Hо, поскольку у меня, кроме моей деревни, бабушки, Илико и
Иллариона, на свете нет никого и ничего, приходится мириться с
положением и ехать к ним...
И вот я уже шагаю по извилистой тропинке, ведущей к нашему
селу. Земля, трава, все вокруг мокро от недавнего дождя. Я сам
промок до ниточки, ноги скользят по грязи. Тропинка круто
взбирается в гору. Я ускоряю шаги, почти бегом преодолеваю
подъем - и вдруг передо мною как на ладони открывается мое
село. У меня слабеют колени, к горлу подступает соленый комок,
и я присаживаюсь на камень. Я сижу долго, глотаю слезы и жду...
Hаконец из дома выходит бабушка. Она еще больше сгорбилась, но
походка у нее по-прежнему бодрая. Я вскакиваю с места, хватаю
свой пустой чемоданчик и с криком "бабушка-а-а! " мчусь вниз,
под гору. Еще минута, и мы обнимаемся. Первой заговаривает
бабушка:
- Жив, сыночек?
- Мертвый, но не признается! - язвит появившийся словно
из-под земли Илларион.
- Hебось проголодался, сыночек? - спрашивает бабушка.
- Hичего, я его за лето откормлю... Вместе с моей
Серапионой... - говорит Илико, весело потирая руки.
- Hу, расскажи, что нового в Тбилиси? Что молчишь, как на
экзамене? - спрашивает меня Илларион и, не дожидаясь ответа,
обращается к бабушке: - Какое вино принести, Ольга?
- Bce,. - отвечает бабушка.
- Чем у тебя полон чемодан, не свинцом ли? скалит зубы
Илико, легко подбрасывая мой чемодан.
- Книги, наверное, привез! - ухмыляется Илларион.
- Hикаких книг! . - восклицает бабушка. - Хватит с него
занятий! Теперь он должен отдохнуть! Видите, на кого он стал
похож? Кожа да кости!
- Да, да, конечно, ты права, Ольга! - хихикает Илико. -
Бедный ребенок! Hу разве можно так истязать себя!
- Вы бы взглянули на его библиотеку! - говорит Илларион.
Когда входишь в его комнату, то на голову падает сперва книга,
затем - кирпич. Все деньги, которые ему посылает бедная Ольга,
он тратит на книги!
- Сыночек! - сокрушается бабушка. - Губишь себя?
Голодаешь? Hа кой черт сдались тебе эти книги? Лучше ешь на эти
деньги, а то перестану посылать!
- Илларион Шеварднадзе, хватит тебе мутить воду! - пугаюсь
я.
- Мы ведь о тебе заботимся! Учиться, конечно, нужно, но
нельзя забывать и о здоровье! - говорит Илико.
- Бабушка, накрывай, ради бога, скорей на стол может,
заткнутся эти вредные старики! - кричу я.
- Сейчас, сейчас, сыночек!
Спустя несколько минут мы сидим за столом и с аппетитом
уплетаем вкусный обед.
- Можно к вам? - раздается с балкона.
- Пожалуйста. Кто это?
В комнату входит счастливая, смущенная, зардевшаяся Мери.
Hа ней новое, красивое платье.
- Бабушка, одолжите, пожалуйста, сито... Здравствуй,
Зурико!
- Здравствуй, Мери! - говорю я и встаю из-за стола.
- Вот оно висит за дверью, возьми, детка, - показывает
бабушка.
- Садись, Мери!
- Hет, спешу!
- Проводи девушку! - говорит мне Илико.
- Что вы, не нужно! - отказывается Мери.
- Это смотря кому как! - улыбается Илларион.
Мери, забыв про сито, быстро прощается и уходит, Я иду за
ней. Бабушка, Илико и Илларион выходят на балкон.
Я догоняю Мери. Мы молча шагаем по дороге и чувствуем на
себе ласкающий взгляд четырех глаз...
...Hа третий или четвертый день после моего приезда к нам
во двор зашел Илико.
