– Рорику показалось, что Хафтер едва не расплакался при этих словах. – А ведь я всего лишь хотел защитить ее.
Энтти снова попыталась вырваться, но безуспешно.
– Защитить меня! – возмущенно закричала она, оглядываясь через плечо. – Ты тупоголовый ублюдок, ты просто жестокое, эгоистичное животное! И при этом рассуждаешь как болван. Ты мнишь себя таким добреньким и нежным с простодушной рабыней. Еще бы! Я никогда не говорила тебе «нет»! Если бы я хоть раз отказала тебе, ты просто побил бы меня, изнасиловал или даже убил! Мне самой следовало убить тебя. Вот мертвым ты как раз казался бы таким милым, каким себя мнишь.
– Не верю тебе, – медленно произнес Хафтер, все еще отказываясь верить в это: женщина, которая была такой нежной с ним в постели, до сих пор просто искусно скрывала свое истинное лицо. Она была такой милой и наивной. Он всегда был ласков с ней, часто гладил ее по плечам и ягодицам в минуты истинного блаженства. Он даже брал ее руку и нежно сжимал ее. На самом деле она оказалась злобной и расчетливой, как та ведьма, что без чувств повисла у Рорика на руках.
– Хафтер, – позвал Рорик, – иди сюда да свяжи ее покрепче. Наперед думай, прежде чем иметь с ними дело. Когда свяжешь Энтти, позовешь остальных. Они должны быть в двадцати ярдах от берега.
– Точно, ты же не велел им уходить далеко, – медленно произнес Хафтер. – Ты заранее все предусмотрел. – Он потряс головой и ошарашенно добавил:
– Какой же я все-таки болван. Я же ничего, ничего не понял.
– Хватит сокрушаться, – сказал Рорик. – Нет совершенных людей. Мы оба сильно ошиблись в Энтти. Я велел остальным не отходить далеко от берега, чтобы они не заблудились или не столкнулись с родственниками или друзьями тех, кого ранили эти покорные овечки.
Он взял Мирану на руки. Она была легкой как пушинка. Рорик еще раз удивился тому, сколько в этой маленькой девушке жизненной силы. Эта чертовка ни за что не сдалась бы ему, даже будучи уверенной в том, что их силы неравны, даже сознавая, что он легко мог убить ее.
Рорик не собирался убивать ее. Он искренне был рад тому, что нашел ее живой и невредимой. Если уж и суждено ей было, чтобы над ней надругались, то он сделает это сам.
– Ты же убил ее, ублюдок!
Рорик лишь улыбнулся, глядя на эту новую Энтти, еще раз удивляясь тому, как быстро может измениться женщина. Ее прищуренные глаза метали молнии, а голос был столь резким, что можно было оглохнуть.
– Не волнуйся, ее челюсть такая же крепкая, как и ее голова. Я ничего ей не сделал. Просто мне захотелось отдохнуть от нее некоторое время. Хафтер, потуже затягивай веревки, а не то она снова набросится на тебя. Заруби себе на носу – она не так проста, податлива, нежна и смиренна, как казалась.
Рорик взглянул на лежавшую на его руках женщину. Ее голова запрокинулась, белоснежная шея оголилась. В эти минуты девушка казалась абсолютно беззащитной, необычайно женственной и нежной. Рорик запретил себе поддаваться чувствам. Теперь он точно знал, на что она способна. Единственное, что в ней было нежного, – это белоснежная кожа. Эта женщина была нужна ему, чтобы поквитаться с ее братом. Вопрос был в том, как обезвредить ее на острове? Ему совсем не хотелось постоянно быть настороже. Что же придумать, чтобы не привязывать ее к кровати? Рорик был не в восторге от этой идеи. Он не мог видеть растертую в кровь кожу на ее запястьях, к тому же понимал, что стоило ему отлучиться с острова, как женщины – черт бы их побрал за их преданность ей, их врагу, – тут же нашли бы способ отвязать ее.
Пока они плыли к острову, ему в голову пришло несколько новых идей. Мирана лежала на дне барка.
Ее руки и ноги были связаны, левая нога Рорика покоилась на ее шее.
Наконец она очнулась.
– Убери ногу, – зло и тихо проговорила она. Но Рорик сразу услышал ее, несмотря на плеск волн о борт барка, на монотонный шум делающих мощный гребок весел, на гомон мужчин, на ветер и крики чаек над головой, потому что ее голос был решительным и злым. Это очень обрадовало его. Он ждал, что она заговорит, ждал с нетерпением. Он чувствовал себя победителем и знал, что она понимает это. Это привело его в хорошее расположение духа. На этот раз он поставил ногу так, чтобы она не смогла его укусить.
Он наклонился и тихо сказал:
– Если я сделаю это, клянешься, что не попытаешься выпрыгнуть за борт снова? Или столкнуть за борт меня?
– Я не пыталась выпрыгнуть за борт. Ты считаешь меня сумасшедшей? Я не хочу умирать…
– Ага, значит, ты признаешься в том, что хотела меня столкнуть. Я должен бьи это знать. Я не связал бы тебя, если бы был уверен, что ты не кинешься на меня снова. Ты вынудила меня связать тебя и бросить под ноги. Ну, скажем, под ногу, потому что моя вторая нога стоит на твоей шее. Мне кажется, тебе не слишком удобно. Ты выглядишь такой несчастной. Я понимаю, на дне много воды. Скоро она поднимется выше и попадет на лицо. Это будет настоящее мучение, не так ли? Соленая вода во рту… Ну, так ты клянешься лежать смирно, если я уберу ногу и развяжу тебя? Обойдемся без вспышек гнева?
Мирана кивнула. Он видел, что она не хотела этого делать, но, наверное, его нога слишком давила на шею, а руки и ноги онемели от веревок. К тому же вода на дне барка действительно прибывала и вскоре могла добраться до ее лица. Рорик понял, что победил.
Он убрал ногу. Какое-то мгновение Мирана не шевелилась. Рорик подумал, что она не может двигаться, и уже хотел помочь ей, но она раскачалась и села. Затем выжидательно уставилась на него, протянув вперед связанные руки. Он развязал веревки. Она потерла шею, потом запястья и, наконец, лодыжки.
– Я отплачу тебе за это, – не глядя на него, сказала она.
Рорик лишь улыбнулся, нисколько не огорчившись этому. Он бросил взгляд на Энтти. Хафтер обвязал ее веревкой за талию, а другой конец обвязал вокруг себя. Наверное, так же следовало поступить и ему. Теперь Мирана выглядела тихой. Скорее, даже подавленной. Она сидела понуро опустив голову, рассеянно глядя перед собой и отрешенно потирая запястья. Ее глаза были полны печали и безразличия ко всему. Внезапно для себя Рорик почувствовал, что это не нравится ему. Мирана замкнулась в себе. Рорик нахмурился.
Шел сильный дождь, когда барк наконец пристал к Ястребиному острову. Все успели промокнуть до нитки. Мирана молча плелась вслед за Энтти по тропинке, ведущей к дому. Дождь лил как из ведра. Невозможно было выйти из укрытия. Все сидели в доме, в том числе домашние животные и даже козы. В воздухе висел сизоватый дымок, от которого трудно было дышать. Это неудобство скрашивали вкусная еда и теплый медовый напиток. Женщины вели себя на редкость тихо, занимаясь обычными делами, дети, как всегда, шумно играли, болтали и спорили между собой. Керзог чуть не сошел с ума, облаивая незадачливого мальчишку, который побежал за брошенным кожаным мячом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90