Как тифозный больной хочет пить без конца, чтобы утолить сжигающую его жажду, так и нравственно больной жаждет наслаждений, богатства и сладострастия; словом, всего, что возбуждает и удовлетворяет животные страсти, до противоестественных пороков и преступлений включительно, который еще в состоянии иногда оживить их истрепанные нервы и озверелое воображение. Вот эти-то ужасные, на свободе разгуливающие полоумные, представляющие собой факелы, которые могут произвести пожар всего мира, путем создаваемой их поступками и мыслями ядовитой атмосферы, заражают людей и вызывают страшные физические и психические повальные болезни, влекущие человечество в пропасть. Примером тебе может служить свирепствующая в настоящее время эпидемия самоубийств. Никогда еще может быть адские когти не работали так рьяно, и горе тому, кто становится на пути этой дьявольской свистопляски или пытается крикнуть озверелой толпе: «Стойте! Вы летите в пропасть!..» Его ожидает участь Орфея, которого растерзали вакханки за то, что он проповедовал им истину. А между тем слава бесстрашному разуму, который решается провозглашать людям правду и свет среди окружающего их хаоса и мрака.
– Учитель! – воскликнул Ведринский, слушавший с блестящими от волнения глазами. – Я понимаю, что обыкновенный человек не может вступать в эту неравную борьбу; но почему вы, властные и мудрые, не объявите войны аду? А ведь вы можете восторжествовать, потому что свет должен же наконец победить тьму.
Манарма облокотился и, задумавшись на минуту, молчал, а потом провел рукой по лбу и сказал:
– Вопрос твой, сын мой, мне задавали не раз, и даже не вопросы, а упреки летели по нашему адресу со стороны знающих или подозревающих наше существование, потому что большинство людей считает вымыслами все, что о нас слышит. Но раз ты коснулся этого вопроса, я отвечу тебе по мере возможности и, может быть, при случае ты передашь это и другим. Ты думаешь, как и многие, что мы можем победоносно бороться с дьявольским нашествием, завоевывающим мир и заливающим землю преступлениями и кровью? Да, сила наша – велика, могущество значительно и в разных, отдельных случаях мы действительно боремся и побеждаем… Но мы слишком малочисленны для генерального, решительного сражения с адом, и встретили бы очень мало поддержки со стороны масс, за спасение которых сражались бы. Три четверти рода человеческого, если не более, отдают предпочтение аду и соблазнительным, сулимым им наслаждениям, взамен нашей суровой и строгой дисциплины, которая, однако, освободила бы их от демонов; а кроме того, они не верят в «оккультный» мир. Прибавлю еще, что наши очищенные силы требуют подчас и материальной поддержки в битвах такого рода; не говоря уже о том, что главное наше назначение ведь совершенно иное… Но об этом после. В миру люди, верящие даже в наше существование, воображают, что мы нечто вроде колдунов или волшебников, а знание наше должно непременно служить только, чтобы совершать чудеса; например: создать обильную жатву там, где был голод, вызвать дождь во время засухи, или умножить хлеб и корм для голодающих. Раз мы ничего этого не делаем, значит, по их понятиям, мы – просто лентяи, живущие сибаритами во дворцах с царской роскошью, и занимаемся только накоплением в наши сокровищницы золота, серебра и драгоценностей; словом, богатств, которых хватило бы для пополнения всех пустых карманов, или воспособления разных прожекторов, чтобы осуществить их изобретения, как бы нелепы те ни были. Вообще говоря, люди требуют, чтобы мы пускали золото в обращение, а не хранили его в сундуках.
– Ах, учитель, как справедливо ты говоришь!.. Я сам слышал, как поносили вас болваны, называя вас сидящими на золоте, «скаредами», или «эгоистами», занимающимися только науками, которые никому не приносят пользы. Но это надо им простить, потому что они не имеют никакого понятия о вас, – воскликнул Ведринский.
Горячность юного ученика рассмешила мага.
