.
— Как бы ты отнесся к этому в любом случае?
Он пожал плечами.
— Я научился за последние месяцы ничего особенно не чувствовать ни по какому случаю, а сейчас я как раз начинаю наслаждаться некоторым успехом. Невозможно их всех завоевать, ты это знаешь лучше, чем кто-либо, моя старушка. Проживем, я и мое эго. — Он повернулся к ней со своей ослепительной улыбкой. — А еще лучше будет, если моя старая мамочка найдет мне другую прелестную длинноногую лошадку на осенний сезон.
— Вероятно, ты прав, — медленно произнесла Джоанна.
— Я всегда прав! — воскликнул Джейсон, притворяясь обиженным. — Не спорь со мной. Ну-ка, доставай свои главные снимки, мамочка, давай пороемся в твоих ящиках и найдем следующее личико. Хотя бы на несколько следующих сезонов. Какой главный лозунг нашего дела? Повторяй за мной…
— Надо быть впереди, — прошептала Джоанна машинально.
— Вот и умница. — Он протянул руку и ласково похлопал ее по плечу. — А обо мне не беспокойся. В Сиднее на триста тысяч девушек больше, чем мужчин, и множество голубых мужчин, так что я наверняка быстро найду ту, которая не только будет готова на что угодно, но и будет благодарна!
Над Эдемом взошла ясная заря и звезды померкли на чистом безоблачном небе. Небесные врата распахнулись, открыв сияющий купол, на котором не было никаких признаков страшной бури, прошедшей накануне. Тяжелые серые тучи, разорванные грозой, удары молний и проливной дождь — все это ушло без следа. Мир был чистым и сияющим, как будто он был заново сотворен, все растения, все листочки сверкали в первых лучах утреннего света. Только радуга во всем своем разноцветном великолепии изогнулась в небе как память о событиях прошедшей ночи.
В долине раздавался крик птицы кукабурры, напоминая небесным людям обратить внимание на знак утренней звезды и подбросить дров в огромный костер, который согревает землю, чтобы он быстро разгорелся до своей полуденной силы. Выйдя из темной теплой конюшни, Крис приветствовал веселого вестника утра почтительным поклоном, но не произнес при этом ни звука. Он знал, что, если кто-нибудь обидит кукабурру или передразнит ее радостную заразительную песню, птица больше не станет будить великих духов огня и непроницаемая тьма снова окутает мир, как было до того, как Отец Всего дал первый свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
— Вы сказали, что познакомились с ней около года назад.
— Да, это так.
— Приблизительно в это время моя мама, как говорят, попала… в аварию. — Он остановился и густо покраснел. — Не думайте, что я сошел с ума…
— Ты не сошел с ума, сынок, — это слово нечаянно сорвалось у него с языка.
Деннис побелел, губы его задрожали, как у маленького ребенка.
— Тара Уэллс — наша мать?
— Да.
Деннис повалился на стул и заплакал. Сара застыла как камень, уставившись прямо перед собой. Потом с криком боли она разрыдалась и бросилась на грудь Дэну, рыдания сотрясали ее.
— Ну, ну, — попытался он ее успокоить, — все в порядке, теперь все в порядке, она ведь жива, не забывай!
Все чувство вины и горя, которые Сара так долго носила в себе, вдруг прорвалось наружу, будто прорвало дамбу. Дэн тихо выжидал, давая им возможность излить нахлынувшие на них чувства облегчения и радости. Только когда слезы высохли и оба они успокоились, он снова вернулся к вопросу, который волновал его больше всего.
— Как мне быстрее всего добраться до Эдема, к Таре?
Сара задумалась.
— Телефона нет.
— Эдем стоит в стороне от жилья, — сказал Деннис.
— Как насчет самолета?
— На ферме есть своя маленькая посадочная полоса. Можно посадить легкий самолет.
Дэн лихорадочно думал. Полет в Сидней, оттуда на чартерном рейсе или на воздушном такси… Он встал, чтобы идти.
— Доктор Маршалл. — Сара уже вполне владела собой, она вдруг стала взрослой, а не ребенком, — Доктор Маршалл, мы едем с вами.
— Да, пожалуйста, пожалуйста, — умоляюще сказал Деннис.
Дэн посмотрел на них, две пары глаз, глаз Тары, глядели ему прямо в лицо. Он сдался.
— Ладно, — он улыбнулся, — хорошо. Ну давайте, собирайтесь.
— Да, да. Хорошо. Спасибо за звонок. И — удачи!
Джоанна Рэнделл задумчиво положила трубку на место. Усевшись напротив нее на подлокотник дивана, Джейсон поднял свои светлые брови.
— Доблестный доктор? — спросил он с иронией.
— Да. Похоже, что Тара где-то на ферме в провинции, место называется Эдем, с Грегом Марсденом.
Джейсон, кажется, чего-то подобного и ждал.
Ну да, и мы не будем спрашивать, чем они там занимаются, не так ли, мать? — сказал он весело.
