Должно быть, именно там вы получали и разгружали обстановку для этого дома, когда она прибыла по реке из Нового Орлеана?
— Вынужден вас разочаровать. Бревна для дома пилили и рубили на месте. Из Нового Орлеана я выписал самых лучших ремесленников, искусных в плотницком деле и изготовлении мебели. А многое было сделано моими людьми.
— Вы меня поражаете, — вежливо сказал Сан-Амант. — Но, наверное, было много возов с дорогими товарами и пришлось проложить дорогу к форту?
— Вьючные обозы — да, но никаких возов, и поэтому — никакой дороги, — отрезал Рено, а потом с улыбкой добавил: — Для того, чтобы проложить в этих местах дорогу, потребовалось бы не меньше усилий, чем для того, чтобы построить дом.
Элиз заметила, как Маделейн подняла голову и на несколько мгновений впилась взглядом в Рено, потом снова склонилась над тарелкой. Но Элиз не придала большого значения этой немой сцене, так как поняла, куда клонит Сан-Амант. Ведь если дорога есть, хоть и узкая, по ней можно пройти. Они смогли бы отказаться от услуг своего проводника и хозяина. Перспектива была слишком заманчивой, чтобы отмахнуться от нее.
Она подалась вперед:
— Даже клавикорды прибыли на лошади?
— Их на специальном приспособлении тащил испанский мул, — невозмутимо ответил Рено. — Вы ведь знаете, что менее чем в тридцати милях от форта Сан-Жан-Баптист находится испанская миссия Лос-Эдес? Это был подарок судьбы, поскольку у испанцев гораздо больше лошадей и мулов, и я смог купить у них все, что мне нужно было, — по дорогой цене, конечно. Между французскими и испанскими гарнизонами идет оживленная торговля — ведь до правительственных центров отсюда далеко.
— Контрабанда… — негромко проговорила Элиз, думая об участии Винсента в такой торговле, запрещенной французским правительством.
— Это проблема выживания, — заметил Рено.
Элиз откинулась на спинку стула, передавая инициативу Сан-Аманту. В конце концов, какой смысл Рено скрывать от них существование дороги? Несмотря на то что он пытался спасти их жизнь, и Сан-Амант, и Паскаль вряд ли были близки ему по духу. А сделка с ней только испытывала его терпение, доставляя больше неприятностей, чем облегчения. Если у него действительно дела в форте, он мог спокойно съездить туда и обратно за то время, которое должен будет затратить, чтобы сопроводить их. По всей вероятности, Рено хотел отделаться от них не меньше, чем они уйти, но его понятия о гостеприимстве, усвоенные у начезов и в отцовской семье, не позволяли ему сказать об этом.
Плохое настроение, овладевшее Элиз к концу обеда, не проходило. Сыграв несколько скучных партий в карты с Рено, Маделейн, Сан-Амантом и мадам Дусе, она извинилась и, оставив их продолжать игру, снова направилась к клавикордам. Генри удалился в библиотеку, Паскаль, вернувшись с короткой прогулки, плюхнулся на диван, взял у слуги рюмку ликера и сидел, угрюмо уставившись на игроков.
Элиз, пробуя пальцами клавиши, посмотрела на Паскаля, затем на Рено. Контраст между грубым, неуклюжим торговцем и одетым в шелка аристократом, непринужденно сидевшим у карточного столика, был разительный. При сравнении с Шевалье даже Сан-Аманту, казалось, недоставало утонченности и мужественности. Рено отличали особая элегантность, отсутствие жеманства и острый ум. Как странно, что ему одинаково легко выступать то в роли дикаря, то в роли дворянина. Еще недавно ей казалось, что она начинает понимать его, теперь же ее снова одолевали сомнения. Да и как можно доверять человеку, способному так меняться?
«У меня нет своих людей». Рено сказал это, когда они добирались сюда. Действительно ли он имел в виду то, что сказал? Действительно ли он был так же мало предан народу своего отца, как и народу своей матери? Если это так, то это означает, что даже он не знает, какая маска у него настоящая. А если он не знает, то как же разобраться ей?
Мысли Элиз были неожиданно прерваны появлением рядом Паскаля. Растягивая слова, слегка заплетающимся языком он грубо сказал:
— Что это ты, как разомлевшая кошка, глаз не сводишь со своего проклятого полукровки?
— Не будь смешным!
Паскаль был пьян и говорил громко. Элиз украдкой оглянулась, чтобы удостовериться, что игравшие в карты ничего не слышали.
— Это ты смешна! Теперь я понимаю, почему никто не сумел растопить ледяную вдову. Именно это тебе и нужно было — чтобы тебя принудили уступить!
— Ты оскорбляешь меня. — Она встала, намереваясь уйти. — Я буду ждать извинений, когда ты протрезвеешь.
