Мои мотивы далеки от альтруизма.
— А имеет ли место в ваших мотивах любовь? Хоть в каком-то смысле, очертании или форме?
Он широко улыбнулся:
— Уверен, что имеет. — В каких-то пылких, эротических смыслах, очертаниях и формах по крайней мере. — А как насчет вас?
— Я того же мнения. В смысле пылкости. — Но ее улыбка была грустной. — Нам так не хватает нежных чувств. Или мы просто циники?
— Не знаю таких возвышенных слов, чтобы описать, что я чувствую, но держать вас буду при себе. Это я знаю точно.
— Мы будем держать друг друга при себе, — поправила она. — Но это не значит, что вы сможете содержать при себе и наложницу, — твердо уточнила она.
Он усмехнулся:
— Разве у меня будет на это время? Мне ведь придется постоянно удовлетворять вас.
— Да, потому что я не хочу ни с кем делиться, — заметила она, поняв наконец то, что отец ее пытался пояснить очень давно. «Когда знаешь, то знаешь», — сказал он, отказавшись думать о женитьбе после смерти ее матери.
— Ну и аминь! Я построю вам новый дом, — прошептал он, притягивая ее к себе. — Мы оба слишком долго дрейфовали. Хотя на несколько недель «Принцесса» станет нашим домом. — Улыбка его была совсем мальчишечьей. — Пока мы тут с вами беседуем, на ней рисуют новое название.
— Я польщена. А вы не закрасите мое имя, рассердившись на меня?
— Если рассержусь, я знаю гораздо лучший способ наказать вас.
Этот его тон она любила.
— Например?
— Отшлепаю по вашей симпатичной попке.
— А если я убегу?
— Далеко вам не уйти.
— Это обещание? — промурлыкала она. Он быстро оглядел комнату.
— Гарантировано… Какая здесь ужасно маленькая кровать.
— Собираетесь лечь спать?
Он рассмеялся:
— С вами не поспишь.
— Бог мой!
— Кроме шуток. Но у нас всего один час. Пароход загружают топливом, мы отходим с отливом.
— Значит, нужно управиться за час.
— За полчаса. Внизу ожидает священник.
— А когда приедем в Японию, я тоже велю священнику совершить свадебный обряд.
— Все, что хотите, дорогая. — Ему-то хотелось, чтобы их брак был законным по западным меркам, потому что императорский племянник — это превосходно, но случись с ним, Хью, что-нибудь, она должна унаследовать его пароходную компанию. Или их дети, думал он, и сердце у него екнуло.
— Двадцать девять минут, — шепнула она.
— Простите, на чем мы остановились?
— На постели… почти что.
— Ах да! К вашим услугам, мадам, — протяжно проговорил он, подхватил ее на руки и понес к кровати. — За двадцать девять минут ты успеешь кончить только десять раз, — подсчитал он, ухмыляясь.
— Что я люблю в тебе, так… — весело начала она. Его брови вопросительно поднялись. — Это твою щедрость.
Возложив ее на кровать, он легко навис над ней.
— Это не щедрость, золотко, а безумное, непреодолимое вожделение. Не могу тобой насытиться.
— Начнем сразу? — осведомилась она, вылезая из своих одежд.
— Начнем, — пробормотал он, пустив в ход свой давний навык быстро расстегивать на себе одежду. — И навсегда и навечно, — прошептал он и мгновение спустя уже медленно входил в нее.
Она его больше не слушала. Она упивалась приливом жаркого наслаждения, которое затопило ее существо.
Он закрыл глаза, оттого что его мозг испытал неистовый шок. Он задышал ровнее и ринулся вперед.
Она тихонько повизгивала, потом коротко хрипло задышала, когда он двигался туда-сюда в одном ритме с ее пылким желанием. Ее вскрики нарастали в бешеном темпе, в то время как его буйный ритм подчинял ее, пока оргазм ее не взорвался, и тогда она закричала в неудержимом восторге.
Он расплылся в радостной улыбке.
