Она нырнула под воду, дрожа от холода, однако чувствуя сильный прилив энергии и странную свободу.
— Даниэлла!
Она вынырнула и, оглянувшись на берег, увидела, что проплыла значительное расстояние. У самой кромки воды стоял Адриан. Сбросив с себя только меч и ботинки, он стремительно поплыл к жене. Встревоженная испугом, прозвучавшим в его голосе, Даниэлла повернула к берегу, но тут сильная рука подхватила ее и потащила за собой.
— В чем дело?
— Ты что, сошла с ума, девочка? Совсем потеряла рассудок? — сердито спросил Адриан.
Даниэлла стояла перед ним, дрожа всем телом и чувствуя, как покрывается гусиной кожей.
— Я только хотела поплавать, Адриан, и ничего больше. Разве мне запрещено плавать?
— Ты хотела поплавать? — переспросил он, прищурив золотистые глаза.
— Да, хотела поплавать, — подтвердила Даниэлла. — Если я не еду в Лондон, то могу хотя бы поплавать? Разве мне запрещено входить в воду? Ты забыл предупредить меня, что я не должна купаться в озере.
Адриан внезапно обнял ее и, запустив пальцы в волосы, крепко прижал ее голову к своей груди.
— Плавать, миледи, в такой холодной воде? Она гораздо холоднее, чем вода во Франции.
Подхватив жену на руки, Адриан направился с ней в дом. Он принес Даниэллу в спальню, поставил перед камином, снял с нее мокрое платье и завернул в теплое шерстяное одеяло. Затем, сбросив с себя мокрую тунику и бриджи, снова взял Даниэллу на руки и опустился в кресло перед камином.
— Вы не имеете права болеть, графиня, — сказал он, гладя ее по голове.
— Потому что ношу ребенка? — спросила она, произнося слово «ребенок» по-шотландски. — Я не хотела навредить ни себе, ни ребенку.
Адриан промолчал. Даниэлла прижалась к его груди, борясь с искушением расплакаться. Как она будет скучать по нему, по этой широкой груди, где ей знаком каждый мускул, каждый шрам! Она провела пальцем по щеке мужа и заглянула в глаза, в которых отражался огонь.
— Адриан… Прошло уже столько лет, а я все еще помню, как умирала моя мать, вся горя от жара. Она настояла, чтобы я дала клятву верности королю. Она так страдала от того, что идет война… Может, она чувствовала, что, сдав Авий, она тем самым предала свой народ. Я дала ей эту клятву. Я не так ужасна, милорд, как вы думаете. Просто я старалась выполнить свое обещание.
— Но вы поклялись и мне, — заметил Адриан.
— И я никогда не нарушала эту клятву.
— Это еще под большим вопросом, любовь моя.
— Но у меня по крайней мере есть доводы.
Адриан улыбнулся и снова погладил ее по голове.
— У вас всегда найдутся доводы. — Адриан помолчал и со вздохом добавил: — Все так странно… Я был хорошо знаком с вашей матерью, как вы знаете.
— Конечно, знаю. Именно вы посодействовали падению Авийя. У меня масса причин ненавидеть вас.
Но Адриан проигнорировал ее замечание и продолжал:
— Она была из рода Валуа, была врагом Эдуарда, но она полюбила короля. Я никак не могу понять, почему она приказала вам бороться с ним.
— Адриан!
— Что?
Даниэлла посмотрела на его лицо, такое любимое, провела рукой по его подбородку, удивляясь тому, что когда-то ненавидела этого человека.
— Я люблю тебя, — прошептала она.
Адриан долго смотрел на нее, его глаза блестели, но по взгляду нельзя было догадаться о том, что он сейчас чувствует. Внезапно он взял ее руку и перецеловал все пальцы.
— Действительно любишь? — переспросил он. — Или ты такая искусная притворщица и готова говорить что угодно, лишь бы добиться своего?
Даниэлла закрыла глаза, чувствуя, как подступают слезы. Она сказала мужу правду, а в ответ услышала новые обвинения. Она стала вырываться из его рук, но Адриан крепко держал ее.
— Даниэлла, даже если ты сказала правду, я все равно не могу сейчас взять тебя с собой; Я хочу, чтобы мой ребенок родился здесь. Я не могу допустить, чтобы ты снова тряслась на лошади, и, видит Бог, я хочу удержать тебя от нового соблазна.
— Я тоже хочу удержать тебя от соблазна! — воскликнула она, продолжая вырываться из его рук, но это было равносильно тому, чтобы бороться с каменной стеной. Хватка Адриана была крепкой.
— И что это значит? — спросил он.
— Это значит, что мне не нравится, когда вокруг тебя вертятся женщины. Ты запираешь меня в замке, а сам берешь на войну свою любовницу. А сейчас ты едешь в Лондон…
Даниэлла замолчала, потому что Адриан вдруг громко захохотал. Она попыталась ударить его по плечу, но он перехватил ее руку.
— Прости, любовь моя. Но не значит ли это, что тебе вовсе не безразлично, есть у меня любовница или нет?
