А почему, собственно, он не должен был так решить? Этот вывод напрашивается сам собой.
— Прошу тебя, не посылай никого, — тихо проговорила Софи.
Бенедикт удивленно взглянул на нее.
— Ты сама их заберешь?
— Я бы предпочла, чтобы мои вещи остались там, где они сейчас находятся, — еле слышно сказала Софи. Ей было гораздо проще сказать так, чем говорить прямо, что она не станет его любовницей.
Один раз — еще куда ни шло. Она будет вспоминать этот один раз и упиваться этим воспоминанием. Но прожить всю жизнь с человеком, который не будет мужем, — на это Софи пойти не могла.
Софи бросила взгляд на свой живот, моля Бога, чтобы не забеременеть и не произвести на свет незаконнорожденного ребенка.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Бенедикт, не сводя с нее глаз.
Черт! Значит, он не хочет облегчить ей задачу. Ну что ж…
— Я хочу сказать, — проговорила Софи, проглотив невесть откуда взявшийся комок в горле, — что я не могу стать твоей любовницей.
— А как ты назовешь то, что между нами только что произошло? — сдавленным голосом спросил Бенедикт.
— Я назову это случайной ошибкой, — ответила Софи, опасаясь встретиться с ним взглядом.
— Значит, я ошибка? — нарочито довольным тоном произнес Бенедикт. — Как это мило. Насколько я помню, меня еще никто не называл ошибкой.
— Ты знаешь, что я вовсе не это имею в виду.
— Разве? — Подняв с пола ботинок, он присел на подлокотник кресла, чтобы его надеть. — Откровенно говоря, дорогая, я уже понятия не имею, что ты имеешь в виду.
— Я бы никогда на это не пошла, если бы…
— Если бы я тебя не заставил? — круто повернулся к ней Бенедикт и улыбнулся, скрывая ярость. — Так, значит, ты хочешь сказать, что я тебя принудил? Отлично! Это даже лучше, чем называть меня ошибкой. Повеселее звучит.
— Ну почему ты так себя ведешь!
Бенедикт склонил набок голову, словно обдумывая ее слова.
— А что тебе не нравится? По-моему, я веду себя весьма дружелюбно и пристойно. Смотри, я не кричу, не закатываю истерик…
— Лучше бы кричал и закатывал, чем так надо мной издеваться.
Схватив с пола ее платье, Бенедикт швырнул его Софи.
— Мы не всегда получаем то, что хотим. Не правда ли, мисс Бекетт? Не знаю как вам, а мне это отлично известно.
Схватив платье, Софи сунула его под одеяло, втайне надеясь, что сумеет его там надеть.
— Если ты это сумеешь, я буду искренне поражен, — как обычно, прочитав ее мысли, заметил Бенедикт, снисходительно глядя на нее.
Софи бросила на него сердитый взгляд.
— Ладно, можешь не извиняться за свое поведение, — сменила она гнев на милость.
— Я вовсе и не думал этого делать.
— Прошу тебя, не язви.
— Ты не вправе меня ни о чем просить, — заметил Бенедикт, насмешливо улыбаясь.
— Бенедикт…
Он подошел к кровати и склонился над Софи.
— Разве что снова заняться с тобой любовью, что я с радостью бы сделал.
Софи промолчала.
— Понимаешь ли ты, — проговорил Бенедикт, и его взгляд немного смягчился, — что чувствует человек, когда его отталкивают? Сколько раз ты еще думаешь проделать это со мной?
— Я вовсе не хотела…
— Прекрати! Я уже устал от твоих оправданий! Если бы ты хотела быть со мной, ты была бы. Когда ты говоришь «нет», значит, ты именно это и хочешь сказать.
— Ты не понимаешь, — тихо сказала Софи. — Ты всегда находился в таком положении, когда можно делать все, что тебе заблагорассудится. Не всем доступна подобная роскошь.
— Ничего не понимаю. По-моему, именно подобную роскошь я тебе и предлагаю.
— Роскошь стать твоей любовницей, — с горечью ответила Софи.
Скрестив руки на груди, Бенедикт, поморщившись, сказал:
— Тебе не придется делать ничего такого, что бы ты уже не делала.
— Я совершила ошибку, — с расстановкой сказала Софи, стараясь не обращать внимания на его оскорбление. Все-таки она заслуживала лучшего обращения. — Но это не означает, что я снова ее совершу.
— Я мог бы предложить тебе лучшую жизнь, — прошептал Бенедикт.
Софи покачала головой:
— Я не стану твоей любовницей. И вообще ничьей.
Сообразив, что она имеет в виду, Бенедикт рот открыл от удивления.
— Софи, — недоверчиво произнес он, — ты же знаешь, я не могу жениться на тебе.
— Конечно, знаю! — выпалила Софи. — Я горничная, а не круглая идиотка!
Бенедикт попытался поставить себя на ее место. Он догадывался: она хочет, чтобы все приличия были соблюдены, но должна же она понимать, что он не сможет ей этого обеспечить.
