— Я был поставлен перед выбором: или взять на себя обязанности отца, или увидеть, как он умирает. Я выбрал первое, милорд, но поверьте: лорд Гэвин вызывал во мне отвращение.
— И тем не менее твой отец все равно томился в тюрьме и умирал там с голоду. Как же ты это допустил?
— Я не мог воспрепятствовать этому: Но благодаря мне он получал хоть какую-то еду и остался в живых.
Кто-то из присутствующих в зале закашлялся, между двумя собаками началась драка за кость, но один из солдат быстро прекратил ее. Рональд дождался тишины в глубокой задумчивости. Все, что сказал Боуэн, было похоже на правду; уже одно то, что Оуэн остался жив, служило доказательством, что сын приложил все усилия, чтобы спасти его. Рон чувствовал, что, пожалуй, готов снять с Боуэна все обвинения.
Но как же, в таком случае, быть с другими пленниками, собранными здесь? Многие из них могли бы тогда тоже начать оправдывать свое предательство, хотя причиной его была лишь их собственная трусость. И если он выкажет хотя бы признак слабости, то потеряет уважение к себе навсегда. Никто не захочет служить слабому господину. Но, с другой стороны, если он будет слишком суров, то вызовет затаенную злобу и страх. Это тоже было бы совсем ни к чему.
— Боуэн Оуэн! — наконец провозгласил Рон. — Я верю, что ты принужден был подчиниться лорду Гэвину под угрозой гибели отца, и все-таки это не оправдывает тебя. Но, поскольку ты лично не участвовал в мятеже, в результате которого были убиты мой отец и братья, я дарю тебе жизнь. И все-таки я накажу тебя за то, что ты поднял оружие против меня. Постановляю: ты должен получить пятнадцать плетей послезавтра, после чего будешь выпущен на свободу.
Боуэн слегка побледнел, но не дрогнул. Он лишь покорно кивнул.
— Да, милорд, я принимаю ваш приговор.
Рональд встретился глазами с его отцом. На лице управляющего отразилось явное облегчение, но больше он ничем не проявил своего отношения к приговору. Подняв свиток, который держал в руках, Оуэн бесстрастно провозгласил:
— Следующим будет отвечать на обвинения Арнольд Коунлью, который не имеет свидетелей, чтобы поручиться за него.
Только к полудню были вынесены все приговоры. Смертных среди них не было: те, кто с самого начала были за Гэвина, погибли в ночной схватке, сражаясь до конца, поскольку знали, что пощады им не будет. А людей принца Джона Рон не стал даже допрашивать, хотя и с удовольствием перевешал бы их всех. Но тут была замешана большая политика, и он оставил разбирательство с ними на потом. Когда все заключенные были допрошены и приговоры произнесены, остались только два пленника — Гэвин и его жена.
С Гэвином он решил поговорить первым.
Слабая усмешка кривила губы кузена, когда его привели с цепями на руках и ногах. Кандалы волочились по полу с громким металлическим звоном, но Гэвин пытался держаться независимо. Его пришлось силой поставить на колени перед Рональдом, хотя глаза его горели ненавистью и головы он не склонил.
— Не думал я, что ты вот так вернешься в Уэльс, — сказал Гэвин. — Где-то я допустил ошибку…
— Да, ты во многом ошибся. — Рональд лениво, словно скучая, похлопывал рукоятью кинжала по ладони, стараясь всячески сдержать свой гнев. Единственное, чего ему хотелось сейчас, это спуститься со своего возвышения и, схватив кузена за горло, задушить его. — Но я бы никогда не возвратился в Уэльс, если бы не смерть отца.
Гэвин недоверчиво усмехнулся.
— В это трудно поверить. Стать в Англии, странствующим рыцарем, без земель, без титула, и утверждать, что тебе это больше по душе? Считай, что я сделал тебе одолжение, кузен!
Рональд резко наклонился вперед.
— Ты думаешь, я благодарю тебя за это «одолжение»? Ты подписал себе смертный приговор, кузен.
— Только тронь меня, и принц Джон закует тебя в цепи! — бросил Гэвин. — Я действовал с его одобрения.
— А я отрублю тебе голову с одобрения Ричарда.
Гэвин рассмеялся.
— Ричард в Иерусалиме и вспоминает об Англии и Уэльсе, только когда ему нужны деньги. Думаешь, он бросит свой крестовый поход, чтобы прийти к тебе на помощь?
— Ты что, и в самом деле полагаешь, что у Ричарда руки настолько коротки, что он не может влиять на положение дел? — Рональд снова подался вперед. — Он дотянется до тебя, кузен, даже из Иерусалима. А еще я обещаю тебе, что он узнает про измену принца Джона. И тогда дела принца будут очень плохи, уверяю тебя.
Судорожно втянув в себя воздух, Гэвин медленно выдохнул его.
— Сейчас я в твоих руках, но не думай, что возмездие Джона заставит себя ждать. Я не завидую человеку, который навлечет на себя его гнев!
— По правде сказать, я выбрал бы скорее немилость Джона, чем гнев Ричарда, — улыбнулся Рональд. — Даже сам Джон боится его. Что он и доказывал не раз, спасаясь бегством, когда проваливался очередной его подлый заговор. Как только Ричард вернется с Востока, всем проискам Джона придет конец.
Гэвину очень не хотелось признавать, что он проиграл.
— Я женат на твоей сестре! — ухватился он за последнюю соломинку. — Тебя не было в Ульсе, и я оказался единственным наследником, когда Гленлайон остался без хозяина. Я законно наследовал его!
Рональд вдруг резко поднялся, сжимая в руке свой кинжал.
— Замок остался без хозяина, потому что ты убил его! Благодари своего принца Джона, что я еще вчера не предал тебя мучительной смерти. Я дам тебе время поразмыслить над своими гнусными делами, пока не вернется Ричард. Когда же он вернется, я намерен повесить тебя на стенах Гленлайона в назидание другим.
В ответ Гэвин забормотал что-то бессвязное, но Рональд сделал стражам знак, и те увели его. В большом зале воцарилось гробовое молчание. Опустившись в кресло с фамильным гербом, Рональд некоторое время продолжал машинально сжимать в руке кинжал и не сразу понял, откуда на ладони красная полоска крови. Он не ожидал, что стальная рукоятка может так врезаться в кожу, и, досадливо поморщившись, позволил Брайену подойти и перевязать ему руку. Больше оттягивать было нельзя: настало время заняться собственной сестрой.
Когда Кейлин привели, Рон сразу понял, что она знает о его стычке с ее мужем и очень напугана. Она старалась держаться спокойно, но бледность и страх, застывший в широко раскрытых глазах, выдавали ее. Рон глубоко вздохнул, отпил вина и, медленно отставив кубок, взглянул на нее.
Непонятно почему, но Кейлин напомнила ему Джину. Может быть, своим вызывающим видом или просто юной женственностью? Так или иначе, но он не испытывал по отношению к ней никакой ненависти — скорее невольный интерес.
— Поскольку меня принц Джон не защищает, то мне на снисхождение рассчитывать не приходится, — бросила она резко, но с легкой дрожью в голосе.
— Кто может свидетельствовать, что ты вышла замуж за Гэвина не по доброй воле?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87