Вместо рассеченного лба — гладкий. Вместо черных, как вороново крыло, волос — светлые. И когда перед ней замаячил неясный облик Уильяма, она содрогнулась от непонятного смятения.
— Уильям?.. — Имя слетело с ее дрожащих уст, и слезы разочарования подступили к глазам.
Лиллиана почувствовала, что ее уже не касаются руки охотника. Она проснулась с острым ощущением потери, мысли у нее мешались, а тело отяжелело и затекло. Ей послышались шаги. Но когда она стряхнула паутину сна и неловко поднялась, она обнаружила, что теперь она — не на сундуке у окна, а у себя в постели, но тем не менее в спальне никого нет кроме нее. Еще несколько мгновений она пребывала в растерянности. Но потом память вернулась к ней, и все убийственные подробности прошедших часов вновь затопили ее.
Она почувствовала себя старой и выдохшейся, и отчаяние сокрушило ее душу. Корбетт не приходил к ней — она знала это, она была уверена. Он признал ее виновной, и она не сможет переубедить его.
Лиллиана с трудом натянула на плечи тяжелое покрывало. Он не приходил к ней, и никогда больше не придет… только эта мысль стучала у нее в голове. Больше она ни о чем не могла думать — ни о том, что принесет ей утро, ни о днях, которые потянутся потом. Он знала одно: он не приходил, и она ничего не могла с этим поделать.
Ей оставалось только плакать.
Глава 19
Лиллиана задержалась у каменной балюстрады и заглянула вниз, в парадную залу. Она проснулась значительно позже обычного, и все же сон совсем не освежил ее. Напротив, она чувствовала себя вялой, утомленной и совершенно выбитой из колеи.
Что-то было неблагополучно, причем очень даже неблагополучно, и у Лиллианы появилось тяжелое ощущение, что ее гнетет нечто более опасное, чем хорошо ей известная ревнивая подозрительность Корбетта. Но в чем тут дело — она не могла понять. За те недели, что миновали со дня свадьбы, к Лиллиане пришли любовь и уважение к мужу. Корбетт был хорошим господином для Оррика, справедливым и беспристрастным. Но для нее… каким мужем он стал для нее?
Лиллиана вздрогнула, вспомнив, какое страшное у него было лицо, когда он застал ее в объятиях Уильяма. Она так надеялась, что и Корбетт полюбит ее. Но теперь ей стало казаться, что он ее возненавидел и сделал пленницей в собственном доме.
Однако этот непостижимый человек опять поставил ее в тупик: Лиллиана не сомневалась, что к дверям ее комнаты будет приставлен стражник, но, к немалому ее удивлению, за дверью не было никого. Она осторожно спустилась вниз. В зале хлопотали немногочисленные слуги, но было очевидно, что настроение у всех какое-то непривычно подавленное. Впрочем, чего же и ждать, когда хозяйка замка оказалась узницей, подумала Лиллиана, вновь закипая раздражением.
Но все-таки, что же произошло после вчерашней неистовой вспышки Корбетта? Неужели он изгнал вместе с Уильямом и Элизу? Или в ярости он убил Уильяма, и теперь бедняжка Элиза оказалась круглой сиротой?
Лиллиана спустилась в залу растерянная, взвинченная и уже не на шутку разозленная. Слуги увидели хозяйку и почтительно поклонились ей, но не прервали своих занятий. У Лиллианы даже мелькнула мысль, что было бы неплохо, если бы она умела добиваться от прислуги такого же проворства и прилежания; к тому же они почти не болтали. Увы, она понимала и то, что сегодня ими движет страх: слуги опасались гнева своего господина.
Лиллиана в досаде изогнула бровь. Ну, она-то не боится его гнева. Или, во всяком случае, уточнила она мысленно, боится не настолько, чтобы пресмыкаться перед Корбеттом.
В поисках мужа Лиллиана обошла весь замок — от парадной залы до хозяйственных пристроек, а потом и двор. Корбетта нигде не было. Подходя к кухне, она уже кипела от злости. Все находившиеся в кухне так и подскочили от неожиданности, когда туда вихрем влетела Лиллиана.
— О, миледи…
От неожиданности повар едва не лишился дара речи. Однако, овладев собой, он продолжал уже более связно:
— Вы желаете проверить список блюд на сегодня? Прошу прощения, но я взял на себя смелость…
— Да пропади они пропадом, эти блюда! Скажите мне только, где он?
В кухне воцарилась гробовая тишина, и с минуту Лиллиана пребывала в уверенности, что случилось нечто непоправимое. Молчание прервал истопник. Откашлявшись, он сообщил:
— Он уехал, миледи. Его выставили утром еще до рассвета.
— Выставили? Выставили из замка?! — Лиллиана всматривалась в лица оробевших слуг и размышляла, уж не сошла ли она с ума окончательно.
— Как могло… Но кто посмел бы выгнать владельца Оррика из его собственного замка?
