Перед ним возник образ Элизабет. Элизабет вываливается из кустов. Сидит под огромным дубом. Рисует его портрет. Сползает с седла. Вся покрыта грязью. Улыбается. Смеется. Дразнит его.
Его губы растянулись в улыбке. Несмотря на то что нельзя было отрицать, что это брак по расчету, цель которого — спасти ее от позора, он подозревал, что его супружеская жизнь отнюдь не будет скучной.
И конечно, законный брак позволит ему спать с ней. От одной мысли об этом его сердце забилось чаще. Остин представил ее в своей постели: прекрасные волосы рассыпались вокруг нее, руки призывно тянутся к нему. Эта сторона брака будет очень… приятной.
Ему оставалось только сделать предложение.
Когда в конце дня по его приглашению к нему в кабинет вошла Элизабет, Остина позабавило, как внимательно она его осмотрела.
— Как вы себя чувствуете? — озабоченно спросила она. — Вам бы следовало отдохнуть.
— Чувствую себя прекрасно — благодаря вам. — Он улыбнулся и был вознагражден нежным розовым румянцем, вспыхнувшим на ее лице.
— Ваша рана не беспокоит вас? Я могла бы приготовить лекарство.
Он вспомнил отвратительный вкус ячменного отвара, который она давала ему в последний раз, и едва сдержал дрожь.
— Почти не болит. То, что вы приготовили, сотворило чудо.
— Очень рада. — Она изучающе вгляделась в его лицо и перевела глаза на повязку на лбу. — Какое счастье, что у меня такие крепкие нервы, а то вы могли бы напугать меня до смерти. — Снова встретив его взгляд, Элизабет быстро добавила:
— Но об этом мы уже говорили. Насколько я поняла, вы желаете обсудить со мной что-то.
Остин колебался, не зная, как ему приступить к делу. Обычно он не лез за словом в карман, особенно в разговоре с женщиной, но он никогда раньше не делал предложения.
Он прокашлялся.
— Не сомневаюсь, что вы понимаете: то, что произошло вчера вечером, и то, что нас застали вместе сегодня утром, существенно повлияло на вашу репутацию.
Элизабет удивленно подняла брови:
— Неужели девицы Дигби уже распускают сплетни вопреки своему обещанию молчать? Когда мы вернулись домой, Каролина буквально заперла меня в своей спальне и отказалась обсуждать со мной случившееся, пока мы с вами не поговорим. Если назревает скандал, то мы, конечно, сумеем рассеять всякие слухи. Тем более что между нами ничего не было.
— В самом деле? — Он протянул к ней руку и провел кончиками пальцев по бледным веснушкам, золотившимся на ее носу. — Мы целовались. — Остин понизил голос до хриплого шепота. — Мы провели ночь наедине. Нас застали в объятиях друг друга.
Кровь прилила к ее щекам.
— Вы были ранены, и я помогла вам. То, что мы провели ночь вместе, не имеет никакого значения, и к тому же у нас не было другого выхода. Ясно, что любой это поймет.
— Никто не поймет, Элизабет. И особенно ваша тетушка.
— О Боже! Неужели разразился скандал?
— Нет.
— Тогда тетя Джоанна не…
— Она знает.
— Знает? Откуда вам это известно?
— Я рассказал ей.
Она посмотрела на него с возмущением:
— Оказывается, нам надо было беспокоиться не о том, что языки развяжутся у девиц Дигби. Что именно вы ей рассказали?
— Правду. Что мое состояние, с грозой в придачу, заставило нас провести ночь в развалинах. Наедине.
— Тетя Джоанна ужасно расстроилась?
— Нет, так как я заверил ее, что никакой скандал вас не коснется. Признаюсь, она была весьма довольна моим решением.
— Каким решением?
— Мы с вами поженимся.
Казалось, Элизабет от изумления приросла к месту. Она смотрела на него, и целую минуту в кабинете стояла мертвая тишина. С каждой секундой биение его сердца становилось все медленнее, а его удары — все тяжелее и больнее. Наконец она заговорила:
— Вы, должно быть, шутите.
Наступила очередь Остина с изумлением смотреть на нее. Он не знал заранее, каков будет ее ответ, но ему и в голову не приходило, что она примет его слова за шутку.
— Уверяю вас, я говорю совершенно серьезно, — холодно произнес он. — Когда вы будете моей женой, никто и слова не посмеет сказать против вас. Каким-либо ухаживанием, которым я должен был бы заняться до свадьбы, придется пренебречь, потому что бракосочетание состоится немедленно.
Элизабет сжала руки.
— Остин, я глубоко ценю ваш благородный жест, но уверена, в таких радикальных мерах нет необходимости.
— Такие меры абсолютно необходимы. Если вы предпочитаете отмахнуться от урона, нанесенного вашей собственной репутации, подумайте о леди Пенброук. Вы хотите посмотреть, как в обществе ее подвергнут остракизму?
— Конечно, нет! Я не видела от тети Джоанны ничего, кроме доброты.
— И вы могли бы отплатить ей за эту доброту, подставив под удар ее положение в свете?
Глаза Элизабет расширились, выражая переполнявшую их тревогу.
— Нет! Но…
— В таком случае брак — единственный способ защитить вас и ее, — заявил Остин, удивленный и в то же время раздосадованный ее явным нежеланием выходить за него замуж.
В ее золотисто-карих глазах он увидел такое мучительное беспокойство, словно он не предлагал ей выйти за него замуж, а, вымазав дегтем, собирался обвалять в перьях, как это делают в Америке. Эта неожиданная мысль рассмешила его, погасив недовольство — не ею, а собой и своими сомнениями. Ему никогда не приходило в голову, что однажды придется уговаривать женщину стать его женой.
Один лишь взгляд на лицо Элизабет убедил его, что именно это он и должен будет сейчас делать.
Слегка насмешливым тоном он заметил:
— Выражение вашего лица, которое можно охарактеризовать как обеспокоенное, показывает: вы не учитываете тот факт, что брак со мной принесет вам определенную выгоду.
Это высокомерное заявление прозвучало для нее как пощечина.
— Выгоду?
— Да. Это английское слово означает «хорошие вещи». Например, вы станете герцогиней.
Ее лицо побледнело.
— Я не хочу быть герцогиней.
Остин мог бы поставить на кон свою жизнь против шанса когда-нибудь услышать из уст женщины подобные слова. Прежде чем он собрался с мыслями, Элизабет в волнении заходила по комнате.
— Вы, конечно же, видите, что я совсем не пользуюсь успехом в свете и из меня выйдет никудышная герцогиня, — сказала она. — Люди смеются надо мной, укрывшись за горшками с пальмами. Я неуклюжа. Я не разбираюсь в моде. Я скверно танцую. И если вы этого не заметили, я ужасно высокая.
Остин сжал челюсти.
— Никто не будет смеяться над герцогиней Брэдфордской. Если хочет, чтобы его зубы остались целы. Что касается остального, то вы легко научитесь танцевать и разбираться в моде. В обществе вашей тетушки, моей матери и Каролины вы узнаете даже больше, чем вам бы хотелось.
Элизабет остановилась, повернулась к нему, и слабая улыбка появилась на ее губах.
— Я вижу, вы большой мастер решать проблемы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77