Жалованье будет выплачиваться ему до тех пор, пока он будет оставаться в Чейз-парке.
— Да, чтобы заботиться тут обо всем, — медленно произнес Марк. — Как интересно все расписано. Мать не позаботилась бы о тебе так, а, Дукесса? Я вижу, что сам не смог бы предусмотреть все это лучше. Теперь моя роль сводится к нулю, к положению попрошайки.
Она молчала. Ее руки, лежавшие на коленях, сжались вдруг в кулаки. Дукесса с удивлением смотрела на выступившие белые косточки, делая над собой усилие, заставляя себя разжать руки и успокоиться. Если она не сможет собраться, то боль просто вывернет ее внутренности наизнанку.
Марк продолжил, захлебываясь от смеха:
— ..Итак, Дукесса, ты готова пройти через эту проклятую шараду? Ты готова выйти за меня замуж и стать графиней, чтобы уберечь меня от грозящей нищеты? Ты готова терпеть меня в постели и вынашивать моих детей, которые, возможно, скорее будут похожи на меня, чем на тебя, самое бездушное создание, которое я когда-либо встречал? Но очевидно, мой дядя предусмотрел и это обстоятельство, мистер Уикс? Если мои сыновья окажутся похожими на меня, они будут лишены наследства? Какая будоражащая воображение мысль! Что, если у них будет мой темперамент, характер или просто такое же расположение волосяного покрова на теле?
Она приоткрыла рот, чтобы возразить что-то, но он вдруг закричал:
— Нет, я не желаю никаких уговоров и возражений, мне уже все ясно! Так вот, Дукесса, я отказываюсь жениться на тебе, даже если в твоих руках будет последняя сохранившаяся в целой Англии корка хлеба, а я буду умирать от истощения! Какой мужчина захочет иметь в своей постели такую хладнокровную шлюху, даже если она вдруг оказалась законной наследницей? Только не я, нет, я не укладываюсь в схему, нарисованную вашим папой! Предпочитаю, чтобы существование графского дома прекратилось вместе с моей смертью, мистер Уикс. Предвидел ли мой дядя и такую возможность?
— Ваша тетя Вильгельмина имеет двух сыновей, милорд. Если вы умрете, не оставив потомства, старший сын Тревор Уиндем продолжит графский род.
— Тревор? Мой Бог! Это имя звучит так же абсурдно, как и ее. Тревор — нечто весьма эфемерное, мистер Уикс? Наверное, он мал ростом и с дрожащими ручками и, возможно, носит мушки на щеках? К тому же непрестанно болтает и хихикает? Он обкладывает икры ватой, чтобы они казались толще? Носит накладные плечи? Мой Бог, Тревор!
— Я совершенно незнаком с характером отпрыска Вильгельмины, сэр.
Граф выругался, но было заметно, что жар его уже иссякал.
— Ничего страшного! Помогите хлыщу стать следующим графом Чейзом. Позвольте этому ничтожеству попирать дом лордов. Возможно, он даже окажется педерастом. В таком случае я закажу портрет с него и повешу рядом с дядей. Они смогут смотреть друг на друга целую вечность. Со мной все будет в порядке, у меня остаются мои двести фунтов в квартал. Замечательно, я — богат. Последние десять месяцев я исполнял роль, которая мне не совсем подходит. Послушайте, мистер Уикс, графский дом скоро останется лишь бесцветным эхом в моей памяти.
Он вышел из библиотеки, не оглядываясь, захлебываясь мрачным зловещим смехом.
Мистер Уикс смотрел куда-то мимо Дукессы, сокрушенно покачивая головой.
— Я не ожидал такого взрыва ненависти. Он совершенно потерял голову и не в состоянии был трезво мыслить.
— Марк привык говорить все, что у него на уме, еще с детских лет. Сколько его помню, он всегда был такой. — В ее голосе чувствовалась надломленность. — Никогда не умел быть взрослым. Постоянно поддавался порывам, был строптивым, но в итоге всегда оказывался на высоте и играл первую скрипку. Я всю свою жизнь обожала в нем эту способность! Марк был и остается Уиндемом, даже отказавшись от этого дома.
Она видела, как мистер Уикс подавлен случившимся. Покачивая головой, он бормотал:
— Я все еще не могу поверить, что слышал оскорбления в ваш адрес. Вы ведь не желали ему ни малейшего вреда, напротив, старались использовать все возможности, чтобы исправить положение. Он совсем не давал вам возможности говорить. Ведь вы были согласны принять его, не так ли, Дукесса?
— Да, но он был слишком рассержен, мистер Уикс. Он не слышал бы меня, даже если бы я кричала ему в лицо.
— Когда человек находится в состоянии аффекта, он не может оценить ситуацию и принять правильное решение. Очень трудно разговаривать с людьми, находящимися в такой экзальтации. — Он снова покачал головой. — Но как он оскорблял вас, как будто вы были…
— Все еще бастардом?
