– Я не могу жить вдали от своей семьи, от слуг и всего привычного уклада.
– Вы нужны этим малышам, Принцесса, – кратко сказал Гемпи, кивая в сторону хижины.
Задетая за живое – как ему пришло в голову употребить кличку, которую дала ей миссис Тиббс? – Гинни отрезала:
– На мой взгляд, этой шайке никто не нужен. Они прекрасно обходятся безо всякой помощи.
Гемпи пожал плечами, уперся шестом о берег и оттолкнул лодку.
– Тогда, может быть, они нужны вам.
– Нет! – крикнула Гинни, глядя, как он удаляется от берега. Как он может называть этих грязных злобных мальчишек малышами? Это же дьяволы, явившиеся из ада для того, чтобы ее мучить! Она с опаской оглянулась на хижину. Деваться некуда, ей придется провести здесь ночь. А эти чертенята уже показали, что им это так же мало нравится, как и ей.
Неизвестно только, какую пакость они придумают.
Джервис был весьма доволен собой. Пока что Латур не зарегистрировал лицензию, но, как только он это сделает, адвокат Джервиса начнет дело о признании брака недействительным. Адвокат заверил его, что они всегда могут использовать главный козырь – брак не консуммирован. Никакого брака вроде бы и нет – до тех пор, пока Гинни не начала спать с Латуром и жить с ним совместной жизнью.
Надо, чтобы Гинни вышла замуж за Ланса Бафорда еще до смерти Джона. Чтобы этого добиться, Джервис готов был сдвинуть горы.
Тогда деньги, оставленные отцом Гинни на условии, что она не выйдет замуж за человека, которого он не одобряет, достанутся Джервису. А вместе с ними и Розленд.
Усталый до предела, Раф лежал на жесткой земле, закинув руки за голову, и смотрел в звездное небо. Какая прекрасная ночь – теплая, благоухающая, как бы созданная для того, чтобы мечтать. В юности в такую ночь в его сознании роились бы образы богатства и признания, сверкающие так же ярко, как эти далекие звезды.
Но сегодня Раф не видел ярких созвездий и не мечтал о блистательном будущем – перед его умственным взором все время возникала его маленькая хижина в дельте. И это была не идиллическая картина мира и согласия. Зная детей и Гинни, он полагал, что скорее всего там идет ссора. Гинни обязательно станет чего-нибудь требовать, чтобы ей подали еду, подобрали брошенную ею на пол одежду, – а Джуд возглавит восстание. Дети дадут бой своей новой маме.
Но тут он ничего поделать не может – остается только надеяться, что Гемпи выполнил свое обещание и попытался примирить враждующие стороны.
Но Раф знал, что долго Гемпи там пробыть не мог – как и у него самого, у того тысяча неотложных дел. Так что Раф пока что мог поручить детей только заботам Гиневры Маклауд.
«Поэтому я и привез ее туда», – убеждал себя Раф. Ему нужно, чтобы кто-то присматривал за детьми, пока Гемпи будет в отъезде, он ехал к своему умирающему двоюродному брату. Если Гинни даст ему хотя бы месячную передышку – ну самое большое двухмесячную, – Раф с радостью вернет документ о так и не состоявшемся браке и согласится на то, чтобы его объявили недействительным. Если только она ему поможет и все получится так, как он замыслил, он готов считать, что они в расчете.
С большим запозданием Раф пожалел, что так разъярился в прошлый раз. Он хотел сказать ей, что не собирается требовать от нее выполнения брачного обета, но она так его разозлила, что он совсем вышел из себя. И как это такая красивая женщина ухитряется каждый раз приводить его в такое остервенение? Что ей стоит пойти ему навстречу как взрослый, ответственный человек и договориться о взаимоприемлемом решении? В результате у него руки чесались свернуть ей шею.
А теперь вот он не может заснуть от беспокойства, хотя ему необходимо выспаться и отдохнуть. Он знает детей и знает Гиневру Маклауд – это весьма взрывчатая смесь.
Дьявол! Придется завтра выкроить время и съездить домой, чтобы убедиться, что хижина стоит на месте и все в ней живы и невредимы.
Иначе его ждет еще одна бессонная ночь.
Дети были в крепости, и Джуд вслух строил планы, как навредить Этой Женщине. Они все хотели от нее избавиться, но не знали, как это сделать, не ослушавшись Рафа. Они надеялись, что ее увезет Гемпи, но тот не захотел этого сделать. Джуд твердил, что им остается надеяться только на самих себя.
Во всяком случае, надо добиться, чтобы она не путалась у них под ногами и никогда не приближалась к их крепости, на нее стоит только посмотреть, как сразу становится ясно, что такая женщина не умеет хранить тайну.