— Если бы я на тебе женился, тебе тоже пришлось бы нелегко, — тихо проговорил он. — Светское общество тебя не приняло бы. Оно может быть очень жестоким.
Софи невесело рассмеялась.
— Я знаю. Поверь мне, я знаю.
— Тогда почему…
— Сделай мне одолжение, — прервала его Софи, отворачиваясь, чтобы больше его не видеть. — Найди себе кого-нибудь, кого светское общество примет и кто сможет сделать тебя счастливым, и женись. А меня оставь в покое.
Ее слова болью отозвались в его сердце: Бенедикту вдруг вспомнилась таинственная незнакомка с бала-маскарада. Она принадлежала к тому же миру, к какому принадлежит и он, к тому же классу. Вот ее великосветское общество примет. И, глядя на съежившуюся на софе Софи, которая старательно от него отворачивалась, Бенедикт вдруг явственно понял, что именно эту таинственную незнакомку он и представлял своей женой.
Все последние два года, бывая в свете, он постоянно ждал, что вот сейчас откроется дверь и в комнату войдет дама в серебристом платье. Иногда он чувствовал себя круглым дураком, но выбросить ее из головы не мог. Как не мог выбросить из головы мечту о счастливой совместной жизни с любимой женой и множеством детей.
Это была глупая, сентиментальная мечта для человека его репутации, однако Бенедикт ничего не мог с собой поделать. Вот что происходит, когда живешь в большой и любящей семье, — хочешь, чтобы и у тебя была такая же.
Он не может жениться на Софи, но это не означает, что они не могут быть вместе. Они должны пойти на компромисс, потому что вдвоем будут гораздо счастливее, чем поодиночке.
— Софи, — начал Бенедикт, — я понимаю, ситуация сложная…
— Не нужно, — прервала она его, и голос ее прозвучал едва слышно.
— Если бы ты только выслушала меня…
— Прошу тебя, не надо!
— Но ты не…
— Перестань! — крикнула Софи.
Она сидела, зябко обхватив себя за плечи. Бенедикт понимал, как ей тяжело, но он любит ее, она ему нужна, и он обязан заставить ее понять.
— Софи, я знаю, ты согласишься, если…
— Я не хочу, чтобы у меня был незаконнорожденный ребенок! — воскликнула Софи и встала с кровати, крепко придерживая одеяло, чтобы оно не сползло. — Я никогда на это не пойду! Я люблю тебя, но не настолько. Я никого никогда настолько не полюблю!
Взгляд Бенедикта упал на ее живот.
— Уже может быть слишком поздно говорить такие слова, Софи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
— Прошу тебя, не посылай никого, — тихо проговорила Софи.
Бенедикт удивленно взглянул на нее.
— Ты сама их заберешь?
— Я бы предпочла, чтобы мои вещи остались там, где они сейчас находятся, — еле слышно сказала Софи. Ей было гораздо проще сказать так, чем говорить прямо, что она не станет его любовницей.
Один раз — еще куда ни шло. Она будет вспоминать этот один раз и упиваться этим воспоминанием. Но прожить всю жизнь с человеком, который не будет мужем, — на это Софи пойти не могла.
Софи бросила взгляд на свой живот, моля Бога, чтобы не забеременеть и не произвести на свет незаконнорожденного ребенка.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Бенедикт, не сводя с нее глаз.
Черт! Значит, он не хочет облегчить ей задачу. Ну что ж…
— Я хочу сказать, — проговорила Софи, проглотив невесть откуда взявшийся комок в горле, — что я не могу стать твоей любовницей.
— А как ты назовешь то, что между нами только что произошло? — сдавленным голосом спросил Бенедикт.
— Я назову это случайной ошибкой, — ответила Софи, опасаясь встретиться с ним взглядом.
— Значит, я ошибка? — нарочито довольным тоном произнес Бенедикт. — Как это мило. Насколько я помню, меня еще никто не называл ошибкой.
— Ты знаешь, что я вовсе не это имею в виду.
— Разве? — Подняв с пола ботинок, он присел на подлокотник кресла, чтобы его надеть. — Откровенно говоря, дорогая, я уже понятия не имею, что ты имеешь в виду.
— Я бы никогда на это не пошла, если бы…
— Если бы я тебя не заставил? — круто повернулся к ней Бенедикт и улыбнулся, скрывая ярость. — Так, значит, ты хочешь сказать, что я тебя принудил? Отлично! Это даже лучше, чем называть меня ошибкой. Повеселее звучит.
— Ну почему ты так себя ведешь!
Бенедикт склонил набок голову, словно обдумывая ее слова.
— А что тебе не нравится? По-моему, я веду себя весьма дружелюбно и пристойно. Смотри, я не кричу, не закатываю истерик…
— Лучше бы кричал и закатывал, чем так надо мной издеваться.
Схватив с пола ее платье, Бенедикт швырнул его Софи.
— Мы не всегда получаем то, что хотим. Не правда ли, мисс Бекетт? Не знаю как вам, а мне это отлично известно.
