Лиллиана заметила, что его взгляд прикован именно к ней, и почувствовала холодную дрожь страха.
Когда он остановился перед ней, толпа затихла; каждый с беспокойством ожидал, что скажет слуга.
— Леди Лиллиана, — начал он, и его старые глаза смотрели с невыразимой печалью. — Они там…
— Нет! Не здесь. — Лиллиана должна была выслушать ужасную весть не при всех, и пусть Оделия и другие дамы возмущаются, сколько им угодно. Ей приходилось замедлять шаг, чтобы приноровиться к походке немощного старика, и она была вне себя от тревоги. Но даже пока они шли по многолюдному двору, она могла уже слышать, как начинаются пересуды.
— Вот мы и пришли, Томас, — начала она, когда они добрались до пустующей каморки сокольничего, — что там надумали эти двое?
— Ваш брачный договор, миледи, — объяснил он. — Молодой Корбетт требует, чтобы вы вышли за него замуж.
Лиллиана глубоко вдохнула воздух.
— А… а отец? Что он ответил?
— Знаете, он не сказал вот точно «да». Но…
— Но?.. — шепотом переспросила Лиллиана.
— Я состою при лорде Бартоне с тех пор, как я был просто молодой парнишка, а он — просто младенец на руках у матери. — Томас покачал лохматой головой. — Он согласится. Он всегда этого хотел.
— Но почему?.. В этом просто нет никакого смысла!
Внезапно ее поразила ужасная мысль:
— Но ведь это может быть подлая ловушка, Томас! Может быть, Колчестеры задумали под этим предлогом проникнуть в наш дом, приблизиться к отцу и убить его, чтобы утолить свою месть, — хотя им не за что мстить ему!
Старик некоторое время обдумывал ее слова, но потом возразил:
— Вы плохо знаете своего отца, если думаете, что его так просто заманить в ловушку.
— Но он-то почему хочет видеть меня замужем за нашим врагом? Он забыл, как они обвинили его и пытались его погубить? Или как они убили Джарвиса? Неужели у него нет гордости?
— Вы уж простите меня, миледи, только для хозяина на первом месте должен быть Оррик. А такой союз Оррику на пользу.
— Такой союз покончит с нами раз и навсегда! — возмутилась Лиллиана. Но она знала, что зря вымещает зло на Томасе. Ее отец и тот варвар, с которым он столковался, — вот те двое, кто заслуживает всей силы ее гнева. Не в силах совладать с собой, она помчалась к главной башне. Зловещая решимость, написанная на ее лице, отбивала у любого встречного всякое желание подступаться к ней с расспросами, и она без задержки добежала до резных дверей, ведущих в парадную залу.
Она вознамерилась уже толкнуть одну из двух тяжелых дверных створок, чтобы открыть ее. Но в это самое мгновение створку рванули изнутри, и Лиллиана, потеряв равновесие, уткнулась прямо в твердую грудь мужчины, который собирался выйти из залы. Его сильные руки подхватили ее и не дали упасть.
Она, испуганная, подняла глаза — перед ней стоял сэр Корбетт Колчестер с выражением явного неудовольствия на лице. Глаза у него сузились и потемнели; когда он поставил ее на ноги, он, казалось, смотрел как будто сквозь нее. Потом он бесцеремонно отодвинул ее в сторону и, обернувшись, обратился к хозяину:
— Кажется, Оррик нуждается в более крепкой руке, если служанкам здесь дозволяется врываться к лорду, когда он ведет важные переговоры!
От абсолютной наглости этого человека Лиллиана просто лишилась дара речи, и не успела она придумать подходящий ответ, как он уже сел в седло и уехал. В бешенстве она собралась изо всей силы хлопнуть дверью. Но, словно в насмешку над тщетой ее ярости, массивная панель только слегка скрипнула и почти бесшумно закрылась… Ее переполняли возмущение и обида, сердце билось часто и дыхание прерывалось, когда она повернулась к отцу. Но умиротворенное выражение его лица погасило в ней все пылающие чувства. Заранее зная ответ на свой вопрос, она устало прислонилась к двери.
— Отец, что вы наделали?
Он ответил не сразу и некоторое время пристально всматривался в нее.
— Я сделал только то, что сделал бы каждый хозяин, если он хоть чего-нибудь стоит…
— Продал дочь самому дьяволу? — прошептала она в отчаянии.
— Возможно, не все в нем придется тебе по нраву, дочь моя, но он будет хорошим хозяином для Оррика. И хорошим мужем для тебя.
— Да я лучше в монахини постригусь, — запротестовала Лиллиана, вновь загораясь гневом. — Вы же не можете всерьез рассчитывать, что я выйду за него?
— Я всерьез рассчитываю на это, Лиллиана. Брачный договор никто в законном порядке не расторгал. И мы с ним пришли к соглашению.
Бессильная ярость захлестнула Лиллиану.
