Обладая такой улыбкой, можно осветить весь мир. Эгоистично и жестоко было бы отказать ему.
Она должна разделить его радость, удержать его, пока возможно. Ведь скоро он исчезнет, и ей снова грозит забвение.
Мэгги сидела на плоском выступе возле кораля, наблюдая за каждым движением индейца, который умело вел под уздцы черного жеребца. Вероника приобрела для Ястреба джинсы и рубашку, но он упрямо ограничивался набедренной повязкой и мокасинами, и Мэгги в который раз восхищалась бронзовым оттенком кожи, игрой мускулов. Ястреб двигался легко и грациозно, как танцор.
Он легко поднял Мэгги на коня. Она ощутила, как застучало ее сердце, когда он обхватил ее талию и они помчались к холмам.
Воздух благоухал запахами сосны, земли, было слышно гудение насекомых, пели птицы. Небо казалось ясным, лазурно-голубым, безбрежным, как океан. Вдали величественно вздымались вершины Холмов. Зелень деревьев покрывала склоны, словно одеяло, сотканное из всевозможных оттенков зеленого цвета.
Ястреб пустил коня рысью, и Мэгги не смогла сдержать счастливого вздоха. Она совсем забыла верховую езду, то ни с чем не сравнимое чувство свободы, что охватывало ее тогда. Большинство мужчин недоумевало, отчего многие девушки обожают верховую езду? А ведь это так просто! Мэгги знала, что женщин очаровывает не только красота благородных животных, но и то, что при этом испытываешь небывалый подъем душевных сил, и то, что отдаешься во власть могучего коня, который неудержимо несется вперед. Скорость пьянит сильнее вина, а дух захватывает от чувства полной свободы.
Мужчины помешаны на машинах — неживых металлических моторах. Но машины — холодные железки, а лошади способны любить и быть преданными.
Чуть выждав. Ястреб пустил коня вскачь. Сердце Мэгги замирало от волнения. Было так чудесно снова почувствовать, как ветер бьет в лицо, воображать себя неразрывно связанной с той свободной стихией, что влекла ее вперед. Черный жеребец бежал так легко. Его длинные ноги несли их к подножию Холмов.
Ястреб опустил поводья, и они стали подниматься в гору. Она чувствовала, что грудь юноши прижата к ее спине, рука крепко держала ее в седле, обхватив за пояс.
Они взбирались все выше и выше, пока не добрались до площадки. Ястреб натянул поводья. Спешившись, он взял Мэгги на руки.
Она не отрывала от него глаз, а он не опускал ее. Ястреб чувствовал ее дыхание.
— Я… ты… отчего ты не опустишь меня, — пролепетала она. — Я, наверное, тяжелая.
Он медленно покачал головой. Мэгги чувствовала тепло его рук. Он вдыхал ее дивный запах — душистее сосновых деревьев и трав.
— Ястреб, я…, — ее голос дрогнул. Что она собиралась сказать? Мэгги вдруг обнаружила, что сама не знает этого. Ей просто нравилось произносить его имя.
— Что, Мэгги?
— Ничего.
Все еще не выпуская ее из рук, Черный Ястреб сел, прислонившись спиной к большой сосне. Он долго смотрел на Мэгги, потом перевел взгляд на холмы. Священная Пещера. По-прежнему ли она на месте?
— Чудесно, — сказала Мэгги, проследив за направлением взгляда индейца, — я часто жалела о том, что не могу добраться до вершины.
Черный Ястреб понимающе кивнул:
— Боб-би отправится сюда в поисках своего видения.
— Надеюсь, ему повезет. Хороший мальчик. Он хочет поступить в колледж.
— Колледж?
— Это место, где учатся.
— Бледнолицые?
— Да, он надеется стать доктором — современным шаманом. Он сможет помочь людям в резервации.
— Для этого надо учиться в колледже?