Схватив платье, Софи сунула его под одеяло, втайне надеясь, что сумеет его там надеть.
— Если ты это сумеешь, я буду искренне поражен, — как обычно, прочитав ее мысли, заметил Бенедикт, снисходительно глядя на нее.
Софи бросила на него сердитый взгляд.
— Ладно, можешь не извиняться за свое поведение, — сменила она гнев на милость.
— Я вовсе и не думал этого делать.
— Прошу тебя, не язви.
— Ты не вправе меня ни о чем просить, — заметил Бенедикт, насмешливо улыбаясь.
— Бенедикт…
Он подошел к кровати и склонился над Софи.
— Разве что снова заняться с тобой любовью, что я с радостью бы сделал.
Софи промолчала.
— Понимаешь ли ты, — проговорил Бенедикт, и его взгляд немного смягчился, — что чувствует человек, когда его отталкивают? Сколько раз ты еще думаешь проделать это со мной?
— Я вовсе не хотела…
— Прекрати! Я уже устал от твоих оправданий! Если бы ты хотела быть со мной, ты была бы. Когда ты говоришь «нет», значит, ты именно это и хочешь сказать.
— Ты не понимаешь, — тихо сказала Софи. — Ты всегда находился в таком положении, когда можно делать все, что тебе заблагорассудится. Не всем доступна подобная роскошь.
— Ничего не понимаю. По-моему, именно подобную роскошь я тебе и предлагаю.
— Роскошь стать твоей любовницей, — с горечью ответила Софи.
Скрестив руки на груди, Бенедикт, поморщившись, сказал:
— Тебе не придется делать ничего такого, что бы ты уже не делала.
— Я совершила ошибку, — с расстановкой сказала Софи, стараясь не обращать внимания на его оскорбление. Все-таки она заслуживала лучшего обращения. — Но это не означает, что я снова ее совершу.
— Я мог бы предложить тебе лучшую жизнь, — прошептал Бенедикт.
Софи покачала головой:
— Я не стану твоей любовницей. И вообще ничьей.
Сообразив, что она имеет в виду, Бенедикт рот открыл от удивления.
— Софи, — недоверчиво произнес он, — ты же знаешь, я не могу жениться на тебе.
— Конечно, знаю! — выпалила Софи. — Я горничная, а не круглая идиотка!
Бенедикт попытался поставить себя на ее место. Он догадывался: она хочет, чтобы все приличия были соблюдены, но должна же она понимать, что он не сможет ей этого обеспечить.
— Если бы я на тебе женился, тебе тоже пришлось бы нелегко, — тихо проговорил он. — Светское общество тебя не приняло бы. Оно может быть очень жестоким.
Софи невесело рассмеялась.
— Я знаю. Поверь мне, я знаю.
— Тогда почему…
— Сделай мне одолжение, — прервала его Софи, отворачиваясь, чтобы больше его не видеть. — Найди себе кого-нибудь, кого светское общество примет и кто сможет сделать тебя счастливым, и женись. А меня оставь в покое.
Ее слова болью отозвались в его сердце: Бенедикту вдруг вспомнилась таинственная незнакомка с бала-маскарада. Она принадлежала к тому же миру, к какому принадлежит и он, к тому же классу. Вот ее великосветское общество примет. И, глядя на съежившуюся на софе Софи, которая старательно от него отворачивалась, Бенедикт вдруг явственно понял, что именно эту таинственную незнакомку он и представлял своей женой.
Все последние два года, бывая в свете, он постоянно ждал, что вот сейчас откроется дверь и в комнату войдет дама в серебристом платье. Иногда он чувствовал себя круглым дураком, но выбросить ее из головы не мог. Как не мог выбросить из головы мечту о счастливой совместной жизни с любимой женой и множеством детей.
Это была глупая, сентиментальная мечта для человека его репутации, однако Бенедикт ничего не мог с собой поделать. Вот что происходит, когда живешь в большой и любящей семье, — хочешь, чтобы и у тебя была такая же.
Он не может жениться на Софи, но это не означает, что они не могут быть вместе. Они должны пойти на компромисс, потому что вдвоем будут гораздо счастливее, чем поодиночке.
— Софи, — начал Бенедикт, — я понимаю, ситуация сложная…
— Не нужно, — прервала она его, и голос ее прозвучал едва слышно.
— Если бы ты только выслушала меня…
— Прошу тебя, не надо!
— Но ты не…
— Перестань! — крикнула Софи.
Она сидела, зябко обхватив себя за плечи. Бенедикт понимал, как ей тяжело, но он любит ее, она ему нужна, и он обязан заставить ее понять.
— Софи, я знаю, ты согласишься, если…
— Я не хочу, чтобы у меня был незаконнорожденный ребенок! — воскликнула Софи и встала с кровати, крепко придерживая одеяло, чтобы оно не сползло. — Я никогда на это не пойду! Я люблю тебя, но не настолько. Я никого никогда настолько не полюблю!
Взгляд Бенедикта упал на ее живот.
— Уже может быть слишком поздно говорить такие слова, Софи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84