— Ох, да ведь выставили-то не лорда Корбетта, — поправил дородный виночерпий. — Из замка выдворили сэра Уильяма. А хозяин, кажется, еще не вернулся: он занимается со стражниками.
В кухне сразу же поднялся гвалт: каждому захотелось немедленно сообщить Лиллиане обо всем, что произошло в замке с прошлого вечера.
Лиллиана не расслышала почти ни единого слова: она была слишком поражена тем очевидным облегчением, которое испытали слуги, поняв, что она спрашивала о муже, а не о сэре Уильяме. Неужели все они, вслед за Корбеттом, верят, что именно по Уильяму она сохнет и о нем тревожится?
От этой мысли на душе у Лиллианы стало еще тяжелей, чем прежде. Похоже, ее подозревают все. Неважно, что с Уильямом ее не связывает ничего, кроме быстро угасающей дружбы; видно, людям никак не забыть, что прежде она была влюблена в него.
Сердито хлопнув в ладоши, Лиллиана добилась тишины в кухне.
— Итак, Уильям уехал. Его дочь отослали вместе с ним?
— Нет, миледи. С ней нянчится Ферга, как всегда.
Дальше Лиллиана не слушала. Быстро выйдя из кухни, она глубоко вздохнула. Уильяма нет, но крошка Элиза осталась при ней. Она все время хотела именно этого, и теперь у нее словно камень с души свалился.
Но что же с Корбеттом?
Лиллиана остановилась под старым каштаном. Вдоль высоких гранитных стен замка свистел ветер. Лиллиана поежилась и плотнее закуталась в короткую накидку. В мыслях у нее царил полнейший сумбур, и надо было понять, что происходит.
Корбетт подозревает ее в чем-то ужасном, но напрямик ее ни в чем не обвинил. Конечно, это отнюдь не означало, что его подозрения испарились. Да самый ничтожный из слуг в Оррике, кажется, лучше разбирается в здешних событиях, чем она. Лиллиана еще раз оглянулась вокруг, радуясь, что поблизости нет никого, кто бы помешал ей думать, — у нее и так ум за разум заходил.
Вдобавок она ощущала в самом воздухе замка нечто давящее, словно стены источали угрозу.
Как бы собраться с мыслями и обдумать все как следует, грустно размышляла Лиллиана. Ее рассеянный взгляд упал на открытые ворота замка. Можно было бы прогуляться в лес. Поблизости не было никого, кто мог бы помешать ей, если бы ей вздумалось пробежать тропинкой через чащу до извилистого берега реки Кин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
— Уильям?.. — Имя слетело с ее дрожащих уст, и слезы разочарования подступили к глазам.
Лиллиана почувствовала, что ее уже не касаются руки охотника. Она проснулась с острым ощущением потери, мысли у нее мешались, а тело отяжелело и затекло. Ей послышались шаги. Но когда она стряхнула паутину сна и неловко поднялась, она обнаружила, что теперь она — не на сундуке у окна, а у себя в постели, но тем не менее в спальне никого нет кроме нее. Еще несколько мгновений она пребывала в растерянности. Но потом память вернулась к ней, и все убийственные подробности прошедших часов вновь затопили ее.
Она почувствовала себя старой и выдохшейся, и отчаяние сокрушило ее душу. Корбетт не приходил к ней — она знала это, она была уверена. Он признал ее виновной, и она не сможет переубедить его.
Лиллиана с трудом натянула на плечи тяжелое покрывало. Он не приходил к ней, и никогда больше не придет… только эта мысль стучала у нее в голове. Больше она ни о чем не могла думать — ни о том, что принесет ей утро, ни о днях, которые потянутся потом. Он знала одно: он не приходил, и она ничего не могла с этим поделать.
Ей оставалось только плакать.
Глава 19
Лиллиана задержалась у каменной балюстрады и заглянула вниз, в парадную залу. Она проснулась значительно позже обычного, и все же сон совсем не освежил ее. Напротив, она чувствовала себя вялой, утомленной и совершенно выбитой из колеи.
Что-то было неблагополучно, причем очень даже неблагополучно, и у Лиллианы появилось тяжелое ощущение, что ее гнетет нечто более опасное, чем хорошо ей известная ревнивая подозрительность Корбетта. Но в чем тут дело — она не могла понять. За те недели, что миновали со дня свадьбы, к Лиллиане пришли любовь и уважение к мужу. Корбетт был хорошим господином для Оррика, справедливым и беспристрастным. Но для нее… каким мужем он стал для нее?
Лиллиана вздрогнула, вспомнив, какое страшное у него было лицо, когда он застал ее в объятиях Уильяма. Она так надеялась, что и Корбетт полюбит ее. Но теперь ей стало казаться, что он ее возненавидел и сделал пленницей в собственном доме.