— Да, в прежние времена такие знания переходили от шамана к шаману. С тех пор мир стал другим. Теперь все гораздо сложнее. Человек должен иметь документ — разрешение лечить. Люди многому научились за прошедшее столетие.
— Да ну? Вы даже не выучились жить на земле и ладить друг с другом.
Мэгги тут же напомнила себе, что он чрезвычайно быстро схватывает все, что видит и слышит каждый день. Он внимательно следил за телевизионными новостями. С экрана пугали войнами, нищетой, убийствами. Кое-что было трудно перевести. Тяжело объяснить, что такое СПИД, человеку, явившемуся из другого века, другой культуры. Почти невозможно объяснить растление детей, наркоманию, рост преступности, загрязнение воздуха и воды, истощение запасов нефти, аборты…
Мэгги порывисто вздохнула. Здесь, на вершине, где чистое небо, целебный сосновый запах, совсем не хочется думать о том, что творится в мире. Она сидела на коленях у Ястреба, его руки крепко обнимали ее, его дыхание согревало. Так как же она могла думать о чем бы то ни было!
— Расскажи, как ты получил свое имя? — помолчав, спросила Мэгги.
— Я тогда ожидал видения. Тень ястреба накрыла меня, и мы слились воедино. Шаман сказал, что я стану таким же сильным и мудрым, как ястреб, если посвящу свою жизнь Лакоте.
Он чуть помолчал, вспомнив Волчье Сердце, и перевел взгляд на Мэгги:
— Я тогда видел и тебя, хотя никому не рассказал об этом. Я не мог рассмотреть лица, а видел лишь туманный образ женщины с темными волосами. Я видел тебя вновь во время Танца Солнца. И, наконец, когда молился, я видел тебя так же ясно, как теперь.
Его слова согревали, словно солнечные лучи. Многие верили в перевоплощения, другие — в то, что словами можно вызвать духов. Находились такие, что верили в привидения и путешествия во времени. Мэгги до сих пор была скептиком и теперь спрашивала себя, как же случилось, что она так сразу поверила в то, что он явился из прошлого, отчего она ни разу не усомнилась в этом?
Ястреб заглянул в самую глубину ее глаз. Его душа стремилась к ней:
— Земля, Пана Сапа, — моя кровь. Это часть меня самого. — Его темные глаза лучились, согревая Мэгги до самого сердца. — Все самое ценное и важное в моей жизни пришло ко мне там, — тихо сказал он, — на Священных Холмах Лакоты.
Они долго не отрывали глаз друг от друга. Потом он медленно провел рукой по ее щеке, изгибу шеи. Прикосновение волновало его, а Мэгги вдруг ощутила смущение и неловкость. Она опустила глаза, с трудом отводя взгляд от широких плеч и мощной груди.
Она судорожно облизала губы. Мэгги вдруг захотелось, чтобы он поцеловал ее. Хоть раз! Ах, куда ушли ее юность и беспечность? Взять бы его за руку, и всегда и везде быть рядом! Нежиться в лучах солнца, а ночью плескаться в озере под загадочным светом луны…
Скрывая безумную жажду в глубине своего сердца, Мэгги заглянула ему в глаза. Только один поцелуй, думала она. Ведь это ничему не повредит. Подавшись к нему в непреодолимом порыве, она приникла губами к его губам. Всего лишь намек на поцелуй, но это показалось ей вспышкой молнии. Ничего подобного ей не приходилось испытывать никогда в жизни.
Мэгги отпрянула, смущенная своим порывом. Черный Ястреб, казалось, был в смятении, и вдруг ей пришло в голову, что он, вероятно, женат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Она должна разделить его радость, удержать его, пока возможно. Ведь скоро он исчезнет, и ей снова грозит забвение.
Мэгги сидела на плоском выступе возле кораля, наблюдая за каждым движением индейца, который умело вел под уздцы черного жеребца. Вероника приобрела для Ястреба джинсы и рубашку, но он упрямо ограничивался набедренной повязкой и мокасинами, и Мэгги в который раз восхищалась бронзовым оттенком кожи, игрой мускулов. Ястреб двигался легко и грациозно, как танцор.