– Ты прав, сын мой, и упаси меня Бог сердиться на тех, кто несправедливо о нас судит; но видимость против нас. Правда, познания наши велики и мы наслаждаемся блаженством работы, не отравляя своего труда заботами о материальных благах; но для нашей тяжелой и отвлеченной работы нам безусловно необходим покой, гармония и красота природы, которые успокаивают мозг. Да и мало людей на свете удовольствовались бы тем, что достаточно нам. Роскошь наша – в девственной чистоте этого полотняного одеяния, горсти риса или плодов с нашего поля и сада; а наше развлечение – это минуты отдохновения, слушая пение сфер и любуясь красивыми видами природы. А то знание, что мы собираем тяжким трудом, его назначение – служить со временем путеводной нитью целым поколениям человечества в лабиринте грядущих веков. Наука и труды Гермесов, Зороастров и других светочей древности служили основанием первобытных культур, а нравственные, введенные ими законы руководили и поддерживали людей в течение тысячелетий. Но пыль долгих веков скрыла именно не одну ветвь колоссального знания первых законодателей, и на нас лежит задача снова найти эти научные тайны. Я не отрицаю, что каждое открытие в области герметизма раскрывает чудные горизонты и доставляет умственные наслаждения, с которыми не может сравниться ни одно «светское» удовольствие. Искатель истины забывает проходящее мимо время и не замечает его; но был ли бы он в состоянии спокойно предаваться своей рабой, если бы всегда занимался тем, что делается в мире, для того, чтобы при посредстве своего знания облегчать страдания людей, которые сами же виноваты в постигающих их бедствиях. Было ли бы на свете столько горя, если бы среди людей царила честность и настоящее милосердие?!. Даже физическое здоровье, – разве оно большей частью не зависит от самого человека? Ведущий жизнь спокойную, без излишеств и пагубных животных страстей человек, который бережет свои телесные силы, долго остается молодым; аура его расширяется, становится все светлее и прозрачнее, и снопы чистого света духовного пропитывают и согревают его. Такой человек очень мало подвержен, хотя бы например, заразе, так как сам собой, благодаря чистоте своих излучений, представляет уже сильную дезинфекционную машину. О, если бы люди имели понятие, сколько силы и света выделяют они при благородной духовной работе! Умственный труд создает особый химический состав, соответственный представлениям, какие творит его мысль. Эта флюидическая материя поднимается спиралью и чрезвычайно быстро обвивает человека, омывая его, будто он стоит в центре фонтана. Но эти флюидические волны бывают теплы, ясны и живительны только в том случае, если работник выражает возвышенные и чистые мысли, творит картины, говорящие об идеале;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
– Учитель! – воскликнул Ведринский, слушавший с блестящими от волнения глазами. – Я понимаю, что обыкновенный человек не может вступать в эту неравную борьбу; но почему вы, властные и мудрые, не объявите войны аду? А ведь вы можете восторжествовать, потому что свет должен же наконец победить тьму.
Манарма облокотился и, задумавшись на минуту, молчал, а потом провел рукой по лбу и сказал:
– Вопрос твой, сын мой, мне задавали не раз, и даже не вопросы, а упреки летели по нашему адресу со стороны знающих или подозревающих наше существование, потому что большинство людей считает вымыслами все, что о нас слышит. Но раз ты коснулся этого вопроса, я отвечу тебе по мере возможности и, может быть, при случае ты передашь это и другим. Ты думаешь, как и многие, что мы можем победоносно бороться с дьявольским нашествием, завоевывающим мир и заливающим землю преступлениями и кровью? Да, сила наша – велика, могущество значительно и в разных, отдельных случаях мы действительно боремся и побеждаем… Но мы слишком малочисленны для генерального, решительного сражения с адом, и встретили бы очень мало поддержки со стороны масс, за спасение которых сражались бы. Три четверти рода человеческого, если не более, отдают предпочтение аду и соблазнительным, сулимым им наслаждениям, взамен нашей суровой и строгой дисциплины, которая, однако, освободила бы их от демонов; а кроме того, они не верят в «оккультный» мир. Прибавлю еще, что наши очищенные силы требуют подчас и материальной поддержки в битвах такого рода; не говоря уже о том, что главное наше назначение ведь совершенно иное… Но об этом после. В миру люди, верящие даже в наше существование, воображают, что мы нечто вроде колдунов или волшебников, а знание наше должно непременно служить только, чтобы совершать чудеса; например: создать обильную жатву там, где был голод, вызвать дождь во время засухи, или умножить хлеб и корм для голодающих. Раз мы ничего этого не делаем, значит, по их понятиям, мы – просто лентяи, живущие сибаритами во дворцах с царской роскошью, и занимаемся только накоплением в наши сокровищницы золота, серебра и драгоценностей; словом, богатств, которых хватило бы для пополнения всех пустых карманов, или воспособления разных прожекторов, чтобы осуществить их изобретения, как бы нелепы те ни были. Вообще говоря, люди требуют, чтобы мы пускали золото в обращение, а не хранили его в сундуках.