— Он будто нарочно загонял вас назад, в угол! — резко сказал мистер Уикс, и она увидела, что он действительно страшно переживает за нее. Дукесса попробовала улыбнуться, но получилась очень жалкая и вымученная улыбка.
— Брошенные им слова недостойны джентльмена, все это чудовищно несправедливо.
— Это не должно случиться! Вы так добры и искренне переживаете за меня, но я думаю о нем. Я должна предотвратить катастрофу, — произнесла Дукесса, как будто не слыша адвоката.
— Успокойтесь, леди! Ставка слишком высока. Возможно, утром он воспримет все иначе и объявит свое новое решение. Но он не сделал этого.
Утром восьмой граф Чейз покинул фамильный дом. С ним ушел и его камердинер Спирс.
Лондон
Городской дом Уиндемов, Беркли-сквер
Май 1814 года
Она улыбнулась, открывая шире окно, чтобы лучше расслышать песню, и увидела солдат, явно навеселе, кричащих во всю силу легких. Они шли, распевая частушки об отречении Наполеона.
Усмехнувшись, она отпрянула в глубь комнаты — солдаты проходили мимо ее окна. Их голоса звучали все слабее, они удалялись вниз по улице, потом скрылись за углом, и звуки песни растаяли в воздухе.
Дукесса все улыбалась, тихо напевая услышанную песенку и радуясь. Но главным для нее была не мелодия и не вольный настрой песенки, а еще одно подтверждение уже всем известного — отречения Наполеона и конца войны. В последнее время подобные куплеты раздавались все чаще, и все чаще попадались в городе опьяненные весной и свободой солдаты. Она встречала их, прогуливаясь вместе с Баджи возле Сент-Джеймса, и почти всегда ей везло на песенку о хитром Талейране, дурачившем Венский конгресс. В магазине она видела даже ноты этой песенки вместе со словами, печать была не очень хорошего качества; очевидно, ноты неплохо расходились. В песенке речь шла о том, как Талейран убедил русского царя Александра отдать свои голос в поддержку идеи коронования Луи XVIII, этого старого толстяка-идиота, брата последнего короля.
Наконец-то она может не беспокоиться за Марка. Отречение было подписано Наполеоном 6 апреля, правда, с тех пор произошла еще одна битва под Тулузой. Она молила Бога, чтобы Марка не оказалось там, чтобы он не погиб в этом последнем, никому не нужном побоище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
— Да, чтобы заботиться тут обо всем, — медленно произнес Марк. — Как интересно все расписано. Мать не позаботилась бы о тебе так, а, Дукесса? Я вижу, что сам не смог бы предусмотреть все это лучше. Теперь моя роль сводится к нулю, к положению попрошайки.
Она молчала. Ее руки, лежавшие на коленях, сжались вдруг в кулаки. Дукесса с удивлением смотрела на выступившие белые косточки, делая над собой усилие, заставляя себя разжать руки и успокоиться. Если она не сможет собраться, то боль просто вывернет ее внутренности наизнанку.
Марк продолжил, захлебываясь от смеха:
— ..Итак, Дукесса, ты готова пройти через эту проклятую шараду? Ты готова выйти за меня замуж и стать графиней, чтобы уберечь меня от грозящей нищеты? Ты готова терпеть меня в постели и вынашивать моих детей, которые, возможно, скорее будут похожи на меня, чем на тебя, самое бездушное создание, которое я когда-либо встречал? Но очевидно, мой дядя предусмотрел и это обстоятельство, мистер Уикс? Если мои сыновья окажутся похожими на меня, они будут лишены наследства? Какая будоражащая воображение мысль! Что, если у них будет мой темперамент, характер или просто такое же расположение волосяного покрова на теле?
Она приоткрыла рот, чтобы возразить что-то, но он вдруг закричал:
— Нет, я не желаю никаких уговоров и возражений, мне уже все ясно! Так вот, Дукесса, я отказываюсь жениться на тебе, даже если в твоих руках будет последняя сохранившаяся в целой Англии корка хлеба, а я буду умирать от истощения! Какой мужчина захочет иметь в своей постели такую хладнокровную шлюху, даже если она вдруг оказалась законной наследницей? Только не я, нет, я не укладываюсь в схему, нарисованную вашим папой! Предпочитаю, чтобы существование графского дома прекратилось вместе с моей смертью, мистер Уикс. Предвидел ли мой дядя и такую возможность?
— Ваша тетя Вильгельмина имеет двух сыновей, милорд. Если вы умрете, не оставив потомства, старший сын Тревор Уиндем продолжит графский род.
— Тревор? Мой Бог! Это имя звучит так же абсурдно, как и ее. Тревор — нечто весьма эфемерное, мистер Уикс? Наверное, он мал ростом и с дрожащими ручками и, возможно, носит мушки на щеках? К тому же непрестанно болтает и хихикает? Он обкладывает икры ватой, чтобы они казались толще? Носит накладные плечи? Мой Бог, Тревор!