— Не знаю. — Джоанна еще не пришла в себя после визита Дэна и не знала, насколько она может поверить в то, что тот ей рассказал; все это она тут же выложила Джейсону.
— Даже если половина того, что он сказал, правда…
— Ну вот ты опять за свое, — засмеялся Джейсон. — Я тебе уже говорил, не надо расстраиваться из-за всех этих дел в твоем возрасте. Сейчас я совершу революцию в твоем сознании, за что все поколения будут благословлять меня, и особенно ты.
Джоанна не была настроена на шутку.
— Говори толком, Джейсон.
— Ладно. Дело вот в чем. Все это неважно.
— Что неважно?
— К концу дня или даже сейчас в такой дерьмовой ситуации, как наша с тобой, мамочка, совершенно неважно, является ли Тара Стефани Харпер.
— Джейсон, ты с ума сошел? — Джоанна начала сердиться.
— Послушай-ка. Послушай внимательно своего любимого фотографа. Конечно, в мистическом, метафизическом, платоническом плане, в плане вечной истины, небезразлично, кто она. И сейчас, конечно, имеет значение, что она в опасности, а добрый доктор летит ей на помощь, как рыцарь; но он может оказаться в дураках и будет там популярен не больше, чем змей в садах Эдема, который нарушил уединение медового месяца. Но для тебя, Джоанны, и для меня, Джейсона, это не имеет ни малейшего значения.
— Я все еще не понимаю!
— Потому что мы проиграли. Оба. Кем бы она ни была, с кем бы из доблестных рыцарей она в конце концов ни осталась, она больше не будет моделью.
Джоанна уставилась на него. Это не приходило ей в голову.
— Что касается меня… Ну, кого бы она не выбрала, это будет не малышка Джейсон. Я появился на сцене до этих двух болванов, нулей, ничтожеств. Не знаю, где хранится ее любовная кнопка, но мне ее не нажать. — Он с горечью улыбнулся. — Так что делай ставки, мамочка. Кого из них она выберет? Кто добьется руки прекрасной дамы? Справа от меня суперхрабрец Марсден, знаменитый от Брисбена до Перта распутник, бродяга-бабник, в синем углу — доктор Дэн, молчаливый, но страшный противник, любимец интеллектуальных дам. На кого ты ставишь?
Он замолк. У Джоанны с трудом укладывалось в голове то, что он только что сказал. Все ее инстинкты говорили ей, что это правда. К тому же, она знала, что Джейсон редко ошибается. У него была хватка и интуиция, и он часто подсказывал ей правильное решение. Она внимательно посмотрела на него.
— Как бы ты отнесся к этому в любом случае?
Он пожал плечами.
— Я научился за последние месяцы ничего особенно не чувствовать ни по какому случаю, а сейчас я как раз начинаю наслаждаться некоторым успехом. Невозможно их всех завоевать, ты это знаешь лучше, чем кто-либо, моя старушка. Проживем, я и мое эго. — Он повернулся к ней со своей ослепительной улыбкой. — А еще лучше будет, если моя старая мамочка найдет мне другую прелестную длинноногую лошадку на осенний сезон.
— Вероятно, ты прав, — медленно произнесла Джоанна.
— Я всегда прав! — воскликнул Джейсон, притворяясь обиженным. — Не спорь со мной. Ну-ка, доставай свои главные снимки, мамочка, давай пороемся в твоих ящиках и найдем следующее личико. Хотя бы на несколько следующих сезонов. Какой главный лозунг нашего дела? Повторяй за мной…
— Надо быть впереди, — прошептала Джоанна машинально.
— Вот и умница. — Он протянул руку и ласково похлопал ее по плечу. — А обо мне не беспокойся. В Сиднее на триста тысяч девушек больше, чем мужчин, и множество голубых мужчин, так что я наверняка быстро найду ту, которая не только будет готова на что угодно, но и будет благодарна!
Над Эдемом взошла ясная заря и звезды померкли на чистом безоблачном небе. Небесные врата распахнулись, открыв сияющий купол, на котором не было никаких признаков страшной бури, прошедшей накануне. Тяжелые серые тучи, разорванные грозой, удары молний и проливной дождь — все это ушло без следа. Мир был чистым и сияющим, как будто он был заново сотворен, все растения, все листочки сверкали в первых лучах утреннего света. Только радуга во всем своем разноцветном великолепии изогнулась в небе как память о событиях прошедшей ночи.
В долине раздавался крик птицы кукабурры, напоминая небесным людям обратить внимание на знак утренней звезды и подбросить дров в огромный костер, который согревает землю, чтобы он быстро разгорелся до своей полуденной силы. Выйдя из темной теплой конюшни, Крис приветствовал веселого вестника утра почтительным поклоном, но не произнес при этом ни звука. Он знал, что, если кто-нибудь обидит кукабурру или передразнит ее радостную заразительную песню, птица больше не станет будить великих духов огня и непроницаемая тьма снова окутает мир, как было до того, как Отец Всего дал первый свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115