Она вновь посмотрела на него.
Он молчал. В его глазах она увидела страх и беспомощность.
— Алекс? — спросила она нерешительно. — В чем дело? Разве… ты не хочешь?
— О Боже, — простонал Алекс. — Разве ты не чувствуешь? Я — не хочу?
Он вошел в нее, чтобы показать ей, насколько велико его желание. И не смог остановиться, Но как только с губ Шарлотты сорвался стон, он замер.
— Алекс! — Шарлотта с ужасом увидела, что в его глазах блестят слезы. — Алекс!
Уронив голову на руки, Алекс сел на краю кровати.
— Алекс, в чем дело? — Шарлотта торопливо прикрыла рубашкой ноги и села рядом с мужем.
Он поднял голову, и по его глазам она поняла, как жестоко он себя осуждает.
— Я чуть не отнял жизнь у тебя и у Сары, Шарлотта. Я не могу заниматься любовью, словно ничего не случилось. Я не должен быть здесь с тобой; тебе давно следовало вышвырнуть меня за дверь. Бог свидетель, я этого заслуживаю.
Шарлотта скрыла улыбку. Боже, она вышла замуж за человека, впадающего в крайности! Когда Алекс отстранился от нее, она испугалась, подумав, что сейчас начнется приступ гнева. Хотя теперь, когда она твердо убедилась в том, как сильно он ее любит, даже припадок ревности не мог нарушить ее счастья.
— Ты меня любишь?
Алекс наклонился и слегка коснулся ее губ.
— Ты знаешь, что люблю.
— А думаешь ли ты, что я люблю тебя?
Мимолетная улыбка озарила взгляд Алекса.
— В светлые минуты жизни.
Шарлотта взяла лицо Алекса в свои ладони, в этом жесте были и чувственность, и доверчивость.
— Разве ты не понимаешь, Алекс? Разве ты не понимаешь, как нам повезло? Ты любишь меня так сильно, что смог спасти мне жизнь — ты вытащил меня из небытия. А я люблю тебя так, что послушалась твоего голоса и вернулась оттуда, хотя уже сдалась.
Шарлотта дотронулась до губ Алекса с нежностью и верой в глазах. Она прошептала:
— «Иметь и хранить, в здравии и болезни, пока смерть не разлучит нас».
Алекс молча заключил жену в объятия, пряча лицо в ее душистых волосах. У него сжималось горло, и слезы жгли глаза, но мягкое прикосновение шелковистых волос успокоило его.
— Я не стою твоей любви, Шарлотта. Я ревнивый идиот, — сказал он. — Для меня невыносима сама мысль, что кто-то еще может коснуться тебя. Эта мысль лишает меня рассудка. Прости меня. Я так раскаиваюсь в своей жестокости…
Мучительное сознание своей вины мешало Алексу говорить. Шарлотта ласково потерлась щекой о его плечо.
— Ты действительно идиот, Алекс. Зачем мне желать, чтобы до меня дотрагивался другой мужчина, когда мы так любим друг друга?
Но Алекс продолжал:
— Ты не знаешь, Шарлотта, как я был глуп. Я восхищался собой потому, что собирался тебя простить, хотя это ты должна была прощать меня. Если… если я пообещаю больше не сходить с ума, ты будешь доверять мне?
— Я доверяю тебе, — просто сказала Шарлотта. — И в постели, и вне ее.
— Я бы никогда не смог спать с другой женщиной, — ответил Алекс, продолжая тему постели.
— Ну, — спросила Шарлотта с насмешливой улыбкой, целуя смуглое плечо Алекса, — а ты можешь представить, что спишь со мной?
Она покрыла быстрыми поцелуями шею мужа. Затем, откинув голову, взглянула в его черные как уголь глаза:
— Я люблю тебя, Александр Фоукс. Я так тебя люблю, что, без сомнения, буду прощать тебя снова и снова — за все, что ты сделаешь.