Однако этот непостижимый человек опять поставил ее в тупик: Лиллиана не сомневалась, что к дверям ее комнаты будет приставлен стражник, но, к немалому ее удивлению, за дверью не было никого. Она осторожно спустилась вниз. В зале хлопотали немногочисленные слуги, но было очевидно, что настроение у всех какое-то непривычно подавленное. Впрочем, чего же и ждать, когда хозяйка замка оказалась узницей, подумала Лиллиана, вновь закипая раздражением.
Но все-таки, что же произошло после вчерашней неистовой вспышки Корбетта? Неужели он изгнал вместе с Уильямом и Элизу? Или в ярости он убил Уильяма, и теперь бедняжка Элиза оказалась круглой сиротой?
Лиллиана спустилась в залу растерянная, взвинченная и уже не на шутку разозленная. Слуги увидели хозяйку и почтительно поклонились ей, но не прервали своих занятий. У Лиллианы даже мелькнула мысль, что было бы неплохо, если бы она умела добиваться от прислуги такого же проворства и прилежания; к тому же они почти не болтали. Увы, она понимала и то, что сегодня ими движет страх: слуги опасались гнева своего господина.
Лиллиана в досаде изогнула бровь. Ну, она-то не боится его гнева. Или, во всяком случае, уточнила она мысленно, боится не настолько, чтобы пресмыкаться перед Корбеттом.
В поисках мужа Лиллиана обошла весь замок — от парадной залы до хозяйственных пристроек, а потом и двор. Корбетта нигде не было. Подходя к кухне, она уже кипела от злости. Все находившиеся в кухне так и подскочили от неожиданности, когда туда вихрем влетела Лиллиана.
— О, миледи…
От неожиданности повар едва не лишился дара речи. Однако, овладев собой, он продолжал уже более связно:
— Вы желаете проверить список блюд на сегодня? Прошу прощения, но я взял на себя смелость…
— Да пропади они пропадом, эти блюда! Скажите мне только, где он?
В кухне воцарилась гробовая тишина, и с минуту Лиллиана пребывала в уверенности, что случилось нечто непоправимое. Молчание прервал истопник. Откашлявшись, он сообщил:
— Он уехал, миледи. Его выставили утром еще до рассвета.
— Выставили? Выставили из замка?! — Лиллиана всматривалась в лица оробевших слуг и размышляла, уж не сошла ли она с ума окончательно.
— Как могло… Но кто посмел бы выгнать владельца Оррика из его собственного замка?
— Ох, да ведь выставили-то не лорда Корбетта, — поправил дородный виночерпий. — Из замка выдворили сэра Уильяма. А хозяин, кажется, еще не вернулся: он занимается со стражниками.
В кухне сразу же поднялся гвалт: каждому захотелось немедленно сообщить Лиллиане обо всем, что произошло в замке с прошлого вечера.
Лиллиана не расслышала почти ни единого слова: она была слишком поражена тем очевидным облегчением, которое испытали слуги, поняв, что она спрашивала о муже, а не о сэре Уильяме. Неужели все они, вслед за Корбеттом, верят, что именно по Уильяму она сохнет и о нем тревожится?
От этой мысли на душе у Лиллианы стало еще тяжелей, чем прежде. Похоже, ее подозревают все. Неважно, что с Уильямом ее не связывает ничего, кроме быстро угасающей дружбы; видно, людям никак не забыть, что прежде она была влюблена в него.
Сердито хлопнув в ладоши, Лиллиана добилась тишины в кухне.
— Итак, Уильям уехал. Его дочь отослали вместе с ним?
— Нет, миледи. С ней нянчится Ферга, как всегда.
Дальше Лиллиана не слушала. Быстро выйдя из кухни, она глубоко вздохнула. Уильяма нет, но крошка Элиза осталась при ней. Она все время хотела именно этого, и теперь у нее словно камень с души свалился.
Но что же с Корбеттом?
Лиллиана остановилась под старым каштаном. Вдоль высоких гранитных стен замка свистел ветер. Лиллиана поежилась и плотнее закуталась в короткую накидку. В мыслях у нее царил полнейший сумбур, и надо было понять, что происходит.
Корбетт подозревает ее в чем-то ужасном, но напрямик ее ни в чем не обвинил. Конечно, это отнюдь не означало, что его подозрения испарились. Да самый ничтожный из слуг в Оррике, кажется, лучше разбирается в здешних событиях, чем она. Лиллиана еще раз оглянулась вокруг, радуясь, что поблизости нет никого, кто бы помешал ей думать, — у нее и так ум за разум заходил.
Вдобавок она ощущала в самом воздухе замка нечто давящее, словно стены источали угрозу.
Как бы собраться с мыслями и обдумать все как следует, грустно размышляла Лиллиана. Ее рассеянный взгляд упал на открытые ворота замка. Можно было бы прогуляться в лес. Поблизости не было никого, кто мог бы помешать ей, если бы ей вздумалось пробежать тропинкой через чащу до извилистого берега реки Кин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97