На бледном лице, повернутом к Роудону, не отражались ни решимость, ни гнев, ни страх, только отчаяние.
– Чего вы хотите? – прошептала она. – Что вы собираетесь сделать со мной?
Роудон вглядывался в ее нежное, очаровательное личико, обрамленное золотистыми локонами. Он чувствовал, как по ее телу пробегает дрожь.
Коул знал, что ему хотелось бы с ней сделать. Но это немыслимо. Она – его пленница и полностью в его власти. Он не имеет права пользоваться этим. Кроме того, она ненавидит его, готова выцарапать ему глаза. Нельзя винить ее в этом. Но если бы в ней проснулось желание, подумал он, и его глаза потемнели, если бы они встретились при других обстоятельствах… На секунду он представил ее той девушкой, которая упала в обморок на террасе салуна, а не воровкой и лгуньей, не преступницей, идущей на все, чтобы добиться своей цели.
Но она вовсе не та девушка, напомнил себе Роудон. А он не должен смешивать чувства с делом. Его мышцы напряглись. Сделав над собой неимоверное усилие, он направил свои мысли в другое русло.
– Вы понимаете, что нет смысла бежать? – Роудон говорил намеренно сурово. – Что, вернувшись в Денвер, вам придется предстать перед судом за конокрадство?
– Да… понимаю.
Роудон подтянул ее и посадил, привалив к стенке.
– Так-то лучше, – сказал он. – Вы кое-чему научились.
Пока он молча развязывал веревки, Джулиана не шевелилась, опасаясь снова разозлить его. Почувствовав свободу, она дрожащими руками потерла саднящие запястья и щиколотки. Неожиданно Роудон бросил ей на колени попону. Девушка подняла голову.
– Снимите мокрую одежду и завернитесь в одеяло, – велел он и, увидев ее встревоженный взгляд, кивнул: – Не беспокойтесь. Я вас не трону, если вы снова не попытаетесь бежать. Мокрые крысы не вызывают у меня интереса.
Роудон усмехнулся и направился к выходу из пещеры. Джулиана сообразила, что таким образом он предоставляет ей возможность спокойно переодеться. «Ну-ну, праведник нашелся», – с горечью подумала она и начала снимать платье. Холод и отчаяние отняли у нее способность к размышлению. Да и замечание насчет «мокрой крысы» сыграло в этом не последнюю роль. Да, она похожа на мокрую крысу. Она промерзла до костей, мокрые волосы залепили лицо, кожа посинела от холода – но в этом виноват он! Ну и пусть. Ее совсем не заботит, как она выглядит (вот, тетя Катарина!), единственное ее желание – поскорее согреться.
Джулиана так и не смогла заставить себя снять корсет и панталоны, зная, что поблизости находится этот ужасный человек, Коул Роудон. Не отстегнула она и кошель. После ограбления она держала медальон матери и другие оставшиеся свои сокровища, а также деньги в шелковом кошеле, который пристегивался на талии под платьем. Поэтому, хоть она и потеряла свою сумочку в Сидер-Галче, все ее деньги остались в целости и сохранности. Это может пригодиться, подумала она, бросив платье к огню. Деньги и драгоценности придавали ей уверенности в себе, однако этой уверенности не хватало, чтобы завладеть «кольтами» Коула Роудона – во всяком случае, пока. Оружие – единственный способ обеспечить себе безопасность и, естественно, единственный способ расчистить дорогу к бегству. Ведь она действительно намерена бежать, что бы ни говорила Роудону. Лучше она умрет от голода в горах или от жажды в пустыне, чем вернется к Джону Брину.
Конечно, она не убьет Коула Роудона, когда завладеет его оружием, но если пригрозить ему…
Джулиана улыбалась, представляя, как подчинит себе ситуацию. Но чуть позже, решила она, заворачиваясь в одеяло и усаживаясь поближе к огню. А сейчас ей надо согреться и отдохнуть. Вскоре вернулся Коул.
– Выпейте немного кофе, – приказал он, наливая горячий напиток в кружку.
– Нет, спасибо, – с трудом проговорила Джулиана; от холода у нее стучали зубы. – Не люблю кофе. Я предпочитаю чай.
Это была ложь. Ей безумно хотелось кофе, но желание все делать наперекор Коулу Роудону было сильнее. Этого мало, чтобы снова возбудить в нем ярость, но достаточно, чтобы вызвать раздражение.
Тетя Катарина всегда осуждала ее за неуживчивый характер. Очевидно, решила Джулиана, она была права.
– Очень жаль, ваше высочество, но у меня нет чая, – сухо произнес Роудон. Его взгляд был холоден, как гранитные своды пещеры. – Вам придется смириться.
– Хорошо, – пожала плечами Джулиана. – Я не нуждаюсь в кофе.
