Меню завтраков, обедов и ужинов печатаются каждое утро, а указанные блюда прямо доставляются абонентам при помощи пневматических проводов. По причине отсутствия вашей светлости дворец ваш еще не снабжен такими проводами. Поэтому я приказал доставить ужин носильщикам. Мой контракт обязывает меня наблюдать за всем, что относится к сервировке и столу вашей светлости. Остальное меня не касается.
– Все это прекрасно! Но отчего я вижу здесь столько лакеев? Мне кажется, их слишком много для того, чтобы служить нам троим.
– Это кажется только с первого взгляда. Каждый из этих лакеев – специалист, окончивший курс по своей специальности. Один, например, занимается только напитками и должен знать, какое вино соответствует какому блюду. Кроме того, принято, чтобы в высокопоставленных домах всегда были две смены прислуги, ввиду того, что приемы, многочисленность гостей и необходимость вставать рано, а ложиться поздно, делают службу крайне утомительной, и очень трудно найти людей, которые согласились бы принять на себя такой тяжелый труд. Ваша светлость, надеюсь, ничего не имеет против того, что я прибегнул к обычному способу?
– Напротив, я желаю, чтобы все делалось сообразно принятому обычаю.
В эту минуту в столовую вошел Дахир, а за ним Нара, и все трое сели за стол.
Ужин был великолепно приготовлен, но состоял почти исключительно из мясных блюд, так что наши путешественники, отвыкнув от животной пищи, не решались их есть.
– На будущее время позаботьтесь, Гроспэн, чтобы нам подавали вегетарианские блюда. Надеюсь, что их можно получить на пищевой фабрике? – сказал Супрамати, обращаясь к дворецкому, который с важным видом руководил прислугой.
– Без сомнения, ваша светлость! С завтрашнего же дня ваше приказание будет исполнено. Это тем легче сделать, что большая часть населения вегетарианцы, так как количество скота и дичи уменьшается с ужасающей быстротой.
– Почему? Разве больше не занимаются скотоводством и птицеводством?
– Причины пока не выяснены, но факт несомненен; дичь уменьшается и сделалась необыкновенно редка, а некоторые виды рыб совершенно исчезли.
Супрамати обменялся многозначительными взглядами с Дахиром и женой. Симптомы гнева Божьего стали, значит, уже проявляться…
Супрамати с женой очень поздно легли спать. Вид комнат, которые он занимал, когда начинал новую жизнь «бессмертного», и многочисленные вещи, напоминавшие различные случаи во время его пребывания здесь, вызвали веселый и оживленный разговор. Нара не без лукавства спросила Супрамати, не думает ли он разыскать свою бывшую пассию – Пьеретту, – и даже предложила ему воспользоваться магическим зеркалом, чтобы он мог легче найти ее соперницу.
– Злая! В настоящее время соперница не может быть опасна. Что же касается магического зеркала, то я не хочу им пользоваться в своих поисках. Забудем на время и наши занятия, и магию, а будем прибегать только к обыкновенным человеческим средствам. Завтра же наведу справки о бедном виконте де Лормейль, который за это время должен был наделать много долгов, о Пьеретте, о Лилиане и о доброй Розали. Сопровождать себя я прикажу моему секретарю, который явится завтра.
– Он будет, вероятно, иметь вид, по крайней мере министра, – со смехом заметила Нара.
На следующее утро явился секретарь, скромный и симпатичный молодой человек, очень понравившийся Супрамати, и тот взял его с собой на экскурсию. Кроме того, ему нужно было побывать в различных банках, чтобы свести счеты и взять необходимую сумму.
На этот раз они ехали на лошадях. От своего управляющего Супрамати узнал, что он владеет превосходной конюшней, но что этот способ передвижения является теперь только прихотью знатных господ.
По мере того, как они проезжали по хорошо знакомым ему улицам, Супрамати все больше убеждался, какой громадный шаг вперед сделали роскошь и комфорт. Всюду действовали электричество и пар, а машины сделали почти ненужным труд человека. А между тем люди не казались счастливее; бледные и истощенные лица, истрепанные одежды и все признаки нищеты встречались на каждом шагу.
– Великий Боже! Сколько бедноты! Неужели не стараются помочь беде, или общественная благотворительность не в силах облегчить участь несчастных? – спросил Супрамати.
– Общественная благотворительность, ваша светлость, совершенно не в силах бороться с ужасающей нищетой, а социальный вопрос обострился больше чем когда-нибудь, – ответил секретарь. – Капиталы финансистов и промышленников достигли колоссальных размеров. Жизнь страшно вздорожала, а предметы самой первой необходимости достигли неслыханных цен. Люди среднего состояния уже не могут жить, как прежде, и поэтому борьба за существование сделалась беспощадной. Один Господь знает, что готовит нам будущее!
В эту минуту они проезжали мимо собора Богоматери. Древний собор имел заброшенный вид, и двери его были заперты.
– Отчего собор заперт? – спросил Супрамати.
– Собор всегда заперт во избежание кощунства или святотатства. Кроме того, Божественная служба совершается только по воскресеньям и большим годовым праздникам; но притом совершается, как говорится, за семью замками.
– Но по каким же причинам делается все это?
– По многим, ваша светлость! Во-первых, публичное отправление христианского культа воспрещено. Приход, не получающий более от государства содержания, сделался малочисленнее; число верных тоже уменьшается из года в год.
– Всех обуяло «свободомыслие»? – спросил усмехаясь Супрамати.
– Не совсем. У нас бесчисленное количество сект. Буддисты очень многочисленны и имеют много храмов. Что же касается синагог, то в одном Париже их насчитывается около двухсот. Очевидно, восточные народы крепче держатся своих религий, чем мы, – с горечью закончил секретарь.
– Ваши слова заставляют меня предполагать, что вы принадлежите к числу ревностных христиан.
– Да, ваша светлость! Я принадлежу к древней семье, которая остается твердой в вере своих отцов и прежних основах вероучения. Такие семейства еще встречаются, но их очень мало.
Только на следующий день Супрамати стал разыскивать своих прежних знакомых.
Прежде всего, он навел справки о Розали Беркэн. Она умерла лет пятнадцать тому назад, но ее помнили в квартале и, очевидно, жалели эту скромную благодетельницу бедных.
Ни о Пьеретте, ни о Лормейле Супрамати ничего не мог узнать. Отель виконта уже лет двадцать как был продан за долги и с тех пор он сам исчез.
Все попытки найти кого-нибудь из прежних знакомых были также бесплодны. Супрамати уже отчаялся найти какую-нибудь живую нить, которая связывала бы его с прошлым, как вдруг узнал в артистическом клубе, что бывший тенор Пэнсон был еще жив и получает пенсию от общества драматических и оперных артистов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48