Жесткими влажными пальцами он схватил ее за локоть.
— Если уж ты начала таять, может, я до конца растоплю тебя? Через час я приду в твою комнату.
Элиз почувствовала нарастающую волну уже знакомого отвращения и попыталась вырваться, но не смогла.
— Приходи, — свистящим шепотом выдохнула она, — и я тебя убью.
— Держу пари, ты окажешь мне более сердечный прием, когда окажешься подо мной! — Рывком приблизив ее к себе, Паскаль еще больнее сжал ее руку.
— Ты проиграешь, — прозвучал твердый голос за их спинами.
Рено схватил Паскаля за запястье и резко оторвал его от Элиз. Наклонившись, он поднял руку — и в следующее мгновение торговец оказался на полу.
Приподнявшись на локтях, Паскаль потряс головой и, запинаясь, прохрипел:
— Это что за индейский прием?
— Бросок борца. Продемонстрировать еще раз?
Паскаль злобно взглянул на Рено, но дал понять, что в этом нет необходимости.
— Вам придется извиниться за свое поведение перед мадам Лаффонт.
Поджав толстые губы, Паскаль дерзко смотрел на Рено, но, по-видимому, что-то в выражении его лица вынудило торговца отвести взгляд и пробормотать извинения.
Рено уверенным жестом взял ее под руку и обернулся к гостям:
— Друзья, вечер закончился.
Когда он уводил ее, в гостиной стояла тишина. Никто не двинулся с места, только Маделейн засеменила за ними. Рено толкнул дверь спальни Элиз и пропустил ее вперед. Его кузина вошла следом, закрыла дверь и остановилась, с тревогой глядя на бледную Элиз.
— Коньяку, — обратился Рено к женщине.
Когда она выскользнула из комнаты, он повернул Элиз к себе и негромко чертыхнулся, увидев выражение ее глаз. Он сделал неловкое движение, будто бы намереваясь обнять ее, но понял, что не сможет. Отрывисто, но спокойно он сказал:
— Обопрись на меня.
Казалось, Элиз не дышала с того мгновения, как Паскаль прикоснулся к ней. Она услышала слова Рено с чувством безграничного облегчения. Продев руки под камзол, Элиз крепко обняла его и опустила голову на парчовый жилет. Закрыв глаза, она наконец выдохнула и почувствовала, как Рено прижался щекой к ее волосам, нежно коснулся пальцами спины, а потом положил руку ей на талию. Так они и стояли, пока не вернулась Маделейн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
— Вынужден вас разочаровать. Бревна для дома пилили и рубили на месте. Из Нового Орлеана я выписал самых лучших ремесленников, искусных в плотницком деле и изготовлении мебели. А многое было сделано моими людьми.
— Вы меня поражаете, — вежливо сказал Сан-Амант. — Но, наверное, было много возов с дорогими товарами и пришлось проложить дорогу к форту?
— Вьючные обозы — да, но никаких возов, и поэтому — никакой дороги, — отрезал Рено, а потом с улыбкой добавил: — Для того, чтобы проложить в этих местах дорогу, потребовалось бы не меньше усилий, чем для того, чтобы построить дом.
Элиз заметила, как Маделейн подняла голову и на несколько мгновений впилась взглядом в Рено, потом снова склонилась над тарелкой. Но Элиз не придала большого значения этой немой сцене, так как поняла, куда клонит Сан-Амант. Ведь если дорога есть, хоть и узкая, по ней можно пройти. Они смогли бы отказаться от услуг своего проводника и хозяина. Перспектива была слишком заманчивой, чтобы отмахнуться от нее.
Она подалась вперед:
— Даже клавикорды прибыли на лошади?
— Их на специальном приспособлении тащил испанский мул, — невозмутимо ответил Рено. — Вы ведь знаете, что менее чем в тридцати милях от форта Сан-Жан-Баптист находится испанская миссия Лос-Эдес? Это был подарок судьбы, поскольку у испанцев гораздо больше лошадей и мулов, и я смог купить у них все, что мне нужно было, — по дорогой цене, конечно. Между французскими и испанскими гарнизонами идет оживленная торговля — ведь до правительственных центров отсюда далеко.
— Контрабанда… — негромко проговорила Элиз, думая об участии Винсента в такой торговле, запрещенной французским правительством.
— Это проблема выживания, — заметил Рено.
Элиз откинулась на спинку стула, передавая инициативу Сан-Аманту. В конце концов, какой смысл Рено скрывать от них существование дороги? Несмотря на то что он пытался спасти их жизнь, и Сан-Амант, и Паскаль вряд ли были близки ему по духу. А сделка с ней только испытывала его терпение, доставляя больше неприятностей, чем облегчения. Если у него действительно дела в форте, он мог спокойно съездить туда и обратно за то время, которое должен будет затратить, чтобы сопроводить их. По всей вероятности, Рено хотел отделаться от них не меньше, чем они уйти, но его понятия о гостеприимстве, усвоенные у начезов и в отцовской семье, не позволяли ему сказать об этом.
