Они были очень вкусные, и Гилберт взял еще одно.
— Жена доктора, — сказал Чарли, его лицо расплылось в широкой хитрой улыбке, а глазки превратились в щелочки. — Нравится?
Гилберт и Мосси закончили уборку в спальне доктора, в холле и в гостиной. Все утро они мыли окна, протирали полы и начищали мебель. Когда все было расставлено по местам, Мосси ушел отдыхать. Гилберт принес из кладовой маленькие летние коврики и разостлал их в гостиной. Джулия повесила на окна прозрачные белые занавески. Принесла из кабинета доктора картину, написанную маслом. Это был пейзаж, изображающий море и скалы. Джулия объяснила, что это остров Капри в Италии, где доктор путешествовал до войны.
Гиб прислонил полотно к стене и придерживал, пока Джулия сделала отметку. Гилберт вбил гвоздь и повесил картину.
— Здесь она смотрится замечательно, — заметила Джулия.
Гиб отступил назад, чтобы полюбоваться голубыми и сиреневыми тонами итальянского неба и белыми барашками на синеве моря. Колоритная живопись и белые занавески оживили комнату.
— Все получилось замечательно, — оценила Джулия, оглядывая гостиную. Поверх блузки и юбки на ней был надет большой белый фартук. Пока мужчины убирали, она принимала пациентов в хирургической. Это была девочка, прикусившая язык и мальчик, порезавший ногу. Гилберта немного раздражал шум, который устроили рыдающие дети. Он даже поинтересовался, не нужна ли его помощь. Помощь не потребовалась, дети очень скоро успокоились. Было довольно трудно привыкнуть к мысли, что женщина справляется с делами, которые по силам не каждому мужчине!
— Если после ужина будет по-прежнему тепло, можно выйти на крыльцо и там попить кофе, — предложила Джулия. — Мы с Эдвардом всегда так делали, когда стояла хорошая погода. У вас нет других планов?
— Нет, совершенно никаких!
Гилберт обрадовался, заметив, что на лице у Джулии нет и следа вчерашнего беспокойного любопытства. Очень не хотелось, чтобы она копалась в его душе, пытаясь выяснить, что же он такое.
— Ужин готов, — сообщила хозяйка. — Умойтесь и пригласите Мосси!
Гилберт направился к умывальнику. Несмотря на прохладный вечерний воздух, ему было жарко, он вспотел от работы. И здорово проголодался. Из кухни разносился запах рисового пудинга, сдобных булочек и мясного рагу. Стащив рубашку, парень подставил голову под струю воды. Ледяная вода и прохладный воздух приятно бодрили разгоряченное тело.
— Эй, Мосси! — крикнул он. — Вставай и сияй! Пора ужинать.
Джулия услышала оживленный голос Гилберта. Она уже разлила по тарелкам суп из бобов, картофеля и тонких ломтиков бекона. Подойдя к окну, увидела, как молодой человек намыливает шею. Вечерний свет играет на мокрых мускулистых руках и груди, покрытой курчавыми волосами.
Она попыталась представить себе того необузданного юношу, тренирующегося в стрельбе у Котонвуд Крик. Но видела, только мужчину с красивым сильным телом и неторопливыми мягкими движениями.
Гилберт взял рубашку и принялся вытираться. Джулия сообразила, что забыла дать полотенце. Она вышла на крыльцо и крикнула:
— Подождите, я принесу полотенце! Гилберт благодарно взглянул на нее.
— Спасибо.
Взбежав по лестнице, Джулия подошла к комоду с бельем. Достала из ящика белую рубашку. Что может быть проще — принести мужчине полотенце и чистую рубашку? Но оттого, что она делает это для Гиба, Джулия испытывала странные чувства, которых не испытывала никогда в жизни. Сердце билось учащенно, дыхание стало прерывистым…
Спустившись по лестнице, вышла во двор. Земля податливо приминалась каблуками туфель. Кое-где зеленели островки молодой травы. Гилберт ждал, вздрагивая от прохладного весеннего ветра.
— Вам надо было умыться в доме, — сказала Джулия, — там тепло и горячая вода, — она откровенно рао сматривала руки с выпуклыми венами, широкие плечи, мускулистую грудь.
— Да, еще не лето, — согласился он и взял полотенце. — Но теплая вода и хорошее мыло слишком разнеживают мужчину. На руднике «Змеиная Скала» придется обходиться без нежностей. Большое спасибо! — вежливо поблагодарил он.
И принялся вытирать полотенцем мокрые волосы. Мускулы играли на груди и руках. Взгляд Джулия опускался ниже. Мощная грудная клетка, тоненькая полоска темных волос, нырнувшая под облегающие брюки, забрызганные водой… Внушительные очертания Я паху… Джулия поспешно отвела глаза, смущенная и пораженная своим недвусмысленным интересом.
— Рудник Ролли Брауна? — поинтересовалась она.