— Но я не пришла с вами к соглашению! Когда я сказала, что выйду замуж по вашему выбору, я знала, что, скорее всего, это не будет брак по любви. Но вы сказали, что выберете мне в мужья человека чести! Такого, чтобы я могла хотя бы уважать его!
— Теперь ты ставишь под сомнение мое слово?!! — загремел лорд Бартон. — Сэр Корбетт — человек чести! Он долго и доблестно сражался за свою страну и за свою веру! Клянусь Богом, женщина, если ты предпочтешь не любить его, — значит, так тому и быть. Но тебе придется научиться почитать его, дочка. И оказывать ему те знаки почтения, которые жена обязана оказывать своему мужу и господину!
Лиллиана безмолвствовала. Ее отец стоял у стола, насупив брови: он словно ожидал ее возражений. Но никаких слов не последовало; она повернулась и бросилась прочь. Она не слышала, как тяжело он вздохнул; не видела, какую печаль выражало его изборожденное морщинами лицо. Со стоном, в котором смешались горе и боль, он прижал руку к боку и тяжело привалился к столу. Секунду спустя появился старый Томас, который помог хозяину сесть на стул.
— Это ты? Это ты ей сказал? — тяжело дыша прохрипел лорд Бартон.
Слуга нахмурился, но руки его оставались такими же мягкими, когда он бережно усаживал лорда поудобнее.
— Да, я. Но ей все равно кто-нибудь рассказал бы. Так уж лучше я, лишь бы не эти сплетницы.
— Старый дурень! Во все вмешиваешься! Думаешь, я бы не сообразил! Я бы сам ей все открыл в подходящий момент.
— Это вы так говорите. Вы бы все откладывали и откладывали. А теперь все позади, — рассудительно заметил Томас.
— Как же, позади, — проворчал лорд Бартон. — За ней теперь надо следить в оба. Джарвиса она любила всем сердцем. Его смерть была тяжелым ударом для такой молодой девушки. Она не простила Колчестерам. И она не смирится так легко.
— Поставить охрану к дверям ее комнаты?
Лорд Бартон кивнул; лицо его снова исказилось от боли.
— Их надо поженить как можно скорее, Томас. Этот недуг у меня внутри… он грызет меня днем и ночью. До того как я уйду в мир иной, я хотел бы передать Оррик в надежные руки.
— А Лиллиана?
— Да. — Голубые глаза лорда встретились со взглядом слуги. — До того как я уйду в мир иной, я хотел бы передать мою Лилли в надежные руки.
Глава 3
Лиллиана трудилась, как одержимая дьяволом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Когда он остановился перед ней, толпа затихла; каждый с беспокойством ожидал, что скажет слуга.
— Леди Лиллиана, — начал он, и его старые глаза смотрели с невыразимой печалью. — Они там…
— Нет! Не здесь. — Лиллиана должна была выслушать ужасную весть не при всех, и пусть Оделия и другие дамы возмущаются, сколько им угодно. Ей приходилось замедлять шаг, чтобы приноровиться к походке немощного старика, и она была вне себя от тревоги. Но даже пока они шли по многолюдному двору, она могла уже слышать, как начинаются пересуды.
— Вот мы и пришли, Томас, — начала она, когда они добрались до пустующей каморки сокольничего, — что там надумали эти двое?
— Ваш брачный договор, миледи, — объяснил он. — Молодой Корбетт требует, чтобы вы вышли за него замуж.
Лиллиана глубоко вдохнула воздух.
— А… а отец? Что он ответил?
— Знаете, он не сказал вот точно «да». Но…
— Но?.. — шепотом переспросила Лиллиана.
— Я состою при лорде Бартоне с тех пор, как я был просто молодой парнишка, а он — просто младенец на руках у матери. — Томас покачал лохматой головой. — Он согласится. Он всегда этого хотел.
— Но почему?.. В этом просто нет никакого смысла!
Внезапно ее поразила ужасная мысль:
— Но ведь это может быть подлая ловушка, Томас! Может быть, Колчестеры задумали под этим предлогом проникнуть в наш дом, приблизиться к отцу и убить его, чтобы утолить свою месть, — хотя им не за что мстить ему!
Старик некоторое время обдумывал ее слова, но потом возразил:
— Вы плохо знаете своего отца, если думаете, что его так просто заманить в ловушку.
— Но он-то почему хочет видеть меня замужем за нашим врагом? Он забыл, как они обвинили его и пытались его погубить? Или как они убили Джарвиса? Неужели у него нет гордости?
— Вы уж простите меня, миледи, только для хозяина на первом месте должен быть Оррик. А такой союз Оррику на пользу.
— Такой союз покончит с нами раз и навсегда! — возмутилась Лиллиана. Но она знала, что зря вымещает зло на Томасе. Ее отец и тот варвар, с которым он столковался, — вот те двое, кто заслуживает всей силы ее гнева. Не в силах совладать с собой, она помчалась к главной башне. Зловещая решимость, написанная на ее лице, отбивала у любого встречного всякое желание подступаться к ней с расспросами, и она без задержки добежала до резных дверей, ведущих в парадную залу.