Плохое настроение, овладевшее Элиз к концу обеда, не проходило. Сыграв несколько скучных партий в карты с Рено, Маделейн, Сан-Амантом и мадам Дусе, она извинилась и, оставив их продолжать игру, снова направилась к клавикордам. Генри удалился в библиотеку, Паскаль, вернувшись с короткой прогулки, плюхнулся на диван, взял у слуги рюмку ликера и сидел, угрюмо уставившись на игроков.
Элиз, пробуя пальцами клавиши, посмотрела на Паскаля, затем на Рено. Контраст между грубым, неуклюжим торговцем и одетым в шелка аристократом, непринужденно сидевшим у карточного столика, был разительный. При сравнении с Шевалье даже Сан-Аманту, казалось, недоставало утонченности и мужественности. Рено отличали особая элегантность, отсутствие жеманства и острый ум. Как странно, что ему одинаково легко выступать то в роли дикаря, то в роли дворянина. Еще недавно ей казалось, что она начинает понимать его, теперь же ее снова одолевали сомнения. Да и как можно доверять человеку, способному так меняться?
«У меня нет своих людей». Рено сказал это, когда они добирались сюда. Действительно ли он имел в виду то, что сказал? Действительно ли он был так же мало предан народу своего отца, как и народу своей матери? Если это так, то это означает, что даже он не знает, какая маска у него настоящая. А если он не знает, то как же разобраться ей?
Мысли Элиз были неожиданно прерваны появлением рядом Паскаля. Растягивая слова, слегка заплетающимся языком он грубо сказал:
— Что это ты, как разомлевшая кошка, глаз не сводишь со своего проклятого полукровки?
— Не будь смешным!
Паскаль был пьян и говорил громко. Элиз украдкой оглянулась, чтобы удостовериться, что игравшие в карты ничего не слышали.
— Это ты смешна! Теперь я понимаю, почему никто не сумел растопить ледяную вдову. Именно это тебе и нужно было — чтобы тебя принудили уступить!
— Ты оскорбляешь меня. — Она встала, намереваясь уйти. — Я буду ждать извинений, когда ты протрезвеешь.
Жесткими влажными пальцами он схватил ее за локоть.
— Если уж ты начала таять, может, я до конца растоплю тебя? Через час я приду в твою комнату.
Элиз почувствовала нарастающую волну уже знакомого отвращения и попыталась вырваться, но не смогла.
— Приходи, — свистящим шепотом выдохнула она, — и я тебя убью.
— Держу пари, ты окажешь мне более сердечный прием, когда окажешься подо мной! — Рывком приблизив ее к себе, Паскаль еще больнее сжал ее руку.
— Ты проиграешь, — прозвучал твердый голос за их спинами.
Рено схватил Паскаля за запястье и резко оторвал его от Элиз. Наклонившись, он поднял руку — и в следующее мгновение торговец оказался на полу.
Приподнявшись на локтях, Паскаль потряс головой и, запинаясь, прохрипел:
— Это что за индейский прием?
— Бросок борца. Продемонстрировать еще раз?
Паскаль злобно взглянул на Рено, но дал понять, что в этом нет необходимости.
— Вам придется извиниться за свое поведение перед мадам Лаффонт.
Поджав толстые губы, Паскаль дерзко смотрел на Рено, но, по-видимому, что-то в выражении его лица вынудило торговца отвести взгляд и пробормотать извинения.
Рено уверенным жестом взял ее под руку и обернулся к гостям:
— Друзья, вечер закончился.
Когда он уводил ее, в гостиной стояла тишина. Никто не двинулся с места, только Маделейн засеменила за ними. Рено толкнул дверь спальни Элиз и пропустил ее вперед. Его кузина вошла следом, закрыла дверь и остановилась, с тревогой глядя на бледную Элиз.
— Коньяку, — обратился Рено к женщине.
Когда она выскользнула из комнаты, он повернул Элиз к себе и негромко чертыхнулся, увидев выражение ее глаз. Он сделал неловкое движение, будто бы намереваясь обнять ее, но понял, что не сможет. Отрывисто, но спокойно он сказал:
— Обопрись на меня.
Казалось, Элиз не дышала с того мгновения, как Паскаль прикоснулся к ней. Она услышала слова Рено с чувством безграничного облегчения. Продев руки под камзол, Элиз крепко обняла его и опустила голову на парчовый жилет. Закрыв глаза, она наконец выдохнула и почувствовала, как Рено прижался щекой к ее волосам, нежно коснулся пальцами спины, а потом положил руку ей на талию. Так они и стояли, пока не вернулась Маделейн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94