— Да, — глуховато ответил Гиб из-под полотенца. — Собираюсь им заняться.
— Вы хотите сказать, что останетесь в городе? — казалось, ее сердце замерло от ожидания.
— Таковы пока что мои планы, — он снял с головы полотенце. Взлохмаченные волосы торчали в разные стороны.
Смуглые раскрасневшиеся щеки. Живые серые глаза. Небольшая ямочка на подбородке. Молодой человек доверчиво улыбнулся.
— Пожелайте мне удачи!
Джулия улыбнулась в ответ.
— Желаю удачи, — отвела взгляд, встряхнула рубашку. Держа перед собой, внимательно изучала ее.
— Я принесла вам одну из рубашек Эдварда… Но, может быть, она окажется мала?..
— Я примерю, — спокойно сказал он и повесил полотенце на ручку насоса. — Очень красивая, модная рубашка.
Это была нарядная рубашка, с заложенными на полочках складками. Гиб, не смущаясь, надел ее. Ткань натянулась на плечах и руках. Кисти торчали из-под коротковатых рукавов, не прикрывших запястий. Гиб закатал манжеты.
— Что бы подумал доктор? — спросил он. — Я вырядился в его лучшую рубашку.
Джулия думала именно об этом. Протянув руку, дотронулась до складок на груди, поглаживая их.
— Последний раз он надевал ее в августе, когда ездил на медицинскую ассоциацию в Хелену.
Она ясно вспомнила тот далекий день. Эдвард был очень красив в черном фраке с шелковыми лацканами. Она помогала ему писать доклад о борьбе с эпидемией дифтерии. Доклад был хорошо принят врачами, съехавшимися со всей Монтаны…
Гилберт изумленно уставился на нее. Она отдернула руку, словно обожглась, когда поняла, что же произошло.
— Боже! Извините меня!
Гилберт понимающе улыбнулся.
— Конечно наверно, непривычно видеть другого мужчину, вырядившимся в рубашку доктора?
— Да. Я хотела… О, Боже!
Смущенная и растерянная, она была прекрасна. Щеки пылали, в прекрасных глазах застыли смятение и страх. Из блестящих каштановых волос выпала шпилька. Молодой человек поймал ее на лету и, взяв Джулию за руку, положил шпильку ей на ладонь. Она внимательно посмотрела на него, проглотила застрявший в горле комок и хрипловато сказала:
— Ужин. Как только вы закончите, ужин будет ждать вас.
Выдернув руку, поспешила к дому. И шла так быстро, что казалось, будто скользит по льду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
— Жена доктора, — сказал Чарли, его лицо расплылось в широкой хитрой улыбке, а глазки превратились в щелочки. — Нравится?
Гилберт и Мосси закончили уборку в спальне доктора, в холле и в гостиной. Все утро они мыли окна, протирали полы и начищали мебель. Когда все было расставлено по местам, Мосси ушел отдыхать. Гилберт принес из кладовой маленькие летние коврики и разостлал их в гостиной. Джулия повесила на окна прозрачные белые занавески. Принесла из кабинета доктора картину, написанную маслом. Это был пейзаж, изображающий море и скалы. Джулия объяснила, что это остров Капри в Италии, где доктор путешествовал до войны.
Гиб прислонил полотно к стене и придерживал, пока Джулия сделала отметку. Гилберт вбил гвоздь и повесил картину.
— Здесь она смотрится замечательно, — заметила Джулия.
Гиб отступил назад, чтобы полюбоваться голубыми и сиреневыми тонами итальянского неба и белыми барашками на синеве моря. Колоритная живопись и белые занавески оживили комнату.
— Все получилось замечательно, — оценила Джулия, оглядывая гостиную. Поверх блузки и юбки на ней был надет большой белый фартук. Пока мужчины убирали, она принимала пациентов в хирургической. Это была девочка, прикусившая язык и мальчик, порезавший ногу. Гилберта немного раздражал шум, который устроили рыдающие дети. Он даже поинтересовался, не нужна ли его помощь. Помощь не потребовалась, дети очень скоро успокоились. Было довольно трудно привыкнуть к мысли, что женщина справляется с делами, которые по силам не каждому мужчине!
— Если после ужина будет по-прежнему тепло, можно выйти на крыльцо и там попить кофе, — предложила Джулия. — Мы с Эдвардом всегда так делали, когда стояла хорошая погода. У вас нет других планов?
— Нет, совершенно никаких!
Гилберт обрадовался, заметив, что на лице у Джулии нет и следа вчерашнего беспокойного любопытства. Очень не хотелось, чтобы она копалась в его душе, пытаясь выяснить, что же он такое.
— Ужин готов, — сообщила хозяйка. — Умойтесь и пригласите Мосси!
Гилберт направился к умывальнику. Несмотря на прохладный вечерний воздух, ему было жарко, он вспотел от работы. И здорово проголодался. Из кухни разносился запах рисового пудинга, сдобных булочек и мясного рагу. Стащив рубашку, парень подставил голову под струю воды. Ледяная вода и прохладный воздух приятно бодрили разгоряченное тело.
