Лейси сняла две цепочки, медленно отодвинула засов и открыла дверь.
– У меня есть бутылка шампанского, – сказал Дуглас и помахал бутылкой у нее перед носом.
– У меня нет столового серебра.
– Это не важно. И потом, я не имею привычки пить шампанское из ложки. Ты что, нервничаешь из-за моего приезда, дорогая? Не нужно, милая. Надеюсь, один-два стакана у тебя найдутся?
– Извини, я какая-то рассеянная. Не ждала тебя, Дуглас. Да, несколько дешевых стаканов у меня есть. Входи.
Дуглас прошел следом за Лейси в пустую кухню. Она достала из буфета посуду.
– Я читал о тебе в «Кроникл», – сказал он, ловко открывая бутылку с шампанским. – Надо же, только окончила академию – И уже разоблачила серийного убийцу.
Лейси подумала о Расселе Бенте, убившем двенадцать человек, и о том, что было бы хорошо, если бы его прикончили сами заключенные. От его рук погибло шестеро детей, а Лейси знала, что заключенные ненавидят тех, кто попал в тюрьму за убийство или изнасилование ребенка.
– Я была всего лишь сбоку припека, Дуглас, – сказала она и пожала плечами. – Все сделал мой босс, Диллон Сэвич. Он вычислил преступника еще до того, как мы отправились на место. Просто удивительно, как ему это удалось – и ведь никому ничего не сказал. Ему хотелось, чтобы местные полицейские поняли, какую работу он проделал, и лишь после этого ознакомил их с конечным результатом. Он говорит, что, когда действуешь таким образом, получается такая реклама для нашего подразделения, что лучше и не придумаешь. Честно говоря, я вообще удивляюсь, с какой стати в газете упомянули мое имя.
Лейси улыбнулась, вспомнив, как на следующий день после их возвращения заместитель директора ФБР Джимми Мэйтланд пришел в их отдел с поздравлениями. Вечеринка получилась что надо.
– Сэвич сказал мне, что я появилась как раз вовремя, чтобы снять сливки. Всю черную, подготовительную работу проделали другие. Человек, непосредственно занимавшийся розыском Тостера, не смог поехать в Чикаго, потому что у его жены начались роды и он должен был быть с ней в больнице. Поэтому вместо него поехала я. Так что Сэвич прав: я и пальцем не пошевелила, только наблюдала и слушала. Никогда мне не приходилось видеть одновременно столько счастливых людей.
– По телевидению от имени чикагской полиции выступил капитан Брэди. Он поблагодарил ФБР за оказанную ценную помощь и упомянул вас обоих – и Сэвича, и тебя.
– О Боже, я уверена, что Сэвича это не очень-то обрадовало. Мне кажется, он просил капитана Брэди ничего не говорить. Ну да, я понимаю – для ФБР это, конечно, хорошая реклама. Теперь все знают о существовании нашего подразделения.
– А почему бы, черт побери, и не рассказать о вас широкой публике? Страна должна знать своих героев. Как-никак Сэвич сумел отловить опаснейшего серийного убийцу.
– Ты не понимаешь. ФБР – это организация, здесь люди действуют слаженно, а не поодиночке. Нужно думать прежде всего об интересах Бюро, а не об отдельных его сотрудниках.
– Я вижу, тебе уже промыли мозги. Ну ладно, за тебя, Лейси! Пусть все будет так, как ты хочешь.
Дуглас поднял свой стакан и слегка звякнул им о стакан Шерлок. Она кивнула в ответ и отхлебнула глоток. Вино оказалось великолепным.
– Спасибо за шампанское.
– Не за что.
– Его жена родила где-то около полуночи.
– Чья жена? Ах да, того агента, который проделал всю подготовительную работу.
– Ну да. Я думала, он будет переживать, что ему не довелось участвовать в заключительной части операции, но он к этому отнесся нормально. Как ты здесь оказался, Дуглас? Ведь я только вчера позвонила отцу и сообщила ему свой новый адрес.
Дуглас плеснул себе в стакан еще шампанского, отхлебнул немного, потом пожал плечами и с улыбкой сказал;
– Просто так совпало. Я приехал в Вашингтон, чтобы повидаться с клиентом, вот и решил заодно навестить и тебя. Мне нравится твоя гостиная. Просторная, и к тому же днем в ней наверняка бывает много солнца. Почему у тебя совсем нет мебели?
– Не стоило везти мой старый хлам через всю страну. Куплю что-нибудь новое.
Они стояли в гостиной, внимательно разглядывая друг друга. Дуглас Мэдиган, проглотив остатки шампанского, поставил стакан на дубовый пол, потом, взяв ее стакан, тоже поставил его на пол, рядом со своим.