— Я не хочу отвечать на твой вопрос, и давай прекратим этот разговор. Я говорю, что люблю тебя, а ты мне не веришь. Я унижаюсь перед тобой, а ты только смеешься и собираешься уехать, чтобы поскорее встретиться с…
— Встретиться с кем? — потребовал ответа Адриан.
— С Эдуардом, — солгала Даниэлла.
Адриан откинулся в кресле и стал с улыбкой сушить ее волосы, пропуская их сквозь пальцы.
— Мне действительно очень интересно, — сказал он. — Так с кем, ты думаешь, у меня встреча?
— Отпусти меня. Дай мне встать.
— Нет, моя любовь. Я задумал кое-что проделать с тобой этой ночью, но в мои планы не входит отпустить тебя или позволить тебе встать.
— Черт бы тебя побрал, Адриан…
— Так с кем же? — снова потребовал он ответа, глядя ей в глаза.
— Откуда мне знать? При дворе Эдуарда полно женщин…
— Я был на войне.
— За обозом едут женщины.
— Значит, ты считаешь, что у меня связь с какой-то шлюхой?
— Может, мы перестанем…
— Так все-таки с кем?
— С той девушкой… Терезой, которая является к тебе по первому требованию, как она мне сказала.
Откинувшись в кресле, Адриан широко улыбался. Даниэлла снова попыталась вырваться, и ей снова не удалось это сделать.
— Прости. Возможно, я не должен так весело реагировать на твои слова, но уж слишком давно меня мучает мысль: что же еще ты можешь выкинуть?
— Адриан! — простонала Даниэлла, прекратив вырываться и прижавшись к его груди. — Пожалуйста…
Взяв жену за подбородок, Адриан заглянул ей в глаза.
— Я никогда не спал с Терезой, — сказал он. — Она действительно следует за нашими войсками и не раз давала мне понять, что готова ради меня на все. А ведь она хорошенькая и очень юная.
— Адриан…
— Я никогда не нарушал свою брачную клятву, Даниэлла. Никогда. Хотя бывали времена, когда я и сам удивлялся, почему я этого не делаю.
Адриан поднялся, опустил Даниэллу на пол и снял с нее одеяло, которое бесформенной массой упало на овечью шкуру перед камином. В комнате было темно, и только красно-золотистые отсветы огня в камине играли на их обнаженных телах. Руки Адриана легли на затылок Даниэллы, распушив ей волосы. Запрокинув ее голову, он припал к ее губам жадным поцелуем. Он целовал ей плечи, груди, затем, опустившись на колени, положил руки ей на живот и прижался к нему щекой, прислушиваясь к движению ребенка внутри жены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
— Даниэлла!
Она вынырнула и, оглянувшись на берег, увидела, что проплыла значительное расстояние. У самой кромки воды стоял Адриан. Сбросив с себя только меч и ботинки, он стремительно поплыл к жене. Встревоженная испугом, прозвучавшим в его голосе, Даниэлла повернула к берегу, но тут сильная рука подхватила ее и потащила за собой.
— В чем дело?
— Ты что, сошла с ума, девочка? Совсем потеряла рассудок? — сердито спросил Адриан.
Даниэлла стояла перед ним, дрожа всем телом и чувствуя, как покрывается гусиной кожей.
— Я только хотела поплавать, Адриан, и ничего больше. Разве мне запрещено плавать?
— Ты хотела поплавать? — переспросил он, прищурив золотистые глаза.
— Да, хотела поплавать, — подтвердила Даниэлла. — Если я не еду в Лондон, то могу хотя бы поплавать? Разве мне запрещено входить в воду? Ты забыл предупредить меня, что я не должна купаться в озере.
Адриан внезапно обнял ее и, запустив пальцы в волосы, крепко прижал ее голову к своей груди.
— Плавать, миледи, в такой холодной воде? Она гораздо холоднее, чем вода во Франции.
Подхватив жену на руки, Адриан направился с ней в дом. Он принес Даниэллу в спальню, поставил перед камином, снял с нее мокрое платье и завернул в теплое шерстяное одеяло. Затем, сбросив с себя мокрую тунику и бриджи, снова взял Даниэллу на руки и опустился в кресло перед камином.
— Вы не имеете права болеть, графиня, — сказал он, гладя ее по голове.
— Потому что ношу ребенка? — спросила она, произнося слово «ребенок» по-шотландски. — Я не хотела навредить ни себе, ни ребенку.
Адриан промолчал. Даниэлла прижалась к его груди, борясь с искушением расплакаться. Как она будет скучать по нему, по этой широкой груди, где ей знаком каждый мускул, каждый шрам! Она провела пальцем по щеке мужа и заглянула в глаза, в которых отражался огонь.
— Адриан… Прошло уже столько лет, а я все еще помню, как умирала моя мать, вся горя от жара. Она настояла, чтобы я дала клятву верности королю. Она так страдала от того, что идет война… Может, она чувствовала, что, сдав Авий, она тем самым предала свой народ. Я дала ей эту клятву. Я не так ужасна, милорд, как вы думаете. Просто я старалась выполнить свое обещание.