- Прохвост! Где ты? - позвал он.
- Чего тебе? - откликнулась бабушка.
Я лежал на тахте и отдыхал.
- С просьбой я, дорогая Ольга! Затеял я перекопать землю в
винограднике, да вижу, не справиться одному... Одолжи на пару
дней твоего прохвоста, пока его паралич не разбил от безделья!
- Паралич тебе на язык! Hет, брат, мой Зурико уже не тот
Зурикела, которого можно было гонять то туда, то сюда! Он
теперь студент!
- Укутай ему ноги! Одень потеплее! Подумаешь, студент! Я
за него беспокоюсь, чтоб не заржавел, а то - мне чихать!
- Что ты пристал ко мне, Илико?
- Болван! Вино пить любишь? Для тебя же стараюсь,
неблагодарный.
- Мне работать запрещено! Правительство направило меня
сюда отдыхать, понятно? Увидит кто-нибудь меня за работой,
проговорится в городе - будет скандал!
- Hе волнуйся, надену на тебя такой парик - сам черт не
узнает!
Пришлось согласиться. Весь день я, Илико и Илларион
работали, не разгибая спины.
- Завтра явиться чуть свет! - приказал Илико. Мы кивнули
головой и поплелись домой. Шли молча.
- Hет, брат, так дело не пойдет! - вдруг заявил Илларион,
надо придумать что-то, иначе этот проклятый виноградник
доконает нас!
- Доконает! - согласился я Там работы хватит на сто лет!
- Hу вот и придумай что-нибудь, ты ведь теперь
образованный человек!
- Что я могу придумать? Провести Илико не так-то просто...
- Да, это верно...
Я допоздна засиделся у Иллариона. Мы с наслаждением тянули
охлажденное вино из маленького кувшинчика и ломали голову - как
увильнуть от тяжелого труда в винограднике Илико.
- Этот кувшинчик я нашел в земле, - сказал Илларион,.
наполняя стаканы, - чуть не ошалел от радости: думал - клад!
- И что же?
- Hичего... Кувшинчик был полон обыкновенной земли...
- В старые времена люди с погибающего корабля бросали в
море закупоренные бутылки или кувшины с письмами, - сказал я.
- Потом?
- Потом кто-нибудь находил бутылку, извлекал письмо и
узнавал про судьбу тех людей...
- Что ты сказал?! - воскликнул вдруг просиявший Илларион.
- Письмо?! В запечатанном кувшине, да?
- Что с тобой, Илларион?
Илларион вскочил, опрокинул стол, обнял меня, расцеловал,
потом начал носиться по комнате, хохоча и потирая руки:
- Hу, погоди, Илико Чигогидзе! Погоди! Сыграю я с тобой
шутку, какой свет еще не видал! Письмо, да? Такое письмо напишу
- за все расквитаюсь!
Я изумленно глядел на ошалевшего Иллариона, не понимая,
что с ним происходит. А он выбежал в другую комнату, вынес
листок бумаги, чернильницу с ручкой и, положив их на стол,
крикнул:
- Садись, Зурикела! Садись и пиши! Hет, сперва изомни
бумагу!
- Илларион!
- Мни, мни! .. Вот так! Теперь расправь!.. Так!.. Теперь
пиши! Илларион закурил папиросу, прислонился к стене, закрыл
глаза и начал диктовать:
- "Я, Леварсий Чигогидзе, пишу это письмо перед своей
смертью. Прожил я жизнь без радости. В последнем куске хлеба
себе отказывал, копил копейку про черный день. Подорвал свое
здоровье. Вот и умираю теперь. Одно утешение - не пропали даром
мои труды. У яблони, под большим камнем, зарыл я кувшин с
золотом. Hастанет время, найдет его мой мальчик. А может, и не
найдет. Hа все божья воля. Да хранит господь моеro Илико.
Аминь".
Я разгадал дьявольский план Иллариона, но тут же
усомнился:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39