Она что-то говорила ему, но он не понимал что, и это совсем не волновало его. Главное – она была рядом, а это означало, что он мертв. Для него не существовало другого выбора. Теперь больше не надо было принимать решения и мстить. Ему показалось странным то, что он ничего не видел. Разве может человек, умирая, ослепнуть? Конечно, нет. Этого не могло быть. Рорик слышал, что любой человек в Валгалле чувствует, видит, ест, поет и получает удовольствие с той женщиной, которую пожелает. Но ему почему-то совсем не хотелось петь.
Он чувствовал нестерпимую боль в плече, и это очень удивило его. Он не ожидал, что после смерти люди могут испытывать мучения. Боль то отступала, то накатывала опять, и он изо всех сил старался заставить свой мозг найти этому причину, но это оказалось ему не под силу. Возможно, он был близок к смерти и поэтому еще не получил то, что ему положено. Рорик ощущал что-то прохладное и влажное на своем лице. Это тоже показалось ему очень странным. Что-то влажное и прохладное окутало его плечи, руки, живот, однако ниже он не почувствовал ничего подобного. Голос валькирии постепенно отдалился, и он снова провалился в темноту.
Мирана поднялась и потянулась. Жар у незнакомца немного спал. Гунлейк был прав – он будет жить. Он молод и полон сил. Она взглянула на него. «Что, если дать ему немного яда и подарить легкую смерть? – подумала она. – Эйнар будет пытать его, пока не замучает насмерть, наслаждаясь каждым стоном».
«Ох уж эти мужчины и их жажда мести», – подумала она. Он умрет страшной смертью за то, что пытался отомстить Эйнару. Она понимала, что должна отравить его, но ни за что не смогла бы это сделать. Пока он жив, существовала слабая надежда его спасти. Один шанс из тысячи. Мирана знала, что лжет себе, но не могла отказаться от этой мысли.
Она нахмурилась и снова принялась обтирать ему лицо и плечи, пока не убедилась, что жар окончательно спал. Укрыв воина шерстяным одеялом, она долго смотрела на него, а потом вышла из спальни.
Ей необходимо было встретиться с Гунлейком. Вскоре Мирана нашла его. Он разговаривал с одним из своих людей, Клобейном, по прозвищу Бык. Клобейн получил это прозвище отнюдь не за могучую стать, а за кустистые брови, из-за которых он выглядел тупым, что на самом деле было совсем не так. Она остановилась и прислушалась.
– Мы оба знаем, что среди нас есть предатель, – склонив голову, говорил Гунлейк. – Этот человек открыл нашим врагам потайную дверь. Он не знал, что я задумал напасть на его предводителя на берегу. Из этого следует, что он не из моего близкого окружения. Он не знал, что я с двумя людьми выскользнул из крепости через ту же потайную дверь, и поэтому не мог предвидеть, что я окажусь позади его предводителя. Этот негодяй, должно быть, затрясся от страха, когда их план провалился.
– Не знаю, кто бы это мог быть, – тихо сказал Клобейн. – Не нравится мне все это, Гунлейк. Не люблю предателей. Не многие знали о твоем плане.
– Это правда. А, Мирана, – обрадовался Гунлейк, завидев девушку. – Как наш пленник? Прошла лихорадка?
– Да, теперь ему намного лучше. Что с предателем, Гунлейк, подозреваешь кого-нибудь?
Мужчина покачал головой.
– В конечном счете мы найдем его. Может, Эйнар поможет нам в этом, когда вернется.
– А как же люди чужака?
– Пусть себе ждут на берегу. Сомневаюсь, чтобы они напали на нас, это было бы равносильно самоубийству. Думаю, нет причин атаковать их, хотя буря еще не стихла и мы наверняка застали бы их врасплох. Мы можем спугнуть их, тогда они снимутся с якоря и уйдут в море. А Эйнар непременно захочет захватить эти корабли и пополнить ими свой собственный флот.
Мирана подошла к костру и положила в деревянную миску немного каши, добавила масла и пошла к длинным скамьям, стоявшим вдоль стен жилища. Присев рядом с одним из спящих мужчин, она заставила себя поесть.
Что такого мог сделать Эйнар, чтобы этот человек так возненавидел его?
Рорик проснулся и тут же почувствовал боль. Он даже обрадовался этому, поскольку теперь точно знал, что жив. Он попробовал управлять ею, и у него это получилось. Когда боль немного стихла, он принялся обдумывать свое положение. Похоже, он попал в большую передрягу. Оглядевшись, Рорик понял, что находится в полузатемненной комнате совершенно один. Затем он услышал женский голос и быстро закрыл глаза. Голос был тихим и нежным. Женщина говорила кому-то:
– Он проспал почти два дня. Я кормила его, но он не видел меня. Просто глотал мясной бульон и кашу. Думаю, он скоро проснется. Эйнар будет здесь завтра. – Она мрачно усмехнулась. – К этому времени он совершенно оправится, и Эйнар сможет помучить его, прежде чем убьет. – Такова воля богов, – ответил мужчина. Рорик узнал голос ранившего его человека. – Я должен идти, Мирана, – сказал он. – Будь осторожна. Хотя он и ранен довольно серьезно, он мужчина и викинг и давно убил бы тебя, если б мог.
Рорик услышал шелест юбки и почувствовал, как кто-то дотронулся до его лба, и ощутил теплоту дыхания. Ему хотелось открыть глаза, но он подавил в себе это желание и решил выждать время.
– Я принесла тебе немного каши, – сказала она. – Ты должен хорошо есть, чтобы к тебе вернулись силы. Я добавила в нее меда. Это придаст тебе бодрость и сделает ароматными твои губы. Я буду кормить тебя, как прежде.
Он не двигался. Мирана стояла, глядя на него, гадая, есть ли у него жена, семья и где его дом. Она желала ему легкой, достойной смерти, но понимала, что не сможет отравить его. В нем было что-то неумолимо притягивающее. Мирана сама удивлялась своим чувствам. Она не взяла бы на себя смелость убить воина. Ее всегда восхищали мужество и сила, а этого у него было в избытке. Но не только это привлекало ее. В нем было что-то такое, чего она не могла понять. Она не станет убивать его. Стоя под проливным дождем во внутреннем дворике, когда, раненный в плечо, он был окружен воинами, она почувствовала, что должна шагнуть к нему и остановить разъяренных мужчин, потому что понимала: нельзя позволить ему умереть. Он был на волосок от смерти, слишком поглощен неукротимой жаждой битвы, чтобы отступить, позволить себе осознать, что проиграл, и сложить оружие. Теперь ему как никогда нужны были силы, и она не сомневалась, что он поправится. Поэтому она снова сказала:
– Открой рот, я покормлю тебя.
Рорик открыл глаза и посмотрел на нее. Теперь он узнал ее. Это была та самая ведьма с темными волосами и бледным лицом, протягивавшая ему руку. Он помнил, как дождь заливал ей лицо, как мокрые волосы прилипли ко лбу, а сквозь ресницы капала вода. Она спокойно смотрела на него. «Наверное, она думает, что я еще очень слаб, беспомощен».
Она села подле него и поднесла к его рту деревянную ложку. Рорик открыл рот и начал есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90