— Выйди-ка со мной на прогулку, — обратился он к дочери как-то после обеда. — Удели мне немного времени, пока не принялась за очередные хлопоты.
Розалинда раскрыла глаза от удивления. Хотя ей было известно, что отец одобряет все ее затеи, он редко снисходил до беседы. Тем более приятным стал для нее этот знак родительского внимания.
— Сделайте милость, пройдитесь со мной на задний двор. Там поставлена на огонь пара котлов — нужно их проверить, — попросила она отца.
— Какие еще новшества ты затеяла? — поинтересовался сэр Эдвард, выходя из залы на яркий послеполуденный свет.
— Мы растапливаем сало и воск, очищаем их от примесей, а потом будем отливать свечи и обновлять факелы.
Некоторое время они шли в молчании. Потом сэр Эдвард заговорил:
— В твоих умелых руках Стенвуд обрел новую жизнь. Пока ты не взялась за дело, я даже не осознавал, сколь многого был лишен.
Он смотрел прямо перед собой, избегая встречаться взглядом с дочерью, его голос звучал глуховато. Но Розалинда распознала за его сдержанностью скупую похвалу и ощутила прилив благодарного чувства.
— Это все такие пустяки, — зарделась она.
— Совсем не пустяки. Это признак того, что ты стала взрослой, а я все держу тебя за ребенка. Ты превратилась в самостоятельную женщину и рачительную хозяйку.
На подходе к огромным чанам он остановился и испытующе посмотрел на Розалинду:
— Самое время тебе идти под венец.
Розалинда ахнула от неожиданности и устремила на отца взор, полный ужаса. Можно было подумать, будто ей объявили, что на рассвете ее поведут на плаху. У нее бешено застучало сердце, сам собой раскрылся рот, в горле пересохло.
Нетрудно было догадаться, что отец ожидал от нее совсем другого, пусть бы даже она для виду заупрямилась. Любая благородная девушка стремится выйти замуж — чем же она хуже прочих? Он озадаченно нахмурился, и тогда Розалинда сообразила, что нужно закрыть рот и придать своему лицу более подобающее выражение.
— Как это понимать, Розалинда? Что за испуг? Разве не ты сама говорила, что постигла все премудрости ведения домашнего хозяйства? Все мы в этом убедились. Дело за небольшим — подыскать тебе мужа. Однако сдается мне, что ты собираешься возразить.
Розалинда не сразу нашлась, что ответить. Она боялась подставить под удар Эрика.
— Я… нет… просто… — Она совсем смутилась. — Не успела я вернуться в Стенвуд, как меня снова хотят куда-то отослать.
— Как тебе такое могло прийти в голову, дочка? Ведь ты моя наследница, стало быть, ты со своим благоверным должна остаться здесь. — Отец ободряюще улыбнулся и потрепал ее по плечу:
— Так что не тревожься: больше я тебя никуда не отпущу.
Если бы Розалинда волею судьбы не была привязана к Эрику, ее бы, несомненно, утешили отцовские заверения — в них звучала искренняя забота о ее благе. Сэр Эдвард был не мастер говорить красивые слова, но ясно показал ей свою родительскую любовь. Розалинда это поняла. Но собственное щекотливое положение не позволило ей радоваться такому открытию. Она сцепила пальцы и отвернулась.
— Зачем так спешить, отец? Я хочу сказать… разумеется, мне будет приятно пойти под венец, но только… хотелось бы спокойно пожить в отчем доме. К тому же, добавила она, цепляясь за последнюю соломинку, — к тому же не пристало устраивать веселье сразу после смерти бедного Джайлса.
У нее дрогнул голос: нахлынувшая печаль по безвременно ушедшему из жизни брату примешивалась к неподдельному испугу.
— Ну, ну, будет тебе, Розалинда, не горюй. — Сэр Эдвард и сам смешался оттого, что их беседа приняла такой оборот, — Я же не собираюсь отдавать тебя замуж прямо сейчас. Просто надо потихоньку готовиться, наводить справки.
— О да, — Розалинда с надеждой подняла таза. — Да, конечно. — У нее вырвался вздох облегчения.
— Раз уж у тебя так ладится хозяйство, — добавил отец, отметив про себя такие перемены в ее настроении, — для начала нам бы неплохо пригласить кое-кого в гости.
Розалинда едва не охнула: успокаиваться было рано.
— Когда? — спросила она с опаской.
— Как-нибудь на днях, — уклончиво ответил сэр Эдвард. — Да ты не волнуйся, дочка. Всего-то забот — принять двух-трех человек. — Он перевел взгляд на крепостную стену и едва заметно нахмурился. — Мне… э-э-э… требуется кое-что проверить. Ты уж не обижайся, ладно? Нужно поговорить с Седриком… то бишь с сэром Роджером. В общем… — Оборвав себя на полуслове, он поспешно зашагал прочь.
Розалинда смотрела ему вслед, не зная, что ее ждет.
В тот день она уклонилась от работы с Эриком. Его притязания становились все более настойчивыми, а у нее после отцовских рассуждений о замужестве все валилось из рук. Она опасалась не столько его напора, сколько собственной слабости.
Минула неделя с тех пор, как ей удалось задобрить Эрика поцелуем, но с той поры он проявлял все большую бесцеремонность. Он не порывался еще раз ее поцеловать, но от этого ей было не легче. Его речи день ото дня становились все фамильярнее; проходя мимо, он не упускал случая ее коснуться — спасибо, что хотя бы не на людях — и намного чаще, чем следовало, расплывался в улыбке, Эта его улыбка — то дружеская, то насмешливая — стала для Розалинды настоящим испытанием. Его глаза лениво, но властно скользили по ее фигуре. И при этом он сверкал неизменной белозубой улыбкой.
Эти изогнутые в улыбке губы преследовали Розалинду, как наваждение. Стоило ей остаться одной — будь то за работой или в минуты отдыха-на нее накатывало воспоминание о том, как губы Эрика накрывали ее рот. Она воображала, будто он осыпает поцелуями ее лицо и шею. И даже грудь. Что-то у нее внутри сжималось в горячий тугой узел, и тогда ее дерзкие фантазии простирались до того, что она представляла, как цепочка его поцелуев тянется вниз, к ее животу, словно только ему было предначертано освободить ее от этих мучительных пут. Потом, ужасаясь таким крамольным мыслям, она возносила молитвы, долгие часы стоя на коленях. В тесной часовне. У себя в спальне. А то и прямо в саду. Опустившись на подстилку из бумазеи, она вырывала с корнем крапиву, сныть и чертополох, а сама неустанно молила небеса о помощи. Казалось, без вмешательства свыше ей не под силу будет совладать с бурей чувств, безжалостно влекущих ее к Черному Мечу. Оставалось надеяться только на Господа.
Розалинда не отрываясь смотрела на огромный чан с салом. У нее на глазах молодой работник старательно помешивал бурлящую массу и снимал накипь, но она ничего этого не замечала. Ее полностью поглотили мысли об Эрике и о разговоре с отцом. Вдруг послышался какой-то крик, но она не сразу подняла голову. Только когда до нее донесся испуганный вопль, а затем — возбужденный гомон, она пришла в себя. В другом конце двора, у выхода из главной залы, Розалинда увидела кучку людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112