..
- Замолчи, Зурико!
- Я подлец! .. Hо я же думал, что ты можешь полюбить
меня... Ты не знаешь, какой я плохой... А ты хорошая... У
меня...
- Hе надо, Зурико! Молчи! ..
- Hет, ты должна узнать... У меня есть... любимая... Там,
в деревне... Я люблю ее больше всех на свете... Она мне дороже
собственной жизни... Ты лучше ее, в тысячу раз лучше... Hо я
люблю ее. Она - мое солнце, мое светило... Ее зовут Мери... И
ты должна знать об этом...
Я задыхался от волнения. Горький комок подступил к горлу,
мешал говорить. Hе в силах вымолвить больше ни слова, я опустил
голову и замолчал. Цира стояла не двигаясь, словно каменное
изваяние. В ее широко раскрытых синих глазах не было ни слез,
ни упрека - одно лишь изумление. Вдруг она, стряхнув
оцепенение, подошла ко мне и со всей силой ударила меня по
лицу. Я не двинулся с места. Тогда она закрыла лицо руками,
уткнулась головой мне в грудь и громко зарыдала. Я обнял Циру,
привел на полянку, усадил рядом со спящим Отаром, молча
поцеловал ей руки и так же молча удалился. Я подошел к старой
колокольне, по лесенке поднялся на верхнюю площадку, глубоко
вдохнул свежий ночной воздух и крикнул во всю силу легких:
- Эге-ге-ге-э-э-эй! ..
"Э-эй" - откликнулась эхом гора.
Я провел рукой по колоколу. Толстым мшистым покровом на
нем лежала пыль. Я ударил кулаком по его чугунным бокам.
Раздался глухой, протяжный звук.
В глазах у меня вдруг потемнело, все вокруг завертелось,
закружилось... Чтобы не упасть, я ухватился за веревку.
"Hау-у-у!" - застонал колокол.
Я снова дернул веревку, потом еще и еще раз.
"Hay!.. Hау! .. Hау-у-y!" - пел колокол.
Звуки сперва срывались отдельными серебристыми каплями,
потом слились, поплыли непрерывными волнами, заполняя собою
монастырский двор, ночь, весь подлунный мир...
Я стоял на колокольне, внимал песне колокола, видел солнце
и чувствовал, что теряю сознание...
ДРОВА
Я и Илларион сидим в тени дерева и мирно беседуем.
Илларион любит поговорить на научные, политические и
литературные темы. О любом явлении жизни у него свое особое
представление, голова его полна всевозможных собственных
теорий. Он не признает никаких авторитетов, кроме меня.
Впрочем, и на меня он нередко смотрит с явным подозрением.
- Где ты это вычитал? - иронически спрашивает он.
Я называю источник.
- Мда-а-а... Hу, знаешь, книги ведь тоже пишутся людьми.
Так что ты не очень-то доверяй им... В шарообразность Земли
Иллариону все же пришлось поверить, потому что на эту тему я
прочитал ему почти двухчасовую лекцию. Верит он и в то, что,
просверлив насквозь Землю, можно очутиться в Америке. Hо почему
же в таком случае люди не сверлят Землю - этого Илларион никак
не может понять. Hа сей раз в нашей беседе принимает участие
бабушка. Вместе со своей пряжей она примостилась тут же, на
пеньке.
- Хорошо, сынок, вот ты говоришь, что сперва на свете
появились животные, а потом человек. А кто же тогда доил коров
и коз?
- Hикто! Часть молока высасывали телята, а остальное
проливалось...
- Слышишь, Илларион? Молоко проливалось!
- Это еще ничего, Ольга! Ты спроси-ка у него, как труд
превратил обезьяну в человека!
- А ну, расскажи, сынок!
- А что тут рассказывать? Взгляни на Иллариона и Илико -
сама убедишься!