Джуд придумывал один план за другим и тут же сам от них отказывался. Глядя, как младшие братья слушают его, раскрыв рот, Патрик был вынужден признать, что Гемпи прав. Может быть, он, Патрик, и старший, но заводила у них Джуд.
Собственно, Патрик против этого не возражает. У Джуда всегда рождаются прекрасные идеи, и он всегда решительно берется за их исполнение. И нельзя отрицать, что Эта Женщина – страшное бедствие для всех них.
Они совсем неплохо тут жили сами по себе. Иногда их навещал Гемпи. А что у малышей случались кошмары – так чем здесь сможет помочь Эта Женщина? Если она устроила такой визг из-за какого-то паука, как она может справиться с действительными трудностями? По ее представлению, трудность – это когда у тебя нет подходящей ложки, чтобы есть гамбо.
Нет, ее надо спровадить любой ценой, даже если Раф за это на них жутко разозлится. А то, не дай Бог, ей еще понравится жить на острове.
– Змеи! – воскликнул тут Джуд. – Буду спорить, что она их боится до смерти.
Гинни снился сон. Что это сон, она понимала даже во сне. Слишком все было прекрасно и романтично.
Под рев восторженной толпы ее отважный Ланцелот повернул своего великолепного серебристого коня в ее сторону, и она ждала его затаив дыхание. Он победил – и завоевал ее сердце. Сейчас Ланс потребует свой приз. Толпа гудела, как рой пчел, зная, что скоро перед ними состоится необыкновенная свадьба с музыкой, танцами и прекрасными нарядами. Все были счастливы. Даже папа улыбался.
И вдруг словно змей-соблазнитель прошептал ей на ухо: «Не верь ему!» Голос, казалось, принадлежал Лансу. Гинни замерла в растерянности.
Откуда-то появилась рука, показывающая на приближающегося всадника. Голос продолжал: «Разве ты не видишь, что он сам дьявол? Вспомни, его жена была вынуждена назвать детей именами святых, чтобы защитить их от его злобы!»
Отзвуки этого голоса слышались в рокоте толпы. Подняв глаза, Гинни увидела, что серебристый конь превратился в вороного, а на нем ехал рыцарь, одетый во все черное.
Огромный и надменный, он высился над турнирным полем, как бог отмщения. Вокруг Гинни все перешептывались, этот призрак в черном однажды убил человека и потому вынужден теперь скрываться в болоте.
Гинни с трепетом смотрела на него: вот он тронул поводья, и вдруг все вокруг исчезло, растворилось в тумане – толпа зрителей, папа и даже голос Ланса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
– Вы нужны этим малышам, Принцесса, – кратко сказал Гемпи, кивая в сторону хижины.
Задетая за живое – как ему пришло в голову употребить кличку, которую дала ей миссис Тиббс? – Гинни отрезала:
– На мой взгляд, этой шайке никто не нужен. Они прекрасно обходятся безо всякой помощи.
Гемпи пожал плечами, уперся шестом о берег и оттолкнул лодку.
– Тогда, может быть, они нужны вам.
– Нет! – крикнула Гинни, глядя, как он удаляется от берега. Как он может называть этих грязных злобных мальчишек малышами? Это же дьяволы, явившиеся из ада для того, чтобы ее мучить! Она с опаской оглянулась на хижину. Деваться некуда, ей придется провести здесь ночь. А эти чертенята уже показали, что им это так же мало нравится, как и ей.
Неизвестно только, какую пакость они придумают.
Джервис был весьма доволен собой. Пока что Латур не зарегистрировал лицензию, но, как только он это сделает, адвокат Джервиса начнет дело о признании брака недействительным. Адвокат заверил его, что они всегда могут использовать главный козырь – брак не консуммирован. Никакого брака вроде бы и нет – до тех пор, пока Гинни не начала спать с Латуром и жить с ним совместной жизнью.
Надо, чтобы Гинни вышла замуж за Ланса Бафорда еще до смерти Джона. Чтобы этого добиться, Джервис готов был сдвинуть горы.
Тогда деньги, оставленные отцом Гинни на условии, что она не выйдет замуж за человека, которого он не одобряет, достанутся Джервису. А вместе с ними и Розленд.
Усталый до предела, Раф лежал на жесткой земле, закинув руки за голову, и смотрел в звездное небо. Какая прекрасная ночь – теплая, благоухающая, как бы созданная для того, чтобы мечтать. В юности в такую ночь в его сознании роились бы образы богатства и признания, сверкающие так же ярко, как эти далекие звезды.
Но сегодня Раф не видел ярких созвездий и не мечтал о блистательном будущем – перед его умственным взором все время возникала его маленькая хижина в дельте. И это была не идиллическая картина мира и согласия. Зная детей и Гинни, он полагал, что скорее всего там идет ссора. Гинни обязательно станет чего-нибудь требовать, чтобы ей подали еду, подобрали брошенную ею на пол одежду, – а Джуд возглавит восстание. Дети дадут бой своей новой маме.
