Молли пристально взглянула на графа.
— Дермотт, я не собираюсь ее заставлять, — заявила она.
— А в чем, собственно, затруднения?
— К несчастью, она видела тебя несколько часов назад.
— Видела? — Лицо графа потемнело. — Зачем же ты ей позволила?..
— Я не имею к этому ни малейшего отношения. Ты сам оставил дверь приоткрытой.
— О Господи… — Дермотт взглянул на каминные часы. — Как долго она там простояла?
— Полагаю, не слишком долго. Думаю, что несколько минут.
— Очевидно, за это следует возблагодарить Господа.
— Я не знаю, что именно она видела, но она очень разозлилась.
Граф выругался вполголоса.
— Могу дать тебе совет, Дермотт. Изабелла — весьма своенравная особа. — Молли взглянула на графа поверх очков: — Учти, ты, возможно, взваливаешь на себя большее бремя, чем предполагаешь.
— Я не собираюсь ничего на себя взваливать. В конце концов, речь идет о неделе, не более того.
— И тем не менее ты совершенно очарован ею. — Сняв очки, Молли положила их на стол. — Это совсем на тебя не похоже.
— Возможно, на меня действует весна, — с усмешкой заметил граф.
— Возможно, действительно весна. — Молли внимательно посмотрела на собеседника, — Только я не очень-то в этом уверена. Похоже, Дермотт, ты просто не в силах владеть собой. На сей раз — не в силах.
— Давай не будем преувеличивать, Молли. Ведь речь идет о случайной связи. Это понимает Изабелла, понимаю я, понимаешь и ты. Подготовь ее для меня за эту неделю, и я щедро тебя вознагражу.
— Мне не нужны деньги.
— Неужели?! — изумился Дермотт. — Ты что, занялась благотворительностью?
— Изабелла мне симпатична, и я не собираюсь зарабатывать на ее несчастье.
— Молли, только подумай, сколько ты можешь выгадать…
— Я прекрасно все понимаю, Дермотт. Может, ты хочешь, чтобы я выставила ее на аукцион?
— Нет-нет!
— Неужели не хочешь?
— Не надо шутить со мной, Молли. Она моя. — Дермотт направился к двери. У порога, обернувшись, добавил: — Встретимся через неделю.
Глава 6
Почти всю следующую неделю Дермотт проработал в поле бок о бок со своими арендаторами, причем задал такой бешеный темп, что земледельцы гадали: не тронулся ли граф рассудком во время лондонских кутежей? Ночью, несмотря на усталость, он все равно не мог заснуть и поэтому напивался до бесчувствия. Но даже в таком состоянии никак не мог изгнать из памяти образ светловолосой девушки с ясными, как летнее небо, глазами — ее прекрасное лицо напоминало Дермотту о прежних безоблачных днях.
Спохватываясь, он говорил, себе, что все это — абсурд и нечего предаваться пустым мечтаниям, но тем не менее мир, который много лет был для него серым, казалось, вот-вот вновь заиграет яркими красками.
За день до отъезда в Лондон Дермотт поехал к матери.
Она жила отдельно, в расположенном на территории поместья небольшом помещичьем доме: воспоминания о днях, проведенных в главном особняке, были для нее слишком болезненными.
Дермотт всегда навещал мать, приезжая из Лондона, но на сей раз он очень нуждался в ее обществе. Да, нуждался, хотя сам не знал почему.
Он привез матери букет ее любимых махровых тюльпанов и редкого сорта грушу — подарок от садовника, прекрасно знавшего о ее пристрастии к этим фруктам.
Войдя в дом, граф отослал слуг и осторожно вошел в гостиную.
Мать сидела у камина. Подойдя к ней сзади, он поцеловал ее в щеку и, обняв, вручил подарки.
Обернувшись, она просияла.
— Я почувствовала запах твоего одеколона, мой дорогой, так что не стоило ко мне подкрадываться. Но все равно я обожаю сюрпризы. Хорошо, что ты сегодня приехал, — Положив цветы на колени, мать с улыбкой взглянула на прекрасную спелую грушу. — Этот Тиммс — просто чудо! Он всегда обо мне помнит.
— И всегда заставляет передавать вам какой-нибудь новый сорт груши, — усевшись напротив матери, сказал Дермотт. — Кажется, он говорил, что вот эта — из Персии.
— Разве мы там не были?
— Вы опять думаете о своем отце.
— Разве мы не были там с ним?
Дед Дермотта умер еще до его рождения, а путешествовал он еще тогда, когда не родилась его дочь.
— Он вам об этом рассказывал, и теперь вы вспоминаете его рассказы.
— Ты уверен?
— Ну, может, не совсем, — с улыбкой ответил сын. — Расскажите мне, что помните.
— Я помню руины дворца Дария и помню базары с их прекрасными ароматами и яркими красками.
В последние годы своего замужества мать Дермотта жила только прошлым — даже когда ее муж умер, она не смогла полностью оправиться от пережитых невзгод. В своем странном мире она, очевидно, чувствовала себя в безопасности.
— Этот дворец, по-моему, считался одним из чудес света, — сказал Дермотт. — Наверное, он и сейчас выглядит весьма внушительно?
— Особенно на рассвете. — Мать улыбнулась. — Больше всего мне нравилось смотреть на него на рассвете. У тебя ведь есть прекрасный конь по кличке Рассвет, не так ли? А как поживают твои серые?
Она всегда понимала, что Дермотт — ее сын. В ее странной реальности он являлся единственной ниточкой, прочно связывающей ее с настоящей жизнью.
— Серые набираются сил на пастбище, а Рассвет в прошлом месяце победил в Донкастере.
— Ты выиграл крупную сумму?
— Приличную. Достаточную для того, чтобы купить несколько новых бриллиантов, если пожелаете.
— Ну что ты, зачем мне бриллианты?! У меня есть все, что мне нужно. Ты лучше купи бриллианты какой-нибудь молодой особе. Ты ведь еще не женат?
Вернувшись в Англию, Дермотт рассказал матери о смерти своей жены и сына, но она ничего не знала об Индии, поэтому рассказ сына так и не отложился в ее памяти, в отличие от Персии, о которой она так много слышала в детстве.
— Нет, я не женат, — ответил Дермотт.
— Но ведь есть леди, которая для тебя кое-что значит? — В голосе матери зазвучали игривые нотки, а в голубых глазах появилось любопытство.
— Возможно, — пробормотал граф, невольно удивляясь своим словам.
— Тогда расскажи мне о ней. Привези ее сюда. Ты ведь знаешь, как я люблю тех, кого ты любишь.
— Пожалуй, до этого еще не дошло, мама. Но она мне очень нравится.
— Тогда она обязательно понравится и мне. Она ездит верхом?
В молодости мать Дермотта была страстной любительницей верховой езды.
— Не уверен. Она ведь из Сити.
— Из Сити? О Боже! Тогда она наверняка очень богата.
— Думаю, так оно и есть.
— Впрочем, сейчас нам не нужны ее деньги, не правда ли, дорогой? Так что ты можешь любить ее просто так. Это будет прекрасно! Не то что все эти браки по расчету. — Мать внезапно погрустнела, глаза ее погасли.
— У нее голубые глаза, как у вас, маман, — тотчас же заговорил Дермотт. — И прекрасные золотистые волосы — как у сказочной феи. В первый раз я даже принял ее за фею.
Лицо матери сразу просветлело.
— За сказочную фею? О, я обожаю сказки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65