Алекс смотрел на нее пронзительным взглядом.
— Ты не можешь любить меня так, как я люблю тебя.
Они помолчали. Теперь влага блеснула в глазах Шарлотты. Наклонив голову, Алекс стал страстно целовать ее глаза, щеки, уши. Он поцелуем стирал с ее нежной кожи каждую слезинку.
Наконец они вместе упали на кровать. Шарлотта сжала плечи Алекса, и он погрузился в ее теплую глубину.
Эпилог
Август 1803 года
В теплых осенних сумерках Алекс ехал верхом вместе с Люсьеном Бошем и Уиллом Холландом. Все трое наслаждались поездкой. Солнце садилось за край густого леса, окружавшего загородное поместье барона Холланда. Чувствуя после долгого дня пути близость дома, их лошади побежали резвее.
— А славное у тебя местечко, Уилл.
Уилл улыбнулся. Когда они подъехали к домику привратника, он придержал лошадь:
— Прошу прощения, я на минуту. Жена привратника заболела, и я хотел бы справиться о ее здоровье.
Уилл соскочил с лошади и исчез в крытом соломой домике. Люсьен натянул поводья и повернулся к Алексу.
— Ты так и не позволил мне поблагодарить тебя, — сказал он.
— Не за что меня благодарить, — ответил Алекс.
— Нет, есть, — настаивал Люсьен. — Я знаю о скандале, в котором пострадала твоя жена. Если бы я не попросил тебя, ты не оставил бы ее — особенно в такой момент. Если бы только ты сказал мне, что она ждет ребенка…
— Мы не знали. Кроме того, все разрешилось само собой. Шарлотта столкнулась кое с какими сплетнями, но сейчас все улеглось: никто и думать не осмелится, что Сара не моя дочь!
(Сара была его дочерью — каждой черточкой лица и изгибом бровей.)
— Да, но я очень сожалею, что…
— Люсьен, ничего не было.
Разговор прервал Уилл: он вышел из домика и вскочил в седло. Алекс пустил лошадь галопом, стремясь скорее добраться до дома. Он отсутствовал несколько часов, осматривая земли и новые прядильные фабрики Уилла. Он соскучился по детям… и Шарлотте.
Люсьен снова поравнялся с Алексом.
— Насколько я понял, сегодня твой день рождения, — лукаво заметил он. — Думаю, тебе приготовили сюрприз.
Алекс искоса взглянул на него:
— Откуда ты знаешь?
Люсьен загадочно улыбнулся:
— Я так предполагаю.
В том, что Пиппа бросилась ему навстречу прямо через зеленую лужайку, расстилавшуюся перед домом Уилла, не было никакого сюрприза. Возможно, что «бросилась» в данном случае было преувеличением: Пиппа мелкими шажками направилась к нему, тоненьким голоском крича: «Папа! Папа!» Алекс соскочил с лошади и, подбросив дочь, посадил ее себе на плечо, и она зашептала ему в ухо свои пахнувшие ежевикой секреты о котятах в амбаре и ягодах в саду.
Не было никакого сюрприза в том, что жена смотрела на него со смешанным чувством любви и желания, и Алексу с трудом удавалось держать себя в руках. Ему пришлось на какое-то время отойти в сторону и сделать вид, что он углублен в изучение фарфора Хлои Холланд (как будто он снова стал подростком). В журчащем смехе жены тоже не было ничего необычного, как и в его желании поскорее перекинуть ее через плечо и унести в спальню.
Ничего не произошло и за обедом. Сидевшая во главе стола Хлоя вела себя с очаровательной простотой — она без труда вошла в роль баронессы Холланд. Гости обсуждали возможное вторжение Наполеона и позорную смерть епископа Бернама в объятиях женщины сомнительного поведения. Никто даже не упомянул о дне рождения Алекса Он чуть не обиделся. Но может быть, Шарлотта приготовила ему что-то особенное в спальне?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Он молчал. В его глазах она увидела страх и беспомощность.
