— О, спасибо! Это подарок моей тетушки. Мне не терпится посмотреть на него.
— Он невероятно красивый.
Увидев пеньюар, Элизабет решила, что «невероятно» — самое подходящее слово. О, это была очень красивая вещь, из прозрачного материала самого бледного оттенка голубого цвета, но пеньюар так облегал фигуру, что это показалось Элизабет просто неприличным.
— Господи! О чем только думала тетя Джоанна? — воскликнула она в ужасе от низкого выреза, оставлявшего ее грудь почти открытой. Ткань едва прикрывала соски. Сзади пеньюар оказался не лучше: голой оставалась вся спина — почти до талии. — Я не могу надеть это.
— Вы потрясающе выглядите, ваша светлость, — заверила ее Кэти.
— Может быть, с халатом будет лучше? — пробормотала Элизабет.
Но лучше не стало. Халат представлял собой два длинных рукава и спинку из нескольких ярдов материи, спускавшуюся до пола. По краям он был обшит кремовыми кружевами, которые не только не скрывали, но подчеркивали обнаженность ее тела.
— Никогда не видела ничего подобного, — ахнула Элизабет, стягивая вместе полы халата, пытаясь прикрыться. Тщетно. — Что же мне делать? И самое главное — что скажет мой муж?
— Мне почему-то кажется, что его светлость будет доволен, — сказала Кэти.
Его светлость действительно был доволен, когда открыл дверь на ее тихий стук. Остин почувствовал, что лишился способности дышать.
Перед ним в бледно-голубом шелке стояло видение. Видение с каштановыми волосами и белой кожей, обольстительно светившейся сквозь ткань, почти не скрывавшую ее тела. Он перевел взгляд с ее раскрасневшегося лица на смелое декольте и линии ее фигуры, четко обрисованные тонким пеньюаром. И тотчас же его тело напряглось.
— Ты выглядишь восхитительно, — тихо произнес он, поднося к губам ее руку.
Элизабет нерешительно сказала:
— Я чувствую себя довольно… раздетой. Не могу представить, о чем думала тетушка, делая мне такой подарок.
Остин с трудом удержался от смеха и повел ее в свою просторную спальню. Он хорошо знал, о чем думала леди Пенброук, и мысленно благодарил ее.
— Великолепно, — заверил он.
— Значит, герцог доволен?
— Герцог очень доволен.
— Тогда, полагаю, я делаю все так, как должна делать герцогиня.
— Вот видишь! Я говорил тебе, что это просто. — Он указал на небольшой столик у камина, красиво накрытый. — Ты голодна?
— Нет.
— Хочешь чего-нибудь выпить?
— Нет.
— Волнуешься?
— Н-н… — Виноватая улыбка появилась на ее губах. — Да. Но я так старалась, чтобы это не было заметно.
— Боюсь, тебя выдают твои выразительные глаза. А также алый румянец на щеках и сжатые пальцы.
Она взглянула на свои руки и разжала пальцы.
— Элизабет, ты знаешь, что должно произойти между нами? — спросил он, проводя кончиком пальца по ее нежной щеке.
Она подняла голову и посмотрела ему в глаза.
— О да, — сказала она, удивив его своим спокойным тоном. — Я хорошо знакома с трудами по разведению животных и с анатомией человека.
— Я… понимаю.
Приблизившись к ней, он осторожно положил руки на ее плечи.
— Так вот, если тебе будет от этого легче, знай: я тоже волнуюсь.
Она широко раскрыла глаза:
— Ты хочешь сказать, что тоже никогда раньше этого не делал?
Он подавил смех.
— Нет, я не это хотел сказать.
— Моя тревога вызвана тем, что мне предстоит испытать что-то неизвестное. Если для тебя это не так, то почему ты волнуешься?
«Потому что я хочу, чтобы эта ночь стала для тебя истинным наслаждением. Во всем. Я никогда не думал, что для меня будет так важно, чтобы ты испытала удовольствие».
Остина несколько беспокоило, что он имеет дело е девственницей. Он всегда как чумы боялся девственниц, а вот теперь столкнулся с тяжелой проблемой: как лишить девственности собственную жену.
— Когда люди впервые познают друг друга, они испытывают некоторые сложности, — сказал он. — Я не хочу причинить тебе боль.
— А я не хочу разочаровать тебя.
Он посмотрел на нее. Такое маловероятно. Она была такой красивой и невероятно нежной. И такой невинной. И трогательной. А ее вид был так соблазнителен. Остин посмотрел на смелый вырез ее пеньюара и увидел выглядывавшие из него розовые соски. И его возбуждение достигло такого предела, что потребовалась вся его сила воли, чтобы не застонать вслух.
Она беспокойно пошевелилась в его руках.
— Ты хмуришься. Что-то тебя беспокоит? Я буду рада выслушать тебя и разделить с тобой твои трудности.
— Ты и вправду хотела бы?
— Конечно. Долг жены — избавлять мужа от неудобств, не так ли?
Боже всемогущий, да он ждет не дождется, когда она избавит его от неудобства!
— В таком случае я скажу тебе, о чем я думаю. И покажу.
Он тихонько привлек ее к себе. Она подняла голову и вопросительно посмотрела на него.
— Сначала, — начал он, — мне бы хотелось, чтобы ты распустила волосы.
Протянув руку, Остин вынул инкрустированный жемчугом гребень, скреплявший ее волосы. Масса длинных мягких прядей накрыла его руки и заструилась по ее спине к бедрам. Он взял в ладони шелковистые локоны и поднес их к лицу.
— У тебя необыкновенные волосы, — прошептал он, вдыхая цветочный аромат каштановых волос. — Когда я впервые увидел тебя, мне захотелось коснуться их… перебирать пальцами.
Элизабет не шевелясь смотрела на него широко раскрытыми глазами.
— И еще я думал, какой нежной должна быть твоя кожа, — продолжал он, касаясь пальцами ее щеки, шеи и маленькой ямочки на ключице.
Она тихо вздохнула, когда его пальцы скользнули вниз и коснулись ее почти обнаженной груди. Положив руки ей на плечи, он осторожно спустил халат с ее безвольно опущенных рук, и тот волнами собрался у ее ног. Остин не мог найти слов и не мог оторвать от нее взгляда — от ее необычной красоты и глаз, в которых разгоралось пламя желания.
— О чем ты сейчас думаешь? — прерывистым шепотом спросила она.
— Я бы предпочел показать тебе.
Остин взял в ладони ее лицо, чувствуя, как беспокойно бьется на шее пульс — почти так же часто, как и его собственный. Он наклонил голову и поцеловал ее: сначала нежно, а затем с нарастающей страстью требовательно прижался к ее губам. Когда Элизабет поняла его желание, она сама разжала губы и коснулась его языком. Он не сдержал стона и прижал ее к себе, гладя спину, не прикрытую пеньюаром.
Его руки скользнули вниз, он обхватил ладонями ее округлые ягодицы и поднял ее, прижимая к своим бедрам. Она попыталась поглубже вдохнуть, но из горла вырвался хриплый стон, когда она ощутила это прикосновение.
— Боже, как хорошо! — прошептал он ей на ухо. Она дрожала в его руках едва заметной дрожью наслаждения, которое пронизывало ее всю, до кончиков пальцев. — Чертовски хорошо.
Он удержался от искушения и, убрав руки с ее ягодиц, стал изучающе гладить ее тело, пока в его ладонях не оказались ее нежные груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77