Рено подошел к ней сзади и, обняв, шепнул на ухо:
— Устала? Жена моего сердца…
— Нет. А ты? — Она вспомнила, что он же целый день работал на строительстве.
— Нет.
Рено повернул ее голову и, наклонившись, поцеловал в губы. Его поцелуй был теплым и сладким, за ним чувствовалось нарастающее волнение.
Желание, любовь, долг — что двигало ими? Впрочем, какое это имело значение, если горячая молодая кровь бежала в их жилах и они были вдвоем в ночи? Элиз вздохнула и прижалась к Рено. Злость и неприязнь покинули ее. Она провела рукой по его густым волосам, притянула его голову к себе и прижалась горячими губами к его губам.
У Рено перехватило дыхание, и он поднял голову, чтобы посмотреть на нее. Их взгляды встретились, и в ее янтарно-карих глазах появилась поволока желания.
— Элиз, — прошептал он.
Огонь ответной страсти осветил его лицо. Рено развязал узел ее плаща, а потом так же искусно освободил ее от юбки. Скоро они стояли рядом абсолютно обнаженные; их тела, бронзовое и белое, освещались золотисто-голубым пламенем. Бесстыдные, как язычники, супруги рассматривали друг друга.
— Ты так прекрасна! — прошептал Рено, касаясь пальцами ее щеки.
Элиз провела ладонями по его широким мускулистым плечам:
— И ты.
Не в силах противостоять влечению, они прижались друг к другу. Рено так сжал ее, что Элиз с трудом могла дышать. Она еще крепче обняла его за шею, сливаясь с ним, с губ ее сорвался негромкий звук, похожий на всхлип, и у Рено перехватило дыхание.
Одной искры было достаточно, чтобы их обоих охватил все сжигающий пожар. Рено подхватил Элиз на руки, отнес на покрытую шкурой скамью и сам опустился рядом, продолжая сжимать ее в объятиях. Он уткнулся лицом в ее шею, чтобы ощутить аромат тела. Рука заскользила по ее бедру, по стройной талии, по округлой груди.
Она придвинулась к нему еще ближе, и Рено застонал, словно от отчаяния.
— Элиз, ты мне так нужна… Если ты не… если ты будешь слишком поощрять меня, я не смогу больше ждать!
— Тогда не жди, — проговорила она, обхватывая его руками, наслаждаясь силой его напряженных мышц. Когда пальцы Элиз коснулись шрамов на его спине, ее охватила жалость, и она еще нежнее обняла его, переполненная мукой и желанием.
Вместе они достигли момента совершенного счастья.
— Люби меня, Рено! — прошептала Элиз, и ее охватила безумная радость, она вся дрожала от этой ослепительной вспышки.
Ночь длилась долго, наполненная любовью. Когда наступило утро, Элиз приготовила завтрак на скорую руку. Муж с улыбкой наблюдал за ее работой: как все индианки по утрам, она надела только юбку. Он притворился, что хочет помочь ей расчесать волосы, только для того, чтобы прикоснуться к их шелковистым прядям. Но он больше мешал, чем помогал, потому что пытался поцеловать ее грудь через завесу волос, и в конце концов она прогнала его.
Уже собравшись идти на строительство, он у двери обернулся к Элиз и поглядел на нее из-под опущенных век.
— Скажи мне одну вещь.
— Скажу, если смогу. — Она улыбнулась ему через плечо, завязывая короткую накидку.
— Ты согласилась стать моей женой, но отвергла моего брата. Почему?
Элиз взглянула на него с недоумением:
— Ты знаешь об этом?
— Знаю. Так почему ты его отвергла?
— По-твоему, я должна была выйти замуж за совершенно незнакомого человека?
— Но он Большое Солнце.
— Ну и что? Для меня это означает только то, что мне окажут честь быть задушенной третьей, если он умрет.
— То же можно сказать и обо мне, только ты будешь первой.
Рено смотрел на нее со стесненным сердцем. Что он ожидал от нее услышать? Не надо было задавать ей этот глупый вопрос. Он-то хотел, чтобы она повторила слова, которые он слышал от нее ночью. Он хотел убедиться, что нужен ей, что ее слова не были простой благодарностью, которую говорят в постели. Да, не следовало ее спрашивать…
— В таком случае мне придется побеспокоиться о том, чтобы ты не умер, верно? — Элиз попыталась улыбнуться, но ей стало не по себе.
— Не беспокойся. Если меня убьют…
— Не говори так! — резко перебила она. Рено продолжал, как будто не слышал ее слов:
— Тогда ты сразу же должна пойти к Пьеру. Сразу же, понимаешь? Он отвезет тебя в форт Сан-Жан-Баптист или в Новый Орлеан, если дорога будет свободна. Ты можешь не сомневаться в том, что он защитит тебя.
Элиз с трудом проглотила комок в горле.
— Я ценю твою заботу, но мне бы не хотелось об этом думать.
— Ты должна. Как ни приятно было бы сознавать, что ты будешь сопровождать меня в загробном мире, мне невыносима мысль, что ты умрешь по моей вине. Ты сделаешь, как я сказал?
Казалось, он не сдвинется с места, пока она не согласится, поэтому Элиз заставила себя кивнуть. Удовлетворенный, Рено уже открыл было дверь, но Элиз окликнула его:
— Подожди!
Рено обернулся, вопросительно подняв брови.
— Кто тебе сказал, что твой брат делал мне предложение?
— Он сам, — последовал сухой ответ.
— Что еще он сказал?
— Что он предлагал тебе разделить с ним ложе, но ты отказалась. — Рено усмехнулся. — Похоже, он жаловался.
— И это все? — Элиз была разочарована: ее интересовала та часть разговора, когда они обсуждали ее чувства к Рено.
— А что там еще могло быть?
— Ну… Большое Солнце мог сказать, например, что был пьян и ему не нравились мои ответы.
— Он не причинил тебе боль?
— Нет. Это было просто… очень неприятно.
Глаза Рено заискрились весельем.
— Для моего брата тоже. Нечасто случалось, чтобы его отвергали. Ну, счастливо тебе. Увидимся в полдень.
Он еще раз оглянулся и ушел из хижины, закрыв за собой дверь.
Элиз стояла, глядя перед собой; уже забыв о Большом Солнце, она раздумывала над тем распоряжением, которое дал ей Рено на случай своей смерти. Смерть… Она была рядом с ними в ночи. Вполне возможно, что страх смерти заставлял их так отчаянно желать друг друга. Смерть когда-то придет, это так же верно, как то, что весной придут французы. В этой битве многие погибнут, и, несомненно, именно Рено французы захотят убить в первую очередь.
Чем сильнее Элиз пыталась отогнать от себя такие мысли, тем глубже они укоренялись. Поэтому, когда ближе к полудню раздался стук в дверь, она обрадовалась.
За дверью стояла француженка, но Элиз видела ее впервые. Это была молодая женщина со светлыми волосами и кожей, с очень заметной беременностью. Она в нерешительности теребила свой грязноватый фартук, который должен был, очевидно, скрывать ее живот.
— Не хотите ли войти? — спросила Элиз растерянно.
Женщина затравленно огляделась, а потом вошла. Теперь она смотрела на Элиз с неотрывным раздражающим вниманием. Элиз предложила ей угощение и пригласила сесть. Женщина села на край скамьи, но от угощения отказалась.
Элиз молчала. Через некоторое время она поняла, что так привыкла к обычаям начезов, что неосознанно ожидала, пока гостья заговорит первой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94