Жизнь предстояла весьма привлекательная.
На следующие двадцать и сколько-то минут тоже.
А в обозримом будущем тем более.
Эпилог
В окутанных облаками северных горах замок Отари был отстроен заново. Розы, которые очень давно высадил какой-то принц, вновь зацвели. А в один прекрасный день родился сын, чтобы унаследовать родовую собственность матери и состояние отца. То был долгожданный ребенок, единственный сын, пока через много лет, когда он был уже почти взрослым, в его жизни не появилась чудо-сестра.
Настало время быстрых перемен в Японии и в мире. Технический прогресс, коммерция и войны победили древние пути. Но наследник Отари изучил искусство бусидо, как это делал каждый принц Отари с феодальных времен, и взял в руки кисть, чтобы овладеть каллиграфией, как ожидалось от каждого человека с такой родословной. Он путешествовал по всему свету еще до того, как ему исполнилось три года, поскольку его родители делили свое время между Японией, Европой и Америкой. Он говорил на многих языках лучше, чем хорошо обученный дипломат, учился в Сорбонне и чувствовал себя так же легко в фешенебельных домах высшего общества, как дома с монахами Тендай.
Красота его очаровывала всех женщин, которые ему встречались, но могло ли быть иначе, говорили те, кто знал его отца. Есть подлинное очарование в красивом мужественном молодом человеке с деньгами.
В юности он подружился с сыном одного якудза, который родился во Франции, и юноши были неразлучны, когда пути их пересекались. Сын якудза жил преимущественно в Париже, но присоединялся к отцу в его частых поездках в Японию и тоже носил фамилию родителя с горделивой важностью.
Когда два благородных молодых человека оказывались в городе, нечего и говорить, что тогда происходило. Они были необузданны, упрямы и невыразимо обаятельны.
Это была гремучая и взрывчатая смесь.
Они строили планы встретиться в Париже в свой двадцать пятый день рождения.
Те, кто их знал, надеялись, что город хорошо к этому подготовится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
— А имеет ли место в ваших мотивах любовь? Хоть в каком-то смысле, очертании или форме?
Он широко улыбнулся:
— Уверен, что имеет. — В каких-то пылких, эротических смыслах, очертаниях и формах по крайней мере. — А как насчет вас?
— Я того же мнения. В смысле пылкости. — Но ее улыбка была грустной. — Нам так не хватает нежных чувств. Или мы просто циники?
— Не знаю таких возвышенных слов, чтобы описать, что я чувствую, но держать вас буду при себе. Это я знаю точно.
— Мы будем держать друг друга при себе, — поправила она. — Но это не значит, что вы сможете содержать при себе и наложницу, — твердо уточнила она.
Он усмехнулся:
— Разве у меня будет на это время? Мне ведь придется постоянно удовлетворять вас.
— Да, потому что я не хочу ни с кем делиться, — заметила она, поняв наконец то, что отец ее пытался пояснить очень давно. «Когда знаешь, то знаешь», — сказал он, отказавшись думать о женитьбе после смерти ее матери.
— Ну и аминь! Я построю вам новый дом, — прошептал он, притягивая ее к себе. — Мы оба слишком долго дрейфовали. Хотя на несколько недель «Принцесса» станет нашим домом. — Улыбка его была совсем мальчишечьей. — Пока мы тут с вами беседуем, на ней рисуют новое название.
— Я польщена. А вы не закрасите мое имя, рассердившись на меня?
— Если рассержусь, я знаю гораздо лучший способ наказать вас.
Этот его тон она любила.
— Например?
— Отшлепаю по вашей симпатичной попке.
— А если я убегу?
— Далеко вам не уйти.
— Это обещание? — промурлыкала она. Он быстро оглядел комнату.
— Гарантировано… Какая здесь ужасно маленькая кровать.
— Собираетесь лечь спать?
Он рассмеялся:
— С вами не поспишь.
— Бог мой!