— Но вы поклялись и мне, — заметил Адриан.
— И я никогда не нарушала эту клятву.
— Это еще под большим вопросом, любовь моя.
— Но у меня по крайней мере есть доводы.
Адриан улыбнулся и снова погладил ее по голове.
— У вас всегда найдутся доводы. — Адриан помолчал и со вздохом добавил: — Все так странно… Я был хорошо знаком с вашей матерью, как вы знаете.
— Конечно, знаю. Именно вы посодействовали падению Авийя. У меня масса причин ненавидеть вас.
Но Адриан проигнорировал ее замечание и продолжал:
— Она была из рода Валуа, была врагом Эдуарда, но она полюбила короля. Я никак не могу понять, почему она приказала вам бороться с ним.
— Адриан!
— Что?
Даниэлла посмотрела на его лицо, такое любимое, провела рукой по его подбородку, удивляясь тому, что когда-то ненавидела этого человека.
— Я люблю тебя, — прошептала она.
Адриан долго смотрел на нее, его глаза блестели, но по взгляду нельзя было догадаться о том, что он сейчас чувствует. Внезапно он взял ее руку и перецеловал все пальцы.
— Действительно любишь? — переспросил он. — Или ты такая искусная притворщица и готова говорить что угодно, лишь бы добиться своего?
Даниэлла закрыла глаза, чувствуя, как подступают слезы. Она сказала мужу правду, а в ответ услышала новые обвинения. Она стала вырываться из его рук, но Адриан крепко держал ее.
— Даниэлла, даже если ты сказала правду, я все равно не могу сейчас взять тебя с собой; Я хочу, чтобы мой ребенок родился здесь. Я не могу допустить, чтобы ты снова тряслась на лошади, и, видит Бог, я хочу удержать тебя от нового соблазна.
— Я тоже хочу удержать тебя от соблазна! — воскликнула она, продолжая вырываться из его рук, но это было равносильно тому, чтобы бороться с каменной стеной. Хватка Адриана была крепкой.
— И что это значит? — спросил он.
— Это значит, что мне не нравится, когда вокруг тебя вертятся женщины. Ты запираешь меня в замке, а сам берешь на войну свою любовницу. А сейчас ты едешь в Лондон…
Даниэлла замолчала, потому что Адриан вдруг громко захохотал. Она попыталась ударить его по плечу, но он перехватил ее руку.
— Прости, любовь моя. Но не значит ли это, что тебе вовсе не безразлично, есть у меня любовница или нет?
— Я не хочу отвечать на твой вопрос, и давай прекратим этот разговор. Я говорю, что люблю тебя, а ты мне не веришь. Я унижаюсь перед тобой, а ты только смеешься и собираешься уехать, чтобы поскорее встретиться с…
— Встретиться с кем? — потребовал ответа Адриан.
— С Эдуардом, — солгала Даниэлла.
Адриан откинулся в кресле и стал с улыбкой сушить ее волосы, пропуская их сквозь пальцы.
— Мне действительно очень интересно, — сказал он. — Так с кем, ты думаешь, у меня встреча?
— Отпусти меня. Дай мне встать.
— Нет, моя любовь. Я задумал кое-что проделать с тобой этой ночью, но в мои планы не входит отпустить тебя или позволить тебе встать.
— Черт бы тебя побрал, Адриан…
— Так с кем же? — снова потребовал он ответа, глядя ей в глаза.
— Откуда мне знать? При дворе Эдуарда полно женщин…
— Я был на войне.
— За обозом едут женщины.
— Значит, ты считаешь, что у меня связь с какой-то шлюхой?
— Может, мы перестанем…
— Так все-таки с кем?
— С той девушкой… Терезой, которая является к тебе по первому требованию, как она мне сказала.
Откинувшись в кресле, Адриан широко улыбался. Даниэлла снова попыталась вырваться, и ей снова не удалось это сделать.
— Прости. Возможно, я не должен так весело реагировать на твои слова, но уж слишком давно меня мучает мысль: что же еще ты можешь выкинуть?
— Адриан! — простонала Даниэлла, прекратив вырываться и прижавшись к его груди. — Пожалуйста…
Взяв жену за подбородок, Адриан заглянул ей в глаза.
— Я никогда не спал с Терезой, — сказал он. — Она действительно следует за нашими войсками и не раз давала мне понять, что готова ради меня на все. А ведь она хорошенькая и очень юная.
— Адриан…
— Я никогда не нарушал свою брачную клятву, Даниэлла. Никогда. Хотя бывали времена, когда я и сам удивлялся, почему я этого не делаю.
Адриан поднялся, опустил Даниэллу на пол и снял с нее одеяло, которое бесформенной массой упало на овечью шкуру перед камином. В комнате было темно, и только красно-золотистые отсветы огня в камине играли на их обнаженных телах. Руки Адриана легли на затылок Даниэллы, распушив ей волосы. Запрокинув ее голову, он припал к ее губам жадным поцелуем. Он целовал ей плечи, груди, затем, опустившись на колени, положил руки ей на живот и прижался к нему щекой, прислушиваясь к движению ребенка внутри жены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111