— Алекс? — спросила она нерешительно. — В чем дело? Разве… ты не хочешь?
— О Боже, — простонал Алекс. — Разве ты не чувствуешь? Я — не хочу?
Он вошел в нее, чтобы показать ей, насколько велико его желание. И не смог остановиться, Но как только с губ Шарлотты сорвался стон, он замер.
— Алекс! — Шарлотта с ужасом увидела, что в его глазах блестят слезы. — Алекс!
Уронив голову на руки, Алекс сел на краю кровати.
— Алекс, в чем дело? — Шарлотта торопливо прикрыла рубашкой ноги и села рядом с мужем.
Он поднял голову, и по его глазам она поняла, как жестоко он себя осуждает.
— Я чуть не отнял жизнь у тебя и у Сары, Шарлотта. Я не могу заниматься любовью, словно ничего не случилось. Я не должен быть здесь с тобой; тебе давно следовало вышвырнуть меня за дверь. Бог свидетель, я этого заслуживаю.
Шарлотта скрыла улыбку. Боже, она вышла замуж за человека, впадающего в крайности! Когда Алекс отстранился от нее, она испугалась, подумав, что сейчас начнется приступ гнева. Хотя теперь, когда она твердо убедилась в том, как сильно он ее любит, даже припадок ревности не мог нарушить ее счастья.
— Ты меня любишь?
Алекс наклонился и слегка коснулся ее губ.
— Ты знаешь, что люблю.
— А думаешь ли ты, что я люблю тебя?
Мимолетная улыбка озарила взгляд Алекса.
— В светлые минуты жизни.
Шарлотта взяла лицо Алекса в свои ладони, в этом жесте были и чувственность, и доверчивость.
— Разве ты не понимаешь, Алекс? Разве ты не понимаешь, как нам повезло? Ты любишь меня так сильно, что смог спасти мне жизнь — ты вытащил меня из небытия. А я люблю тебя так, что послушалась твоего голоса и вернулась оттуда, хотя уже сдалась.
Шарлотта дотронулась до губ Алекса с нежностью и верой в глазах. Она прошептала:
— «Иметь и хранить, в здравии и болезни, пока смерть не разлучит нас».
Алекс молча заключил жену в объятия, пряча лицо в ее душистых волосах. У него сжималось горло, и слезы жгли глаза, но мягкое прикосновение шелковистых волос успокоило его.
— Я не стою твоей любви, Шарлотта. Я ревнивый идиот, — сказал он. — Для меня невыносима сама мысль, что кто-то еще может коснуться тебя. Эта мысль лишает меня рассудка. Прости меня. Я так раскаиваюсь в своей жестокости…
Мучительное сознание своей вины мешало Алексу говорить. Шарлотта ласково потерлась щекой о его плечо.
— Ты действительно идиот, Алекс. Зачем мне желать, чтобы до меня дотрагивался другой мужчина, когда мы так любим друг друга?
Но Алекс продолжал:
— Ты не знаешь, Шарлотта, как я был глуп. Я восхищался собой потому, что собирался тебя простить, хотя это ты должна была прощать меня. Если… если я пообещаю больше не сходить с ума, ты будешь доверять мне?
— Я доверяю тебе, — просто сказала Шарлотта. — И в постели, и вне ее.
— Я бы никогда не смог спать с другой женщиной, — ответил Алекс, продолжая тему постели.
— Ну, — спросила Шарлотта с насмешливой улыбкой, целуя смуглое плечо Алекса, — а ты можешь представить, что спишь со мной?
Она покрыла быстрыми поцелуями шею мужа. Затем, откинув голову, взглянула в его черные как уголь глаза:
— Я люблю тебя, Александр Фоукс. Я так тебя люблю, что, без сомнения, буду прощать тебя снова и снова — за все, что ты сделаешь.
