— спросила Анджела, воодушевленная мыслью о скором спасении. — Может, для тебя было бы лучше прихватить двух своих головорезов и поскорее убраться?
— Ты, видимо, чего-то недопонимаешь, Анджела, — мягко произнес муж, не сводя с нее своего мутного пьяного взгляда. — Я не собираюсь в который раз умолять, чтобы ты дала мне денег. Вопрос стоит иначе: либо ты отдаешь мне все, что у тебя есть, либо я убью тебя.
При этих словах по спине Анджелы прокатилась ледяная волна. Никогда еще он не угрожал ее жизни так хладнокровно и решительно.
— Что ж, — ответила она, надеясь хоть немного успокоить его помутившийся рассудок и потянуть время. — Значит, у меня нет выбора.
— Ты права, черт бы тебя побрал! В тот момент, когда мой человек вернется сюда со старым Хейвершэмом, я стану чертовски богат! Садись и жди, а я тем временем присмотрю за тобой. Они скоро должны быть здесь.
— Я лучше постою, — откликнулась Анджела. Ей хотелось быть готовой к бегству, как только возникнет такая возможность.
И тогда он ударил ее ладонью по лицу. От втого удара Анджела полетела на пол.
— Делай, что тебе велят! — с побелевшим от ярости лицом заорал Брук. — Я приказал тебе сесть! — Размахнувшись, он попытался ударить ее еще раз — теперь уже ногой, — но, ослепленный ненавистью, промахнулся. Затем граф повернулся и направился к буфету, чтобы налить себе бренди. После этой дикой вспышки бешенства его спокойствие казалось странным.
Увидев, что Брук отвернулся, Анджела вскочила на ноги и бросилась к двери, но была поймана возле самого выхода. Его пальцы ухватили ее рукав в тот самый момент, когда она уже взялась за дверную ручку. Схватив жену за кисть, Брук отшвырнул ее к стене.
— Ах ты, мерзкая сука! — прорычал он, слегка покачиваясь на каблуках. Наблюдая за женой, которая в страхе скорчилась позади стула, он поднес ко рту наполовину осушенный бокал и, прикончив его, отшвырнул в сторону. Затем, отбросив мешавший ему стул, снова потянулся к Анджеле, однако, одурманенный винными парами, вновь просчитался, и его рука ухватила воздух. Быстро вскочив на ноги, Анджела юркнула за стол — так, чтобы тот находился между ней и мужем, и встала за ним, не спуская пристального взгляда с качающейся фигуры Брука, с его измятого, словно он в нем спал, костюма для верховой езды, с его раскрасневшегося от выпивки лица и ноздрей, раздувающихся, как у хищника, вышедшего на охоту.
«Как же случилось, что в моей жизни происходит такое!» — подумала Анджела, чувствуя, как ее тело бьет неудержимая дрожь страха.
— Тебя следует хорошенько проучить, — пробормотал граф, отшвырнув стол и надвигаясь на нее с пугающей решительностью.
Увидев, что он вошел в раж и перестал что-либо соображать, Анджела нанесла мужу удар, вложив в него всю свою силу. Замычав от боли, Брук отлетел в сторону, и в этот момент она опрометью, как стрела, понеслась к двери из комнаты. Открыв ее нараспашку, Анджела пробежала через вестибюль и, оказавшись возле входной двери, изо всех сил дернула за ручку. Дверь была заперта. Постанывая от боли и страха, Анджела как безумная стала шарить по стоявшему у двери столику. Она искала ключ и не могла его найти. Повернувшись на месте, словно загнанное в угол животное, женщина кинулась в холл.
Однако когда она находилась посередине зала, из густой тени вестибюля возник один из головорезов Брука. Увернувшись от его растопыренных рук, Анджела кинулась вверх по лестнице.
В этот момент из гостиной раздался неистовый рев Брука. Подстегнутая, словно хлыстом, Анджела побежала еще быстрее. Перепрыгивая через две ступеньки, она думала, что, возможно, заперевшись в спальне, сумеет укрыться от своих преследователей и дождаться приезда Кита, который, видимо, уже едет сюда. И тут нога ее запуталась в юбках. Анджела стала неистово дергать ногой, пытаясь освободиться от материи, но добилась лишь того, что ткань порвалась и, не успев добраться до последних ступеней, она потеряла равновесие и покатилась вниз.
Внизу Анджелу поймал Брук. Она увидела его глаза, горящие ненавистью, всего в нескольких сантиметрах от своего лица.
— Я не люблю, когда меня бьют, — прорычал он. Безуспешно пытаясь освободиться из цепких объятий мужа и оттолкнуть его прочь, Анджела стала извиваться, словно змея. Тогда руки графа сомкнулись на горле Анджелы и стали сдавливать его. Задыхаясь и широко раскрывая рот, как выброшенная на берег рыба, Анджела принялась отчаянно царапать его пальцы, руки, его ненавистное лицо. Однако хватка Брука неумолимо усиливалась.