Она вознамерилась уже толкнуть одну из двух тяжелых дверных створок, чтобы открыть ее. Но в это самое мгновение створку рванули изнутри, и Лиллиана, потеряв равновесие, уткнулась прямо в твердую грудь мужчины, который собирался выйти из залы. Его сильные руки подхватили ее и не дали упасть.
Она, испуганная, подняла глаза — перед ней стоял сэр Корбетт Колчестер с выражением явного неудовольствия на лице. Глаза у него сузились и потемнели; когда он поставил ее на ноги, он, казалось, смотрел как будто сквозь нее. Потом он бесцеремонно отодвинул ее в сторону и, обернувшись, обратился к хозяину:
— Кажется, Оррик нуждается в более крепкой руке, если служанкам здесь дозволяется врываться к лорду, когда он ведет важные переговоры!
От абсолютной наглости этого человека Лиллиана просто лишилась дара речи, и не успела она придумать подходящий ответ, как он уже сел в седло и уехал. В бешенстве она собралась изо всей силы хлопнуть дверью. Но, словно в насмешку над тщетой ее ярости, массивная панель только слегка скрипнула и почти бесшумно закрылась… Ее переполняли возмущение и обида, сердце билось часто и дыхание прерывалось, когда она повернулась к отцу. Но умиротворенное выражение его лица погасило в ней все пылающие чувства. Заранее зная ответ на свой вопрос, она устало прислонилась к двери.
— Отец, что вы наделали?
Он ответил не сразу и некоторое время пристально всматривался в нее.
— Я сделал только то, что сделал бы каждый хозяин, если он хоть чего-нибудь стоит…
— Продал дочь самому дьяволу? — прошептала она в отчаянии.
— Возможно, не все в нем придется тебе по нраву, дочь моя, но он будет хорошим хозяином для Оррика. И хорошим мужем для тебя.
— Да я лучше в монахини постригусь, — запротестовала Лиллиана, вновь загораясь гневом. — Вы же не можете всерьез рассчитывать, что я выйду за него?
— Я всерьез рассчитываю на это, Лиллиана. Брачный договор никто в законном порядке не расторгал. И мы с ним пришли к соглашению.
Бессильная ярость захлестнула Лиллиану.
— Но я не пришла с вами к соглашению! Когда я сказала, что выйду замуж по вашему выбору, я знала, что, скорее всего, это не будет брак по любви. Но вы сказали, что выберете мне в мужья человека чести! Такого, чтобы я могла хотя бы уважать его!
— Теперь ты ставишь под сомнение мое слово?!! — загремел лорд Бартон. — Сэр Корбетт — человек чести! Он долго и доблестно сражался за свою страну и за свою веру! Клянусь Богом, женщина, если ты предпочтешь не любить его, — значит, так тому и быть. Но тебе придется научиться почитать его, дочка. И оказывать ему те знаки почтения, которые жена обязана оказывать своему мужу и господину!
Лиллиана безмолвствовала. Ее отец стоял у стола, насупив брови: он словно ожидал ее возражений. Но никаких слов не последовало; она повернулась и бросилась прочь. Она не слышала, как тяжело он вздохнул; не видела, какую печаль выражало его изборожденное морщинами лицо. Со стоном, в котором смешались горе и боль, он прижал руку к боку и тяжело привалился к столу. Секунду спустя появился старый Томас, который помог хозяину сесть на стул.
— Это ты? Это ты ей сказал? — тяжело дыша прохрипел лорд Бартон.
Слуга нахмурился, но руки его оставались такими же мягкими, когда он бережно усаживал лорда поудобнее.
— Да, я. Но ей все равно кто-нибудь рассказал бы. Так уж лучше я, лишь бы не эти сплетницы.
— Старый дурень! Во все вмешиваешься! Думаешь, я бы не сообразил! Я бы сам ей все открыл в подходящий момент.
— Это вы так говорите. Вы бы все откладывали и откладывали. А теперь все позади, — рассудительно заметил Томас.
— Как же, позади, — проворчал лорд Бартон. — За ней теперь надо следить в оба. Джарвиса она любила всем сердцем. Его смерть была тяжелым ударом для такой молодой девушки. Она не простила Колчестерам. И она не смирится так легко.
— Поставить охрану к дверям ее комнаты?
Лорд Бартон кивнул; лицо его снова исказилось от боли.
— Их надо поженить как можно скорее, Томас. Этот недуг у меня внутри… он грызет меня днем и ночью. До того как я уйду в мир иной, я хотел бы передать Оррик в надежные руки.
— А Лиллиана?
— Да. — Голубые глаза лорда встретились со взглядом слуги. — До того как я уйду в мир иной, я хотел бы передать мою Лилли в надежные руки.
Глава 3
Лиллиана трудилась, как одержимая дьяволом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97