– Лейси, – сказал он, положив руки ей на плечи, – я скучал по тебе. Мне очень хотелось, чтобы ты приехала домой повидаться, но ты этого не сделала. Ты не звонила мне и не писала. Без тебя в моей жизни образовалась какая-то пустота. Знаешь, ты очень красивая. Я готов поспорить, что все парни вокруг постоянно твердят тебе об этом или просто глазеют на тебя. Ты действительно красивая – даже с этими твоими кудряшками, даже в мешковатых джинсах и этой странной рубашке. Кстати, что это у тебя написано на спине? «Пицца Диззи Дэна»? Это еще что такое, черт побери?
– Ничего особенного, Дуглас, просто название одной местной закусочной. Должна тебе сказать, что пока что-то никто больше не заметил моей неземной красоты, но в любом случае спасибо на добром слове.
Вообще-то и в академии, и здесь, в Вашингтоне, Лейси старалась одеваться очень консервативно, порой даже, может быть, чересчур строго. Волосы она обычно зачесывала назад и закалывала на затылке. Но была суббота, и она действительно оделась в джинсы и спортивную рубашку, а волосы ее в самом деле растрепались. Что же касается кудряшек, то Дуглас просто не знал, что при большой влажности воздуха волосы Лейси вьются, как у барашка.
– Ты очень хорошо выглядишь, Дуглас. Если и изменился, то только в лучшую сторону, – сказала она, и это было правдой; шести футов роста, с сухим и стройным телом бегуна, удлиненным лицом и выразительными карими глазами, Дуглас всегда пользовался успехом у женщин. Он без труда очаровывал их и с такой же легкостью подчинял себе. Даже мать Лейси ни разу не сказала о нем ни одного дурного слова.
– Спасибо. – Дуглас дотронулся до ее волос, осторожно пропустил их между пальцами. – На удивление красиво. Они у тебя золотисто-рыжие, но не только. У них есть какой-то особый оттенок, как на полотнах Тициана. Не знаю, как это получается, но твои волосы кажутся одновременно и светлыми, и каштановыми. Знаешь, мне очень не хотелось, чтобы ты поступала на работу в ФБР. По-моему, это глупость. Зачем тебе это нужно? Зачем ты бросила меня и сделала это?
– Бросила тебя? – переспросила Лейси тихим спокойным голосом, который она специально вырабатывала в академии на занятиях по искусству ведения допроса. – Я всегда хотела работать в правоохранительных органах, и ты это знаешь. ФБР – элита правоохранительной системы, ее ядро.
– Ядро? Сомневаюсь. Что же касается того, что ты якобы всегда стремилась работать в правоохранительных органах, то я что-то этого не помню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
– У меня есть бутылка шампанского, – сказал Дуглас и помахал бутылкой у нее перед носом.
– У меня нет столового серебра.
– Это не важно. И потом, я не имею привычки пить шампанское из ложки. Ты что, нервничаешь из-за моего приезда, дорогая? Не нужно, милая. Надеюсь, один-два стакана у тебя найдутся?
– Извини, я какая-то рассеянная. Не ждала тебя, Дуглас. Да, несколько дешевых стаканов у меня есть. Входи.
Дуглас прошел следом за Лейси в пустую кухню. Она достала из буфета посуду.
– Я читал о тебе в «Кроникл», – сказал он, ловко открывая бутылку с шампанским. – Надо же, только окончила академию – И уже разоблачила серийного убийцу.
Лейси подумала о Расселе Бенте, убившем двенадцать человек, и о том, что было бы хорошо, если бы его прикончили сами заключенные. От его рук погибло шестеро детей, а Лейси знала, что заключенные ненавидят тех, кто попал в тюрьму за убийство или изнасилование ребенка.
– Я была всего лишь сбоку припека, Дуглас, – сказала она и пожала плечами. – Все сделал мой босс, Диллон Сэвич. Он вычислил преступника еще до того, как мы отправились на место. Просто удивительно, как ему это удалось – и ведь никому ничего не сказал. Ему хотелось, чтобы местные полицейские поняли, какую работу он проделал, и лишь после этого ознакомил их с конечным результатом. Он говорит, что, когда действуешь таким образом, получается такая реклама для нашего подразделения, что лучше и не придумаешь. Честно говоря, я вообще удивляюсь, с какой стати в газете упомянули мое имя.
Лейси улыбнулась, вспомнив, как на следующий день после их возвращения заместитель директора ФБР Джимми Мэйтланд пришел в их отдел с поздравлениями. Вечеринка получилась что надо.
– Сэвич сказал мне, что я появилась как раз вовремя, чтобы снять сливки. Всю черную, подготовительную работу проделали другие. Человек, непосредственно занимавшийся розыском Тостера, не смог поехать в Чикаго, потому что у его жены начались роды и он должен был быть с ней в больнице. Поэтому вместо него поехала я. Так что Сэвич прав: я и пальцем не пошевелила, только наблюдала и слушала. Никогда мне не приходилось видеть одновременно столько счастливых людей.