– Я не допущу, чтобы из-за вашего упрямства две тысячи баксов уплыли у меня из рук, – резко наклонился к ней Роудон. – Может, влить вам кофе прямо в глотку? Вот бы я повеселился.
А он ведь так и сделает, сообразила Джулиана, с тревогой наблюдая за ним. Ее душил гнев, однако она понимала, что глупо упорствовать по такому ничтожному поводу. К тому же кофе пахнет восхитительно.
– Отлично, мистер Роудон. Со сливками и двумя кусочками сахара, – высокомерно заявила она. Если учесть, в каких обстоятельствах она находилась, – полуголая, затерянная среди гор, во власти человека, который за один день убил троих, – то можно понять, чего стоило ей это высокомерие.
– Ничем не могу помочь. Только черный.
– У вас нет… ни сливок, ни сахара?
– Нет.
– Тогда, полагаю, у меня нет желания…
– Пейте!
Джулиана отпила немного. Хоть и горький, горячий напиток согрел ее быстрее, чем одеяло и жар костра. Приятное тепло разлилось по телу. Под пристальным взглядом Коула Роудона Джулиана допила остатки. После этого он протянул ей мясо и бисквиты.
Джулиана с жадностью набросилась на еду, настолько она была голодна.
– Я потрясена вашей добротой, – не удержавшись, съязвила она с набитым ртом.
– Не могу допустить, чтобы вы умерли. Тогда меня лишат вознаграждения.
Джулиана замерла и подняла на него глаза.
– Алчность – вот что вами руководит, не так ли, мистер Роудон? Для вас деньги важнее правды? Важнее, чем справедливость?
– Вы предстанете перед судом, сударыня. Там и ищите справедливости.
– Только не в Денвере! Вы не понимаете… Сколько раз вам повторять: я не воровка!
Роудон усмехнулся:
– Может быть, у вас есть чек на покупку пегой лошади?
Джулиана густо покраснела.
– Вы не хотите выслушать меня, – печально сказала она. – У меня не было другого выбора.
– Как и в том случае, когда вы украли пятьсот долларов и еще одну лошадь, но уже в Денвере. Послушайте, что я вам скажу, сударыня, причем в последний раз – больше мы не будем говорить на эту тему.
Боже, он рассердился! Напряжение в каждой черточке лица, огненные искры в глазах, но все это делает его еще красивее. Неужели он так люто ненавидит всех воров, спросила себя Джулиана, или его ненависть направлена конкретно на нее?
– Мне абсолютно безразлична судьба преступников, – продолжал Роудон, – которых я отлавливаю и передаю в руки правосудия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
– Чего вы хотите? – прошептала она. – Что вы собираетесь сделать со мной?
Роудон вглядывался в ее нежное, очаровательное личико, обрамленное золотистыми локонами. Он чувствовал, как по ее телу пробегает дрожь.
Коул знал, что ему хотелось бы с ней сделать. Но это немыслимо. Она – его пленница и полностью в его власти. Он не имеет права пользоваться этим. Кроме того, она ненавидит его, готова выцарапать ему глаза. Нельзя винить ее в этом. Но если бы в ней проснулось желание, подумал он, и его глаза потемнели, если бы они встретились при других обстоятельствах… На секунду он представил ее той девушкой, которая упала в обморок на террасе салуна, а не воровкой и лгуньей, не преступницей, идущей на все, чтобы добиться своей цели.
Но она вовсе не та девушка, напомнил себе Роудон. А он не должен смешивать чувства с делом. Его мышцы напряглись. Сделав над собой неимоверное усилие, он направил свои мысли в другое русло.
– Вы понимаете, что нет смысла бежать? – Роудон говорил намеренно сурово. – Что, вернувшись в Денвер, вам придется предстать перед судом за конокрадство?
– Да… понимаю.
Роудон подтянул ее и посадил, привалив к стенке.
– Так-то лучше, – сказал он. – Вы кое-чему научились.
Пока он молча развязывал веревки, Джулиана не шевелилась, опасаясь снова разозлить его. Почувствовав свободу, она дрожащими руками потерла саднящие запястья и щиколотки. Неожиданно Роудон бросил ей на колени попону. Девушка подняла голову.
– Снимите мокрую одежду и завернитесь в одеяло, – велел он и, увидев ее встревоженный взгляд, кивнул: – Не беспокойтесь. Я вас не трону, если вы снова не попытаетесь бежать. Мокрые крысы не вызывают у меня интереса.
Роудон усмехнулся и направился к выходу из пещеры. Джулиана сообразила, что таким образом он предоставляет ей возможность спокойно переодеться. «Ну-ну, праведник нашелся», – с горечью подумала она и начала снимать платье. Холод и отчаяние отняли у нее способность к размышлению. Да и замечание насчет «мокрой крысы» сыграло в этом не последнюю роль. Да, она похожа на мокрую крысу. Она промерзла до костей, мокрые волосы залепили лицо, кожа посинела от холода – но в этом виноват он! Ну и пусть. Ее совсем не заботит, как она выглядит (вот, тетя Катарина!), единственное ее желание – поскорее согреться.