— Эй, босс, она нужна вам, чтобы подписать бумаги, — спокойно проговорил верзила, стоявший у лестницы. Голос его был так спокоен, будто на его глазах не происходило ничего необычного.
Хватка Брука немного ослабла. Ослепленный яростью, он колебался. Его ненависть жаждала крови.
— Хейвершэм уже едет сюда. — Эти слова, казалось, подействовали на Брука. Граф дернулся, словно приходя в сознание.
— Ты получила отсрочку, — злобно прошептал он. Руки его были все еще сомкнуты на шее Анджелы. — Пока мы будем ждать, подумай о том, как я убью тебя, — пробормотал он и потащил ее вверх по ступеням. Пальцы его по-прежнему так крепко сжимали ее горло, что она задыхалась, не в силах вдохнуть воздух в легкие и не будучи уверена, что на сей раз сумеет вырваться живой из лап этого чудовища. Брук рывками тащил обездвиженное, беспомощное, почти лишенное чувств тело Анджелы вверх по лестнице — шаг за шагом, покраснев от натуги, потея и заплетающимся языком, словно в бреду, бормоча неразборчивые проклятия.
Еще до того, как он, наконец, дотащил ее наверх, Анджела потеряла сознание.
29
Сумерки быстро сменялись темнотой, а Кит во весь опор скакал на юг. Было начало декабря. Ночь дышала холодом, северо-западный ветер бросал в лицо дождевые капли, но и они не могли остудить разгоряченное воображение Кита. Оно рисовало ему самые страшные картины того, что могло происходить с Анджелой в эти самые минуты. Сумел ли Чамберс отыскать человека, располагавшего достаточными полномочиями, чтобы отправить телеграмму? Забрали ли констебли Анджелу из Уикем-хауса? Удалось ли им вырвать ее из лап жестокого безумца — ее мужа? Если нет, последствия невозможно предугадать.
Если этот человек причинит Анджеле хоть какое-то зло, он убьет его, поклялся себе Кит. Это не являлось для него вопросом каких-либо принципов или этики. Если де Грей обидел ее, он должен умереть.
После нескольких часов непрерывной скачки Кит оставил первого коня в конюшнях Бичтона. Прокричав конюху несколько фраз, он пересел на вторую лошадь и пришпорил ее. Чистокровные рысаки Чамберса были выше всяких похвал. Ровным галопом Кит мчался по ночной дороге, и ровный стук копыт разносился далеко по окрестностям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
— Ты, видимо, чего-то недопонимаешь, Анджела, — мягко произнес муж, не сводя с нее своего мутного пьяного взгляда. — Я не собираюсь в который раз умолять, чтобы ты дала мне денег. Вопрос стоит иначе: либо ты отдаешь мне все, что у тебя есть, либо я убью тебя.
При этих словах по спине Анджелы прокатилась ледяная волна. Никогда еще он не угрожал ее жизни так хладнокровно и решительно.
— Что ж, — ответила она, надеясь хоть немного успокоить его помутившийся рассудок и потянуть время. — Значит, у меня нет выбора.
— Ты права, черт бы тебя побрал! В тот момент, когда мой человек вернется сюда со старым Хейвершэмом, я стану чертовски богат! Садись и жди, а я тем временем присмотрю за тобой. Они скоро должны быть здесь.
— Я лучше постою, — откликнулась Анджела. Ей хотелось быть готовой к бегству, как только возникнет такая возможность.
И тогда он ударил ее ладонью по лицу. От втого удара Анджела полетела на пол.
— Делай, что тебе велят! — с побелевшим от ярости лицом заорал Брук. — Я приказал тебе сесть! — Размахнувшись, он попытался ударить ее еще раз — теперь уже ногой, — но, ослепленный ненавистью, промахнулся. Затем граф повернулся и направился к буфету, чтобы налить себе бренди. После этой дикой вспышки бешенства его спокойствие казалось странным.
Увидев, что Брук отвернулся, Анджела вскочила на ноги и бросилась к двери, но была поймана возле самого выхода. Его пальцы ухватили ее рукав в тот самый момент, когда она уже взялась за дверную ручку. Схватив жену за кисть, Брук отшвырнул ее к стене.
— Ах ты, мерзкая сука! — прорычал он, слегка покачиваясь на каблуках. Наблюдая за женой, которая в страхе скорчилась позади стула, он поднес ко рту наполовину осушенный бокал и, прикончив его, отшвырнул в сторону. Затем, отбросив мешавший ему стул, снова потянулся к Анджеле, однако, одурманенный винными парами, вновь просчитался, и его рука ухватила воздух. Быстро вскочив на ноги, Анджела юркнула за стол — так, чтобы тот находился между ней и мужем, и встала за ним, не спуская пристального взгляда с качающейся фигуры Брука, с его измятого, словно он в нем спал, костюма для верховой езды, с его раскрасневшегося от выпивки лица и ноздрей, раздувающихся, как у хищника, вышедшего на охоту.