— Эй, Мосси! — крикнул он. — Вставай и сияй! Пора ужинать.
Джулия услышала оживленный голос Гилберта. Она уже разлила по тарелкам суп из бобов, картофеля и тонких ломтиков бекона. Подойдя к окну, увидела, как молодой человек намыливает шею. Вечерний свет играет на мокрых мускулистых руках и груди, покрытой курчавыми волосами.
Она попыталась представить себе того необузданного юношу, тренирующегося в стрельбе у Котонвуд Крик. Но видела, только мужчину с красивым сильным телом и неторопливыми мягкими движениями.
Гилберт взял рубашку и принялся вытираться. Джулия сообразила, что забыла дать полотенце. Она вышла на крыльцо и крикнула:
— Подождите, я принесу полотенце! Гилберт благодарно взглянул на нее.
— Спасибо.
Взбежав по лестнице, Джулия подошла к комоду с бельем. Достала из ящика белую рубашку. Что может быть проще — принести мужчине полотенце и чистую рубашку? Но оттого, что она делает это для Гиба, Джулия испытывала странные чувства, которых не испытывала никогда в жизни. Сердце билось учащенно, дыхание стало прерывистым…
Спустившись по лестнице, вышла во двор. Земля податливо приминалась каблуками туфель. Кое-где зеленели островки молодой травы. Гилберт ждал, вздрагивая от прохладного весеннего ветра.
— Вам надо было умыться в доме, — сказала Джулия, — там тепло и горячая вода, — она откровенно рао сматривала руки с выпуклыми венами, широкие плечи, мускулистую грудь.
— Да, еще не лето, — согласился он и взял полотенце. — Но теплая вода и хорошее мыло слишком разнеживают мужчину. На руднике «Змеиная Скала» придется обходиться без нежностей. Большое спасибо! — вежливо поблагодарил он.
И принялся вытирать полотенцем мокрые волосы. Мускулы играли на груди и руках. Взгляд Джулия опускался ниже. Мощная грудная клетка, тоненькая полоска темных волос, нырнувшая под облегающие брюки, забрызганные водой… Внушительные очертания Я паху… Джулия поспешно отвела глаза, смущенная и пораженная своим недвусмысленным интересом.
— Рудник Ролли Брауна? — поинтересовалась она.
— Да, — глуховато ответил Гиб из-под полотенца. — Собираюсь им заняться.
— Вы хотите сказать, что останетесь в городе? — казалось, ее сердце замерло от ожидания.
— Таковы пока что мои планы, — он снял с головы полотенце. Взлохмаченные волосы торчали в разные стороны.
Смуглые раскрасневшиеся щеки. Живые серые глаза. Небольшая ямочка на подбородке. Молодой человек доверчиво улыбнулся.
— Пожелайте мне удачи!
Джулия улыбнулась в ответ.
— Желаю удачи, — отвела взгляд, встряхнула рубашку. Держа перед собой, внимательно изучала ее.
— Я принесла вам одну из рубашек Эдварда… Но, может быть, она окажется мала?..
— Я примерю, — спокойно сказал он и повесил полотенце на ручку насоса. — Очень красивая, модная рубашка.
Это была нарядная рубашка, с заложенными на полочках складками. Гиб, не смущаясь, надел ее. Ткань натянулась на плечах и руках. Кисти торчали из-под коротковатых рукавов, не прикрывших запястий. Гиб закатал манжеты.
— Что бы подумал доктор? — спросил он. — Я вырядился в его лучшую рубашку.
Джулия думала именно об этом. Протянув руку, дотронулась до складок на груди, поглаживая их.
— Последний раз он надевал ее в августе, когда ездил на медицинскую ассоциацию в Хелену.
Она ясно вспомнила тот далекий день. Эдвард был очень красив в черном фраке с шелковыми лацканами. Она помогала ему писать доклад о борьбе с эпидемией дифтерии. Доклад был хорошо принят врачами, съехавшимися со всей Монтаны…
Гилберт изумленно уставился на нее. Она отдернула руку, словно обожглась, когда поняла, что же произошло.
— Боже! Извините меня!
Гилберт понимающе улыбнулся.
— Конечно наверно, непривычно видеть другого мужчину, вырядившимся в рубашку доктора?
— Да. Я хотела… О, Боже!
Смущенная и растерянная, она была прекрасна. Щеки пылали, в прекрасных глазах застыли смятение и страх. Из блестящих каштановых волос выпала шпилька. Молодой человек поймал ее на лету и, взяв Джулию за руку, положил шпильку ей на ладонь. Она внимательно посмотрела на него, проглотила застрявший в горле комок и хрипловато сказала:
— Ужин. Как только вы закончите, ужин будет ждать вас.
Выдернув руку, поспешила к дому. И шла так быстро, что казалось, будто скользит по льду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103