– Ах, учитель, как справедливо ты говоришь!.. Я сам слышал, как поносили вас болваны, называя вас сидящими на золоте, «скаредами», или «эгоистами», занимающимися только науками, которые никому не приносят пользы. Но это надо им простить, потому что они не имеют никакого понятия о вас, – воскликнул Ведринский.
Горячность юного ученика рассмешила мага.
– Ты прав, сын мой, и упаси меня Бог сердиться на тех, кто несправедливо о нас судит; но видимость против нас. Правда, познания наши велики и мы наслаждаемся блаженством работы, не отравляя своего труда заботами о материальных благах; но для нашей тяжелой и отвлеченной работы нам безусловно необходим покой, гармония и красота природы, которые успокаивают мозг. Да и мало людей на свете удовольствовались бы тем, что достаточно нам. Роскошь наша – в девственной чистоте этого полотняного одеяния, горсти риса или плодов с нашего поля и сада; а наше развлечение – это минуты отдохновения, слушая пение сфер и любуясь красивыми видами природы. А то знание, что мы собираем тяжким трудом, его назначение – служить со временем путеводной нитью целым поколениям человечества в лабиринте грядущих веков. Наука и труды Гермесов, Зороастров и других светочей древности служили основанием первобытных культур, а нравственные, введенные ими законы руководили и поддерживали людей в течение тысячелетий. Но пыль долгих веков скрыла именно не одну ветвь колоссального знания первых законодателей, и на нас лежит задача снова найти эти научные тайны. Я не отрицаю, что каждое открытие в области герметизма раскрывает чудные горизонты и доставляет умственные наслаждения, с которыми не может сравниться ни одно «светское» удовольствие. Искатель истины забывает проходящее мимо время и не замечает его; но был ли бы он в состоянии спокойно предаваться своей рабой, если бы всегда занимался тем, что делается в мире, для того, чтобы при посредстве своего знания облегчать страдания людей, которые сами же виноваты в постигающих их бедствиях. Было ли бы на свете столько горя, если бы среди людей царила честность и настоящее милосердие?!. Даже физическое здоровье, – разве оно большей частью не зависит от самого человека? Ведущий жизнь спокойную, без излишеств и пагубных животных страстей человек, который бережет свои телесные силы, долго остается молодым; аура его расширяется, становится все светлее и прозрачнее, и снопы чистого света духовного пропитывают и согревают его. Такой человек очень мало подвержен, хотя бы например, заразе, так как сам собой, благодаря чистоте своих излучений, представляет уже сильную дезинфекционную машину. О, если бы люди имели понятие, сколько силы и света выделяют они при благородной духовной работе! Умственный труд создает особый химический состав, соответственный представлениям, какие творит его мысль. Эта флюидическая материя поднимается спиралью и чрезвычайно быстро обвивает человека, омывая его, будто он стоит в центре фонтана. Но эти флюидические волны бывают теплы, ясны и живительны только в том случае, если работник выражает возвышенные и чистые мысли, творит картины, говорящие об идеале;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122