Но тут он ничего поделать не может – остается только надеяться, что Гемпи выполнил свое обещание и попытался примирить враждующие стороны.
Но Раф знал, что долго Гемпи там пробыть не мог – как и у него самого, у того тысяча неотложных дел. Так что Раф пока что мог поручить детей только заботам Гиневры Маклауд.
«Поэтому я и привез ее туда», – убеждал себя Раф. Ему нужно, чтобы кто-то присматривал за детьми, пока Гемпи будет в отъезде, он ехал к своему умирающему двоюродному брату. Если Гинни даст ему хотя бы месячную передышку – ну самое большое двухмесячную, – Раф с радостью вернет документ о так и не состоявшемся браке и согласится на то, чтобы его объявили недействительным. Если только она ему поможет и все получится так, как он замыслил, он готов считать, что они в расчете.
С большим запозданием Раф пожалел, что так разъярился в прошлый раз. Он хотел сказать ей, что не собирается требовать от нее выполнения брачного обета, но она так его разозлила, что он совсем вышел из себя. И как это такая красивая женщина ухитряется каждый раз приводить его в такое остервенение? Что ей стоит пойти ему навстречу как взрослый, ответственный человек и договориться о взаимоприемлемом решении? В результате у него руки чесались свернуть ей шею.
А теперь вот он не может заснуть от беспокойства, хотя ему необходимо выспаться и отдохнуть. Он знает детей и знает Гиневру Маклауд – это весьма взрывчатая смесь.
Дьявол! Придется завтра выкроить время и съездить домой, чтобы убедиться, что хижина стоит на месте и все в ней живы и невредимы.
Иначе его ждет еще одна бессонная ночь.
Дети были в крепости, и Джуд вслух строил планы, как навредить Этой Женщине. Они все хотели от нее избавиться, но не знали, как это сделать, не ослушавшись Рафа. Они надеялись, что ее увезет Гемпи, но тот не захотел этого сделать. Джуд твердил, что им остается надеяться только на самих себя.
Во всяком случае, надо добиться, чтобы она не путалась у них под ногами и никогда не приближалась к их крепости, на нее стоит только посмотреть, как сразу становится ясно, что такая женщина не умеет хранить тайну.
Джуд придумывал один план за другим и тут же сам от них отказывался. Глядя, как младшие братья слушают его, раскрыв рот, Патрик был вынужден признать, что Гемпи прав. Может быть, он, Патрик, и старший, но заводила у них Джуд.
Собственно, Патрик против этого не возражает. У Джуда всегда рождаются прекрасные идеи, и он всегда решительно берется за их исполнение. И нельзя отрицать, что Эта Женщина – страшное бедствие для всех них.
Они совсем неплохо тут жили сами по себе. Иногда их навещал Гемпи. А что у малышей случались кошмары – так чем здесь сможет помочь Эта Женщина? Если она устроила такой визг из-за какого-то паука, как она может справиться с действительными трудностями? По ее представлению, трудность – это когда у тебя нет подходящей ложки, чтобы есть гамбо.
Нет, ее надо спровадить любой ценой, даже если Раф за это на них жутко разозлится. А то, не дай Бог, ей еще понравится жить на острове.
– Змеи! – воскликнул тут Джуд. – Буду спорить, что она их боится до смерти.
Гинни снился сон. Что это сон, она понимала даже во сне. Слишком все было прекрасно и романтично.
Под рев восторженной толпы ее отважный Ланцелот повернул своего великолепного серебристого коня в ее сторону, и она ждала его затаив дыхание. Он победил – и завоевал ее сердце. Сейчас Ланс потребует свой приз. Толпа гудела, как рой пчел, зная, что скоро перед ними состоится необыкновенная свадьба с музыкой, танцами и прекрасными нарядами. Все были счастливы. Даже папа улыбался.
И вдруг словно змей-соблазнитель прошептал ей на ухо: «Не верь ему!» Голос, казалось, принадлежал Лансу. Гинни замерла в растерянности.
Откуда-то появилась рука, показывающая на приближающегося всадника. Голос продолжал: «Разве ты не видишь, что он сам дьявол? Вспомни, его жена была вынуждена назвать детей именами святых, чтобы защитить их от его злобы!»
Отзвуки этого голоса слышались в рокоте толпы. Подняв глаза, Гинни увидела, что серебристый конь превратился в вороного, а на нем ехал рыцарь, одетый во все черное.
Огромный и надменный, он высился над турнирным полем, как бог отмщения. Вокруг Гинни все перешептывались, этот призрак в черном однажды убил человека и потому вынужден теперь скрываться в болоте.
Гинни с трепетом смотрела на него: вот он тронул поводья, и вдруг все вокруг исчезло, растворилось в тумане – толпа зрителей, папа и даже голос Ланса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107