— Кроме шуток. Но у нас всего один час. Пароход загружают топливом, мы отходим с отливом.
— Значит, нужно управиться за час.
— За полчаса. Внизу ожидает священник.
— А когда приедем в Японию, я тоже велю священнику совершить свадебный обряд.
— Все, что хотите, дорогая. — Ему-то хотелось, чтобы их брак был законным по западным меркам, потому что императорский племянник — это превосходно, но случись с ним, Хью, что-нибудь, она должна унаследовать его пароходную компанию. Или их дети, думал он, и сердце у него екнуло.
— Двадцать девять минут, — шепнула она.
— Простите, на чем мы остановились?
— На постели… почти что.
— Ах да! К вашим услугам, мадам, — протяжно проговорил он, подхватил ее на руки и понес к кровати. — За двадцать девять минут ты успеешь кончить только десять раз, — подсчитал он, ухмыляясь.
— Что я люблю в тебе, так… — весело начала она. Его брови вопросительно поднялись. — Это твою щедрость.
Возложив ее на кровать, он легко навис над ней.
— Это не щедрость, золотко, а безумное, непреодолимое вожделение. Не могу тобой насытиться.
— Начнем сразу? — осведомилась она, вылезая из своих одежд.
— Начнем, — пробормотал он, пустив в ход свой давний навык быстро расстегивать на себе одежду. — И навсегда и навечно, — прошептал он и мгновение спустя уже медленно входил в нее.
Она его больше не слушала. Она упивалась приливом жаркого наслаждения, которое затопило ее существо.
Он закрыл глаза, оттого что его мозг испытал неистовый шок. Он задышал ровнее и ринулся вперед.
Она тихонько повизгивала, потом коротко хрипло задышала, когда он двигался туда-сюда в одном ритме с ее пылким желанием. Ее вскрики нарастали в бешеном темпе, в то время как его буйный ритм подчинял ее, пока оргазм ее не взорвался, и тогда она закричала в неудержимом восторге.
Он расплылся в радостной улыбке.
Жизнь предстояла весьма привлекательная.
На следующие двадцать и сколько-то минут тоже.
А в обозримом будущем тем более.
Эпилог
В окутанных облаками северных горах замок Отари был отстроен заново. Розы, которые очень давно высадил какой-то принц, вновь зацвели. А в один прекрасный день родился сын, чтобы унаследовать родовую собственность матери и состояние отца. То был долгожданный ребенок, единственный сын, пока через много лет, когда он был уже почти взрослым, в его жизни не появилась чудо-сестра.
Настало время быстрых перемен в Японии и в мире. Технический прогресс, коммерция и войны победили древние пути. Но наследник Отари изучил искусство бусидо, как это делал каждый принц Отари с феодальных времен, и взял в руки кисть, чтобы овладеть каллиграфией, как ожидалось от каждого человека с такой родословной. Он путешествовал по всему свету еще до того, как ему исполнилось три года, поскольку его родители делили свое время между Японией, Европой и Америкой. Он говорил на многих языках лучше, чем хорошо обученный дипломат, учился в Сорбонне и чувствовал себя так же легко в фешенебельных домах высшего общества, как дома с монахами Тендай.
Красота его очаровывала всех женщин, которые ему встречались, но могло ли быть иначе, говорили те, кто знал его отца. Есть подлинное очарование в красивом мужественном молодом человеке с деньгами.
В юности он подружился с сыном одного якудза, который родился во Франции, и юноши были неразлучны, когда пути их пересекались. Сын якудза жил преимущественно в Париже, но присоединялся к отцу в его частых поездках в Японию и тоже носил фамилию родителя с горделивой важностью.
Когда два благородных молодых человека оказывались в городе, нечего и говорить, что тогда происходило. Они были необузданны, упрямы и невыразимо обаятельны.
Это была гремучая и взрывчатая смесь.
Они строили планы встретиться в Париже в свой двадцать пятый день рождения.
Те, кто их знал, надеялись, что город хорошо к этому подготовится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58