Джулиана так и не смогла заставить себя снять корсет и панталоны, зная, что поблизости находится этот ужасный человек, Коул Роудон. Не отстегнула она и кошель. После ограбления она держала медальон матери и другие оставшиеся свои сокровища, а также деньги в шелковом кошеле, который пристегивался на талии под платьем. Поэтому, хоть она и потеряла свою сумочку в Сидер-Галче, все ее деньги остались в целости и сохранности. Это может пригодиться, подумала она, бросив платье к огню. Деньги и драгоценности придавали ей уверенности в себе, однако этой уверенности не хватало, чтобы завладеть «кольтами» Коула Роудона – во всяком случае, пока. Оружие – единственный способ обеспечить себе безопасность и, естественно, единственный способ расчистить дорогу к бегству. Ведь она действительно намерена бежать, что бы ни говорила Роудону. Лучше она умрет от голода в горах или от жажды в пустыне, чем вернется к Джону Брину.
Конечно, она не убьет Коула Роудона, когда завладеет его оружием, но если пригрозить ему…
Джулиана улыбалась, представляя, как подчинит себе ситуацию. Но чуть позже, решила она, заворачиваясь в одеяло и усаживаясь поближе к огню. А сейчас ей надо согреться и отдохнуть. Вскоре вернулся Коул.
– Выпейте немного кофе, – приказал он, наливая горячий напиток в кружку.
– Нет, спасибо, – с трудом проговорила Джулиана; от холода у нее стучали зубы. – Не люблю кофе. Я предпочитаю чай.
Это была ложь. Ей безумно хотелось кофе, но желание все делать наперекор Коулу Роудону было сильнее. Этого мало, чтобы снова возбудить в нем ярость, но достаточно, чтобы вызвать раздражение.
Тетя Катарина всегда осуждала ее за неуживчивый характер. Очевидно, решила Джулиана, она была права.
– Очень жаль, ваше высочество, но у меня нет чая, – сухо произнес Роудон. Его взгляд был холоден, как гранитные своды пещеры. – Вам придется смириться.
– Хорошо, – пожала плечами Джулиана. – Я не нуждаюсь в кофе.
– Я не допущу, чтобы из-за вашего упрямства две тысячи баксов уплыли у меня из рук, – резко наклонился к ней Роудон. – Может, влить вам кофе прямо в глотку? Вот бы я повеселился.
А он ведь так и сделает, сообразила Джулиана, с тревогой наблюдая за ним. Ее душил гнев, однако она понимала, что глупо упорствовать по такому ничтожному поводу. К тому же кофе пахнет восхитительно.
– Отлично, мистер Роудон. Со сливками и двумя кусочками сахара, – высокомерно заявила она. Если учесть, в каких обстоятельствах она находилась, – полуголая, затерянная среди гор, во власти человека, который за один день убил троих, – то можно понять, чего стоило ей это высокомерие.
– Ничем не могу помочь. Только черный.
– У вас нет… ни сливок, ни сахара?
– Нет.
– Тогда, полагаю, у меня нет желания…
– Пейте!
Джулиана отпила немного. Хоть и горький, горячий напиток согрел ее быстрее, чем одеяло и жар костра. Приятное тепло разлилось по телу. Под пристальным взглядом Коула Роудона Джулиана допила остатки. После этого он протянул ей мясо и бисквиты.
Джулиана с жадностью набросилась на еду, настолько она была голодна.
– Я потрясена вашей добротой, – не удержавшись, съязвила она с набитым ртом.
– Не могу допустить, чтобы вы умерли. Тогда меня лишат вознаграждения.
Джулиана замерла и подняла на него глаза.
– Алчность – вот что вами руководит, не так ли, мистер Роудон? Для вас деньги важнее правды? Важнее, чем справедливость?
– Вы предстанете перед судом, сударыня. Там и ищите справедливости.
– Только не в Денвере! Вы не понимаете… Сколько раз вам повторять: я не воровка!
Роудон усмехнулся:
– Может быть, у вас есть чек на покупку пегой лошади?
Джулиана густо покраснела.
– Вы не хотите выслушать меня, – печально сказала она. – У меня не было другого выбора.
– Как и в том случае, когда вы украли пятьсот долларов и еще одну лошадь, но уже в Денвере. Послушайте, что я вам скажу, сударыня, причем в последний раз – больше мы не будем говорить на эту тему.
Боже, он рассердился! Напряжение в каждой черточке лица, огненные искры в глазах, но все это делает его еще красивее. Неужели он так люто ненавидит всех воров, спросила себя Джулиана, или его ненависть направлена конкретно на нее?
– Мне абсолютно безразлична судьба преступников, – продолжал Роудон, – которых я отлавливаю и передаю в руки правосудия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87