– По телевидению от имени чикагской полиции выступил капитан Брэди. Он поблагодарил ФБР за оказанную ценную помощь и упомянул вас обоих – и Сэвича, и тебя.
– О Боже, я уверена, что Сэвича это не очень-то обрадовало. Мне кажется, он просил капитана Брэди ничего не говорить. Ну да, я понимаю – для ФБР это, конечно, хорошая реклама. Теперь все знают о существовании нашего подразделения.
– А почему бы, черт побери, и не рассказать о вас широкой публике? Страна должна знать своих героев. Как-никак Сэвич сумел отловить опаснейшего серийного убийцу.
– Ты не понимаешь. ФБР – это организация, здесь люди действуют слаженно, а не поодиночке. Нужно думать прежде всего об интересах Бюро, а не об отдельных его сотрудниках.
– Я вижу, тебе уже промыли мозги. Ну ладно, за тебя, Лейси! Пусть все будет так, как ты хочешь.
Дуглас поднял свой стакан и слегка звякнул им о стакан Шерлок. Она кивнула в ответ и отхлебнула глоток. Вино оказалось великолепным.
– Спасибо за шампанское.
– Не за что.
– Его жена родила где-то около полуночи.
– Чья жена? Ах да, того агента, который проделал всю подготовительную работу.
– Ну да. Я думала, он будет переживать, что ему не довелось участвовать в заключительной части операции, но он к этому отнесся нормально. Как ты здесь оказался, Дуглас? Ведь я только вчера позвонила отцу и сообщила ему свой новый адрес.
Дуглас плеснул себе в стакан еще шампанского, отхлебнул немного, потом пожал плечами и с улыбкой сказал;
– Просто так совпало. Я приехал в Вашингтон, чтобы повидаться с клиентом, вот и решил заодно навестить и тебя. Мне нравится твоя гостиная. Просторная, и к тому же днем в ней наверняка бывает много солнца. Почему у тебя совсем нет мебели?
– Не стоило везти мой старый хлам через всю страну. Куплю что-нибудь новое.
Они стояли в гостиной, внимательно разглядывая друг друга. Дуглас Мэдиган, проглотив остатки шампанского, поставил стакан на дубовый пол, потом, взяв ее стакан, тоже поставил его на пол, рядом со своим.
– Лейси, – сказал он, положив руки ей на плечи, – я скучал по тебе. Мне очень хотелось, чтобы ты приехала домой повидаться, но ты этого не сделала. Ты не звонила мне и не писала. Без тебя в моей жизни образовалась какая-то пустота. Знаешь, ты очень красивая. Я готов поспорить, что все парни вокруг постоянно твердят тебе об этом или просто глазеют на тебя. Ты действительно красивая – даже с этими твоими кудряшками, даже в мешковатых джинсах и этой странной рубашке. Кстати, что это у тебя написано на спине? «Пицца Диззи Дэна»? Это еще что такое, черт побери?
– Ничего особенного, Дуглас, просто название одной местной закусочной. Должна тебе сказать, что пока что-то никто больше не заметил моей неземной красоты, но в любом случае спасибо на добром слове.
Вообще-то и в академии, и здесь, в Вашингтоне, Лейси старалась одеваться очень консервативно, порой даже, может быть, чересчур строго. Волосы она обычно зачесывала назад и закалывала на затылке. Но была суббота, и она действительно оделась в джинсы и спортивную рубашку, а волосы ее в самом деле растрепались. Что же касается кудряшек, то Дуглас просто не знал, что при большой влажности воздуха волосы Лейси вьются, как у барашка.
– Ты очень хорошо выглядишь, Дуглас. Если и изменился, то только в лучшую сторону, – сказала она, и это было правдой; шести футов роста, с сухим и стройным телом бегуна, удлиненным лицом и выразительными карими глазами, Дуглас всегда пользовался успехом у женщин. Он без труда очаровывал их и с такой же легкостью подчинял себе. Даже мать Лейси ни разу не сказала о нем ни одного дурного слова.
– Спасибо. – Дуглас дотронулся до ее волос, осторожно пропустил их между пальцами. – На удивление красиво. Они у тебя золотисто-рыжие, но не только. У них есть какой-то особый оттенок, как на полотнах Тициана. Не знаю, как это получается, но твои волосы кажутся одновременно и светлыми, и каштановыми. Знаешь, мне очень не хотелось, чтобы ты поступала на работу в ФБР. По-моему, это глупость. Зачем тебе это нужно? Зачем ты бросила меня и сделала это?
– Бросила тебя? – переспросила Лейси тихим спокойным голосом, который она специально вырабатывала в академии на занятиях по искусству ведения допроса. – Я всегда хотела работать в правоохранительных органах, и ты это знаешь. ФБР – элита правоохранительной системы, ее ядро.
– Ядро? Сомневаюсь. Что же касается того, что ты якобы всегда стремилась работать в правоохранительных органах, то я что-то этого не помню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112