Даже спасение возможно. — А теперь идите, — поторопила она слуг. — Разлетайтесь как птицы и оставьте сотни следов, где пройдет враг. Настанет день, когда мы встретимся, — произнесла она убежденно. — И пусть богиня милосердия защитит вас и утешит.
Надежда, пусть даже слабая, и в ужасном горе этой ночи благословенна. И Тама отчаянно хотелось верить, что судьба указует ей путь к спасению.
Она доберется до Эдо, купит билет до Парижа и привезет брата домой.
Разве не сказал он, словно в предвидении, в ночь отъезда: «Если когда-нибудь тебе понадоблюсь…»?
Нарядившись крестьянским мальчиком, Тама отправилась на юг, избегая оживленных дорог с их сторожевыми постами и заставами, присоединяясь, когда было возможно, к толпам паломников, держащих путь к местным святыням, иногда решаясь проехать на повозке, запряженной быками, и неизменно стараясь не выделяться среди людей.
Снега севера постепенно сменил бурый пейзаж, пыль, поднятая северо-западными ветрами, все густела по мере приближения к Эдо. Продвигаясь к югу, Тама прослышала, что сёгун — человек, ради которого погиб ее отец, — удалился в свои владения и отныне в поместье изучал китайскую поэзию и наслаждался уютом уединения. Ее чувство долга сильнее разгорелось от негодования и обиды. Несправедливо, что принц Ёсинобу жив, в то время как ее отец погиб, его поместья конфискованы, а племя клана Отари заклеймили, как предателей, позором.
Адауши — кровная месть — в Японии почти священна.
Быть может, настанет день, и ей удастся расквитаться с Ёсинобу за отца.
Когда она добралась до города, думы о возмездии уступили место мыслям о насущном: следует найти корабль, который доставит ее во Францию. В столице шпионы шпионят за шпионами. На каждую государственную должность назначаются два чиновника, чтобы следить друг за другом. Ведь осторожность, недоверие и подозрительность — следствия теперешней власти диктатора, автократии. Но в городе с миллионным населением одному крестьянскому мальчику, быть может, удастся остаться незамеченным.
Добравшись до Ёсивары, легендарного увеселительного квартала любви, в котором скорее всего можно, сохраняя анонимность, найти надежного капитана, она остановилась, чтобы дождаться, пока завечереет, изучая окружающую обстановку сквозь кисею дождя. В таком месте можно затеряться.
На самом деле ее могли здесь схватить и выставить на продажу, если бы солдаты микадо оставили ее в живых.
Но пока что ее не схватили.
Одетая в грубую одежду, скрывая лицо, с длинными волосами, заплетенными в косу, защищаясь от дождя и бдительных взглядов плетеной шляпой амигаса, Тама скользнула через освещенные факелами Большие ворота. Идя по главной улице Накано-Тё, по обеим сторонам которой стояли голые по зиме вишни, она старалась держаться в гуще людей. Народу, несмотря на дождь, было полно. Рикши наперебой зазывали выходящих посетителей или высаживали новых, приехавших искать удовольствий в веселых домах, ресторанах, модных лавках и роскошных магазинах, в театре Кабуки, где традиционно все роли исполняют мужчины. Вдоль мостовой у фонарных столбов бродили разносчики, мелькали их с веселенькой набойкой яркие тенты и надрывались многочисленные торговцы-зазывалы едой с тележек. В воздухе стоял звон самисэнов, из веселых домов неслись голоса, громко распевающие нагауты.
Ёсивара стала еще популярней с тех пор, как император перенес столицу в Эдо; иностранцам стало позволено вести дела в городе. А кето — волосатые варвары — сейчас ей очень нужны. Удача и мексиканское золото позволят ей купить билет и уехать из Эдо.
Она опасливо и осмотрительно пробиралась по улице, и сердце у нее в груди частило барабанную дробь. Страшилась, что ее поймают, да и, кроме того, для барышни благородного рода оказаться в таком квартале просто неслыханно. С другой стороны, заморские капитаны — главные потребители экзотического товара, который предлагала Ёсивара, и Тама намеревалась найти какого-нибудь бородатого иностранца, который увезет ее подальше от врагов.
Внезапно в ее поле зрения возникло знакомое лицо, и, пробормотав благодарственную молитву, она выбралась из человеческого потока, текущего по оживленной улице. Найдя укрытие под навесом, она рассматривала красный лаковый паланкин и дородного моряка, курящего трубку, прислонясь к нему. Не узнать его невозможно — огромный, с рыжими, как морковь, волосами и такой же бородой. Впервые она его увидела в Ниигате прошлым летом. В качестве первого помощника он сопровождал своего капитана на встречу с ее отцом и с ней самой туда, где правитель Отари закупил пять тысяч магазинных винтовок и двадцать пушек.