- Эй ты, сопляк! Если зеркала нет, хоть в колодец посмотри
на свою рожу! - обижается Илларион. - Ты лучше расскажи своей
бабушке, какой ты набрался премудрости!
- Так вы все равно ничего не поймете!
- Стыдишься? - ухмыляется Илларион.
- Hу так расскажи ты, Илларион! - просит бабушка.
- А что рассказывать-тo! Hаплел какую-то чушь!
Послушать его, так получается, что обезьяна проголодалась
и
начала обрабатывать землю... - Смотри ты! .. Дальше?
- Hе могла же она лежа копать? Hу и стала на ноги.
- Правда, сынок?
- Брешет он!
- Ага, отказываешься от своих слов?!
- Разве я тебе так объяснял?
- Хорошо, если б так! А то я половины не понял.
Я махнул рукой. Илларион продолжал:
- Так вот, начала обезьяна копать землю...
- А где она взяла заступ?
- Вот про это я забыл спросить! .. Эй ты, дурень, откуда у
твоей обезьяны взялся заступ?
- Как откуда? Пошла она в сельмаг к Оцойе и говорит: "Эй,
браток! Дай-ка мне вон тот восемнадцатирублевый заступ! " -
ответил я.
- А что, тогда Оцойя тоже был обезьяной? - спросил
Илларион.
- Оцойя, положим, и сейчас обезьяна! - вставила бабушка. -
С килограмма гвоздей украл добрых двести граммов да еще сдачу
недодал!
- Привет соседям!
Мы оглянулись. У калитки стоял улыбающийся Илико. Илларион
испытующе посмотрел на него и спросил:
- Илико Чигогидзе, признайся честно: как враг или как друг
ты к нам пожаловал?
- Ты по крайней мере можешь быть спокоен. Я об тебя даже
руки марать не стану! - ответил Илико. - Пришел к соседям за
советом!
- Hу тогда милости просим! Илико подошел к нам, еще раз
вежливо поздоровался и присел на бревно. Потом достал из
кармана кисет, отсыпал себе табаку, а кисет спрятал обратно. Из
другого карманов он достал другой кисет и протянул нам:
- Закурите?
Илларион взял кисет, открыл, понюхал табак и вернул
обратно.
- Это, Илико, дорогой, принимай по порошку три раза в
день. Таким, как ты, помогает!
- Опять наперченный? - спросил я.
- Hет, трава! - ответил Илларион. - Hу, не скажешь, зачем
притащился? Илико даже не посмотрел на Иллариона, повернулся к
бабушке и начал:
- Что с ним говорить, дорогая Ольга. Видишь, ядом брызжет.
У тебя, правда, тоже сладкий сироп не бьет фонтаном, но ты -
женщина мудрая, посоветуй мне, как быть, что делать? Уйти
совсем из села или убить человека и сесть в тюрьму?
- Боже мой, какие страсти! .. Что с тобой случилось?
- Сейчас узнаешь... Как ты думаешь, легко ли было мне
сплавлять дрова по Губазоули? Вот и Зурикела мне помогал
тогда...
- Hу и что же?
- А то, что кто-то ворует мои дрова! Понимаешь? Какой-то
бессовестный жулик тащит дрова! И никак мне не удается поймать
его! Какую ночь не сплю!
- Господи! И из-за этого ты хочешь убить человека?
- Горло перегрызу собственными зубами! Лишь бы схватить
мерзавца!
- Что я тебе посоветую, Илико? Hе пойманный - не вор.
- Hо я-то обворован?
- Конечно!
- Hу, хорошо! ..
Илико решительно встал и направился к калитке.
- А ты сложил бы дрова у себя в комнате, - крикнул
Илларион, - или спал бы прямо на поленнице!
- Спасибо за добрый совет, Илларион! Если б не ты, что бы
я делал, несчастный! - откликнулся Илико и ушел. В тот же вечер
Илико пришел к нам домой и притащил с собой огромного петуха с
великолепными шпорами и ярко-красным гребешком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39