— Я совершенно незнаком с характером отпрыска Вильгельмины, сэр.
Граф выругался, но было заметно, что жар его уже иссякал.
— Ничего страшного! Помогите хлыщу стать следующим графом Чейзом. Позвольте этому ничтожеству попирать дом лордов. Возможно, он даже окажется педерастом. В таком случае я закажу портрет с него и повешу рядом с дядей. Они смогут смотреть друг на друга целую вечность. Со мной все будет в порядке, у меня остаются мои двести фунтов в квартал. Замечательно, я — богат. Последние десять месяцев я исполнял роль, которая мне не совсем подходит. Послушайте, мистер Уикс, графский дом скоро останется лишь бесцветным эхом в моей памяти.
Он вышел из библиотеки, не оглядываясь, захлебываясь мрачным зловещим смехом.
Мистер Уикс смотрел куда-то мимо Дукессы, сокрушенно покачивая головой.
— Я не ожидал такого взрыва ненависти. Он совершенно потерял голову и не в состоянии был трезво мыслить.
— Марк привык говорить все, что у него на уме, еще с детских лет. Сколько его помню, он всегда был такой. — В ее голосе чувствовалась надломленность. — Никогда не умел быть взрослым. Постоянно поддавался порывам, был строптивым, но в итоге всегда оказывался на высоте и играл первую скрипку. Я всю свою жизнь обожала в нем эту способность! Марк был и остается Уиндемом, даже отказавшись от этого дома.
Она видела, как мистер Уикс подавлен случившимся. Покачивая головой, он бормотал:
— Я все еще не могу поверить, что слышал оскорбления в ваш адрес. Вы ведь не желали ему ни малейшего вреда, напротив, старались использовать все возможности, чтобы исправить положение. Он совсем не давал вам возможности говорить. Ведь вы были согласны принять его, не так ли, Дукесса?
— Да, но он был слишком рассержен, мистер Уикс. Он не слышал бы меня, даже если бы я кричала ему в лицо.
— Когда человек находится в состоянии аффекта, он не может оценить ситуацию и принять правильное решение. Очень трудно разговаривать с людьми, находящимися в такой экзальтации. — Он снова покачал головой. — Но как он оскорблял вас, как будто вы были…
— Все еще бастардом?
— Он будто нарочно загонял вас назад, в угол! — резко сказал мистер Уикс, и она увидела, что он действительно страшно переживает за нее. Дукесса попробовала улыбнуться, но получилась очень жалкая и вымученная улыбка.
— Брошенные им слова недостойны джентльмена, все это чудовищно несправедливо.
— Это не должно случиться! Вы так добры и искренне переживаете за меня, но я думаю о нем. Я должна предотвратить катастрофу, — произнесла Дукесса, как будто не слыша адвоката.
— Успокойтесь, леди! Ставка слишком высока. Возможно, утром он воспримет все иначе и объявит свое новое решение. Но он не сделал этого.
Утром восьмой граф Чейз покинул фамильный дом. С ним ушел и его камердинер Спирс.
Лондон
Городской дом Уиндемов, Беркли-сквер
Май 1814 года
Она улыбнулась, открывая шире окно, чтобы лучше расслышать песню, и увидела солдат, явно навеселе, кричащих во всю силу легких. Они шли, распевая частушки об отречении Наполеона.
Усмехнувшись, она отпрянула в глубь комнаты — солдаты проходили мимо ее окна. Их голоса звучали все слабее, они удалялись вниз по улице, потом скрылись за углом, и звуки песни растаяли в воздухе.
Дукесса все улыбалась, тихо напевая услышанную песенку и радуясь. Но главным для нее была не мелодия и не вольный настрой песенки, а еще одно подтверждение уже всем известного — отречения Наполеона и конца войны. В последнее время подобные куплеты раздавались все чаще, и все чаще попадались в городе опьяненные весной и свободой солдаты. Она встречала их, прогуливаясь вместе с Баджи возле Сент-Джеймса, и почти всегда ей везло на песенку о хитром Талейране, дурачившем Венский конгресс. В магазине она видела даже ноты этой песенки вместе со словами, печать была не очень хорошего качества; очевидно, ноты неплохо расходились. В песенке речь шла о том, как Талейран убедил русского царя Александра отдать свои голос в поддержку идеи коронования Луи XVIII, этого старого толстяка-идиота, брата последнего короля.
Наконец-то она может не беспокоиться за Марка. Отречение было подписано Наполеоном 6 апреля, правда, с тех пор произошла еще одна битва под Тулузой. Она молила Бога, чтобы Марка не оказалось там, чтобы он не погиб в этом последнем, никому не нужном побоище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89