Завершив сделку, ее отец спросил капитана Драммонда, не опасается ли он по поводу морской блокады, установленной микадо, ведь ему необходимо проскользнуть обратно. На что тот с улыбкой ответил, что провез оружие для конфедератов во время войны Севера и Юга в Америке через такой плотный частокол, устроенный янки, что, проплывая мимо кораблей северян, мог слышать, как моряк чихает, а рыба рыгает. Так флот микадо просто игрушечный.
Его бахвальство сослужит ей хорошую службу. Можно не сомневаться: любой из тех, кто возит оружие, закроет глаза на то, что она бежит, спасаясь от властей.
Красный паланкин стоял на тротуаре перед роскошным особняком «Зеленый дом». Моряк вроде и к дождю невосприимчив, стоит у крыльца, покуривает, обмениваясь шутками с другими иностранцами, проходящими мимо. Его оглушительный хохот заставил Тама хоть ненадолго забыть о том, что ей грозит серьезная опасность. Вот так же ждали отца слуги, покуривая трубки и веселясь, пока тот посещал чайный домик. Как это было давно. Безвозвратно давно. На мгновение она смежила веки, отчасти надеясь, что, когда откроет глаза, окажется дома, и будет гореть огонь в очаге, и запах благовоний будет стоять в воздухе, и отец ей улыбнется, слушая, как она читает его любимые стихи.
Услышав очередной взрыв хохота, она распахнула глаза. Холодный воздух так контрастировал с ее грезами, непристойная Ёсивара так далека от ее утонченного дома, что глаза Тама переполнили слезы. Но дочь даймё не должна плакать и не позволит душевным мукам сломить себя. Втянув воздух, чтобы прийти в себя и взбодриться, она дотронулась до жемчужин, спрятанных под простой синей курткой на вате, — они составляли целое состояние, — крепче стиснула в руках ношу и задумалась, как бы половчее забраться в паланкин американца.
Глава 2
Как только Тама заметила, что Красная Борода, поднявшись по ступеням «Зеленого дома», исчез внутри, она направилась к паланкину, заставляя себя идти не привлекая ничьего внимания, У носилок она бросила взгляд на носильщиков и, увидев, что они увлечены представлением цирковых акробатов, быстро юркнула внутрь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Надежда, пусть даже слабая, и в ужасном горе этой ночи благословенна. И Тама отчаянно хотелось верить, что судьба указует ей путь к спасению.
Она доберется до Эдо, купит билет до Парижа и привезет брата домой.
Разве не сказал он, словно в предвидении, в ночь отъезда: «Если когда-нибудь тебе понадоблюсь…»?
Нарядившись крестьянским мальчиком, Тама отправилась на юг, избегая оживленных дорог с их сторожевыми постами и заставами, присоединяясь, когда было возможно, к толпам паломников, держащих путь к местным святыням, иногда решаясь проехать на повозке, запряженной быками, и неизменно стараясь не выделяться среди людей.
Снега севера постепенно сменил бурый пейзаж, пыль, поднятая северо-западными ветрами, все густела по мере приближения к Эдо. Продвигаясь к югу, Тама прослышала, что сёгун — человек, ради которого погиб ее отец, — удалился в свои владения и отныне в поместье изучал китайскую поэзию и наслаждался уютом уединения. Ее чувство долга сильнее разгорелось от негодования и обиды. Несправедливо, что принц Ёсинобу жив, в то время как ее отец погиб, его поместья конфискованы, а племя клана Отари заклеймили, как предателей, позором.
Адауши — кровная месть — в Японии почти священна.
Быть может, настанет день, и ей удастся расквитаться с Ёсинобу за отца.
Когда она добралась до города, думы о возмездии уступили место мыслям о насущном: следует найти корабль, который доставит ее во Францию. В столице шпионы шпионят за шпионами. На каждую государственную должность назначаются два чиновника, чтобы следить друг за другом. Ведь осторожность, недоверие и подозрительность — следствия теперешней власти диктатора, автократии. Но в городе с миллионным населением одному крестьянскому мальчику, быть может, удастся остаться незамеченным.
Добравшись до Ёсивары, легендарного увеселительного квартала любви, в котором скорее всего можно, сохраняя анонимность, найти надежного капитана, она остановилась, чтобы дождаться, пока завечереет, изучая окружающую обстановку сквозь кисею дождя. В таком месте можно затеряться.