Алекс смотрел на нее пронзительным взглядом.
— Ты не можешь любить меня так, как я люблю тебя.
Они помолчали. Теперь влага блеснула в глазах Шарлотты. Наклонив голову, Алекс стал страстно целовать ее глаза, щеки, уши. Он поцелуем стирал с ее нежной кожи каждую слезинку.
Наконец они вместе упали на кровать. Шарлотта сжала плечи Алекса, и он погрузился в ее теплую глубину.
Эпилог
Август 1803 года
В теплых осенних сумерках Алекс ехал верхом вместе с Люсьеном Бошем и Уиллом Холландом. Все трое наслаждались поездкой. Солнце садилось за край густого леса, окружавшего загородное поместье барона Холланда. Чувствуя после долгого дня пути близость дома, их лошади побежали резвее.
— А славное у тебя местечко, Уилл.
Уилл улыбнулся. Когда они подъехали к домику привратника, он придержал лошадь:
— Прошу прощения, я на минуту. Жена привратника заболела, и я хотел бы справиться о ее здоровье.
Уилл соскочил с лошади и исчез в крытом соломой домике. Люсьен натянул поводья и повернулся к Алексу.
— Ты так и не позволил мне поблагодарить тебя, — сказал он.
— Не за что меня благодарить, — ответил Алекс.
— Нет, есть, — настаивал Люсьен. — Я знаю о скандале, в котором пострадала твоя жена. Если бы я не попросил тебя, ты не оставил бы ее — особенно в такой момент. Если бы только ты сказал мне, что она ждет ребенка…
— Мы не знали. Кроме того, все разрешилось само собой. Шарлотта столкнулась кое с какими сплетнями, но сейчас все улеглось: никто и думать не осмелится, что Сара не моя дочь!
(Сара была его дочерью — каждой черточкой лица и изгибом бровей.)
— Да, но я очень сожалею, что…
— Люсьен, ничего не было.
Разговор прервал Уилл: он вышел из домика и вскочил в седло. Алекс пустил лошадь галопом, стремясь скорее добраться до дома. Он отсутствовал несколько часов, осматривая земли и новые прядильные фабрики Уилла. Он соскучился по детям… и Шарлотте.
Люсьен снова поравнялся с Алексом.
— Насколько я понял, сегодня твой день рождения, — лукаво заметил он. — Думаю, тебе приготовили сюрприз.
Алекс искоса взглянул на него:
— Откуда ты знаешь?
Люсьен загадочно улыбнулся:
— Я так предполагаю.
В том, что Пиппа бросилась ему навстречу прямо через зеленую лужайку, расстилавшуюся перед домом Уилла, не было никакого сюрприза. Возможно, что «бросилась» в данном случае было преувеличением: Пиппа мелкими шажками направилась к нему, тоненьким голоском крича: «Папа! Папа!» Алекс соскочил с лошади и, подбросив дочь, посадил ее себе на плечо, и она зашептала ему в ухо свои пахнувшие ежевикой секреты о котятах в амбаре и ягодах в саду.
Не было никакого сюрприза в том, что жена смотрела на него со смешанным чувством любви и желания, и Алексу с трудом удавалось держать себя в руках. Ему пришлось на какое-то время отойти в сторону и сделать вид, что он углублен в изучение фарфора Хлои Холланд (как будто он снова стал подростком). В журчащем смехе жены тоже не было ничего необычного, как и в его желании поскорее перекинуть ее через плечо и унести в спальню.
Ничего не произошло и за обедом. Сидевшая во главе стола Хлоя вела себя с очаровательной простотой — она без труда вошла в роль баронессы Холланд. Гости обсуждали возможное вторжение Наполеона и позорную смерть епископа Бернама в объятиях женщины сомнительного поведения. Никто даже не упомянул о дне рождения Алекса Он чуть не обиделся. Но может быть, Шарлотта приготовила ему что-то особенное в спальне?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90