«Как же случилось, что в моей жизни происходит такое!» — подумала Анджела, чувствуя, как ее тело бьет неудержимая дрожь страха.
— Тебя следует хорошенько проучить, — пробормотал граф, отшвырнув стол и надвигаясь на нее с пугающей решительностью.
Увидев, что он вошел в раж и перестал что-либо соображать, Анджела нанесла мужу удар, вложив в него всю свою силу. Замычав от боли, Брук отлетел в сторону, и в этот момент она опрометью, как стрела, понеслась к двери из комнаты. Открыв ее нараспашку, Анджела пробежала через вестибюль и, оказавшись возле входной двери, изо всех сил дернула за ручку. Дверь была заперта. Постанывая от боли и страха, Анджела как безумная стала шарить по стоявшему у двери столику. Она искала ключ и не могла его найти. Повернувшись на месте, словно загнанное в угол животное, женщина кинулась в холл.
Однако когда она находилась посередине зала, из густой тени вестибюля возник один из головорезов Брука. Увернувшись от его растопыренных рук, Анджела кинулась вверх по лестнице.
В этот момент из гостиной раздался неистовый рев Брука. Подстегнутая, словно хлыстом, Анджела побежала еще быстрее. Перепрыгивая через две ступеньки, она думала, что, возможно, заперевшись в спальне, сумеет укрыться от своих преследователей и дождаться приезда Кита, который, видимо, уже едет сюда. И тут нога ее запуталась в юбках. Анджела стала неистово дергать ногой, пытаясь освободиться от материи, но добилась лишь того, что ткань порвалась и, не успев добраться до последних ступеней, она потеряла равновесие и покатилась вниз.
Внизу Анджелу поймал Брук. Она увидела его глаза, горящие ненавистью, всего в нескольких сантиметрах от своего лица.
— Я не люблю, когда меня бьют, — прорычал он. Безуспешно пытаясь освободиться из цепких объятий мужа и оттолкнуть его прочь, Анджела стала извиваться, словно змея. Тогда руки графа сомкнулись на горле Анджелы и стали сдавливать его. Задыхаясь и широко раскрывая рот, как выброшенная на берег рыба, Анджела принялась отчаянно царапать его пальцы, руки, его ненавистное лицо. Однако хватка Брука неумолимо усиливалась.
— Эй, босс, она нужна вам, чтобы подписать бумаги, — спокойно проговорил верзила, стоявший у лестницы. Голос его был так спокоен, будто на его глазах не происходило ничего необычного.
Хватка Брука немного ослабла. Ослепленный яростью, он колебался. Его ненависть жаждала крови.
— Хейвершэм уже едет сюда. — Эти слова, казалось, подействовали на Брука. Граф дернулся, словно приходя в сознание.
— Ты получила отсрочку, — злобно прошептал он. Руки его были все еще сомкнуты на шее Анджелы. — Пока мы будем ждать, подумай о том, как я убью тебя, — пробормотал он и потащил ее вверх по ступеням. Пальцы его по-прежнему так крепко сжимали ее горло, что она задыхалась, не в силах вдохнуть воздух в легкие и не будучи уверена, что на сей раз сумеет вырваться живой из лап этого чудовища. Брук рывками тащил обездвиженное, беспомощное, почти лишенное чувств тело Анджелы вверх по лестнице — шаг за шагом, покраснев от натуги, потея и заплетающимся языком, словно в бреду, бормоча неразборчивые проклятия.
Еще до того, как он, наконец, дотащил ее наверх, Анджела потеряла сознание.
29
Сумерки быстро сменялись темнотой, а Кит во весь опор скакал на юг. Было начало декабря. Ночь дышала холодом, северо-западный ветер бросал в лицо дождевые капли, но и они не могли остудить разгоряченное воображение Кита. Оно рисовало ему самые страшные картины того, что могло происходить с Анджелой в эти самые минуты. Сумел ли Чамберс отыскать человека, располагавшего достаточными полномочиями, чтобы отправить телеграмму? Забрали ли констебли Анджелу из Уикем-хауса? Удалось ли им вырвать ее из лап жестокого безумца — ее мужа? Если нет, последствия невозможно предугадать.
Если этот человек причинит Анджеле хоть какое-то зло, он убьет его, поклялся себе Кит. Это не являлось для него вопросом каких-либо принципов или этики. Если де Грей обидел ее, он должен умереть.
После нескольких часов непрерывной скачки Кит оставил первого коня в конюшнях Бичтона. Прокричав конюху несколько фраз, он пересел на вторую лошадь и пришпорил ее. Чистокровные рысаки Чамберса были выше всяких похвал. Ровным галопом Кит мчался по ночной дороге, и ровный стук копыт разносился далеко по окрестностям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110