На самом деле ее могли здесь схватить и выставить на продажу, если бы солдаты микадо оставили ее в живых.
Но пока что ее не схватили.
Одетая в грубую одежду, скрывая лицо, с длинными волосами, заплетенными в косу, защищаясь от дождя и бдительных взглядов плетеной шляпой амигаса, Тама скользнула через освещенные факелами Большие ворота. Идя по главной улице Накано-Тё, по обеим сторонам которой стояли голые по зиме вишни, она старалась держаться в гуще людей. Народу, несмотря на дождь, было полно. Рикши наперебой зазывали выходящих посетителей или высаживали новых, приехавших искать удовольствий в веселых домах, ресторанах, модных лавках и роскошных магазинах, в театре Кабуки, где традиционно все роли исполняют мужчины. Вдоль мостовой у фонарных столбов бродили разносчики, мелькали их с веселенькой набойкой яркие тенты и надрывались многочисленные торговцы-зазывалы едой с тележек. В воздухе стоял звон самисэнов, из веселых домов неслись голоса, громко распевающие нагауты.
Ёсивара стала еще популярней с тех пор, как император перенес столицу в Эдо; иностранцам стало позволено вести дела в городе. А кето — волосатые варвары — сейчас ей очень нужны. Удача и мексиканское золото позволят ей купить билет и уехать из Эдо.
Она опасливо и осмотрительно пробиралась по улице, и сердце у нее в груди частило барабанную дробь. Страшилась, что ее поймают, да и, кроме того, для барышни благородного рода оказаться в таком квартале просто неслыханно. С другой стороны, заморские капитаны — главные потребители экзотического товара, который предлагала Ёсивара, и Тама намеревалась найти какого-нибудь бородатого иностранца, который увезет ее подальше от врагов.
Внезапно в ее поле зрения возникло знакомое лицо, и, пробормотав благодарственную молитву, она выбралась из человеческого потока, текущего по оживленной улице. Найдя укрытие под навесом, она рассматривала красный лаковый паланкин и дородного моряка, курящего трубку, прислонясь к нему. Не узнать его невозможно — огромный, с рыжими, как морковь, волосами и такой же бородой. Впервые она его увидела в Ниигате прошлым летом. В качестве первого помощника он сопровождал своего капитана на встречу с ее отцом и с ней самой туда, где правитель Отари закупил пять тысяч магазинных винтовок и двадцать пушек.
Завершив сделку, ее отец спросил капитана Драммонда, не опасается ли он по поводу морской блокады, установленной микадо, ведь ему необходимо проскользнуть обратно. На что тот с улыбкой ответил, что провез оружие для конфедератов во время войны Севера и Юга в Америке через такой плотный частокол, устроенный янки, что, проплывая мимо кораблей северян, мог слышать, как моряк чихает, а рыба рыгает. Так флот микадо просто игрушечный.
Его бахвальство сослужит ей хорошую службу. Можно не сомневаться: любой из тех, кто возит оружие, закроет глаза на то, что она бежит, спасаясь от властей.
Красный паланкин стоял на тротуаре перед роскошным особняком «Зеленый дом». Моряк вроде и к дождю невосприимчив, стоит у крыльца, покуривает, обмениваясь шутками с другими иностранцами, проходящими мимо. Его оглушительный хохот заставил Тама хоть ненадолго забыть о том, что ей грозит серьезная опасность. Вот так же ждали отца слуги, покуривая трубки и веселясь, пока тот посещал чайный домик. Как это было давно. Безвозвратно давно. На мгновение она смежила веки, отчасти надеясь, что, когда откроет глаза, окажется дома, и будет гореть огонь в очаге, и запах благовоний будет стоять в воздухе, и отец ей улыбнется, слушая, как она читает его любимые стихи.
Услышав очередной взрыв хохота, она распахнула глаза. Холодный воздух так контрастировал с ее грезами, непристойная Ёсивара так далека от ее утонченного дома, что глаза Тама переполнили слезы. Но дочь даймё не должна плакать и не позволит душевным мукам сломить себя. Втянув воздух, чтобы прийти в себя и взбодриться, она дотронулась до жемчужин, спрятанных под простой синей курткой на вате, — они составляли целое состояние, — крепче стиснула в руках ношу и задумалась, как бы половчее забраться в паланкин американца.
Глава 2
Как только Тама заметила, что Красная Борода, поднявшись по ступеням «Зеленого дома», исчез внутри, она направилась к паланкину, заставляя себя идти не привлекая ничьего внимания, У носилок она бросила взгляд на носильщиков и, увидев, что они увлечены представлением цирковых акробатов, быстро юркнула внутрь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58