Он легко поднял Мэгги на коня. Она ощутила, как застучало ее сердце, когда он обхватил ее талию и они помчались к холмам.
Воздух благоухал запахами сосны, земли, было слышно гудение насекомых, пели птицы. Небо казалось ясным, лазурно-голубым, безбрежным, как океан. Вдали величественно вздымались вершины Холмов. Зелень деревьев покрывала склоны, словно одеяло, сотканное из всевозможных оттенков зеленого цвета.
Ястреб пустил коня рысью, и Мэгги не смогла сдержать счастливого вздоха. Она совсем забыла верховую езду, то ни с чем не сравнимое чувство свободы, что охватывало ее тогда. Большинство мужчин недоумевало, отчего многие девушки обожают верховую езду? А ведь это так просто! Мэгги знала, что женщин очаровывает не только красота благородных животных, но и то, что при этом испытываешь небывалый подъем душевных сил, и то, что отдаешься во власть могучего коня, который неудержимо несется вперед. Скорость пьянит сильнее вина, а дух захватывает от чувства полной свободы.
Мужчины помешаны на машинах — неживых металлических моторах. Но машины — холодные железки, а лошади способны любить и быть преданными.
Чуть выждав. Ястреб пустил коня вскачь. Сердце Мэгги замирало от волнения. Было так чудесно снова почувствовать, как ветер бьет в лицо, воображать себя неразрывно связанной с той свободной стихией, что влекла ее вперед. Черный жеребец бежал так легко. Его длинные ноги несли их к подножию Холмов.
Ястреб опустил поводья, и они стали подниматься в гору. Она чувствовала, что грудь юноши прижата к ее спине, рука крепко держала ее в седле, обхватив за пояс.
Они взбирались все выше и выше, пока не добрались до площадки. Ястреб натянул поводья. Спешившись, он взял Мэгги на руки.
Она не отрывала от него глаз, а он не опускал ее. Ястреб чувствовал ее дыхание.
— Я… ты… отчего ты не опустишь меня, — пролепетала она. — Я, наверное, тяжелая.
Он медленно покачал головой. Мэгги чувствовала тепло его рук. Он вдыхал ее дивный запах — душистее сосновых деревьев и трав.
— Ястреб, я…, — ее голос дрогнул. Что она собиралась сказать? Мэгги вдруг обнаружила, что сама не знает этого. Ей просто нравилось произносить его имя.
— Что, Мэгги?
— Ничего.
Все еще не выпуская ее из рук, Черный Ястреб сел, прислонившись спиной к большой сосне. Он долго смотрел на Мэгги, потом перевел взгляд на холмы. Священная Пещера. По-прежнему ли она на месте?
— Чудесно, — сказала Мэгги, проследив за направлением взгляда индейца, — я часто жалела о том, что не могу добраться до вершины.
Черный Ястреб понимающе кивнул:
— Боб-би отправится сюда в поисках своего видения.
— Надеюсь, ему повезет. Хороший мальчик. Он хочет поступить в колледж.
— Колледж?
— Это место, где учатся.
— Бледнолицые?
— Да, он надеется стать доктором — современным шаманом. Он сможет помочь людям в резервации.
— Для этого надо учиться в колледже?
— Да, в прежние времена такие знания переходили от шамана к шаману. С тех пор мир стал другим. Теперь все гораздо сложнее. Человек должен иметь документ — разрешение лечить. Люди многому научились за прошедшее столетие.
— Да ну? Вы даже не выучились жить на земле и ладить друг с другом.
Мэгги тут же напомнила себе, что он чрезвычайно быстро схватывает все, что видит и слышит каждый день. Он внимательно следил за телевизионными новостями. С экрана пугали войнами, нищетой, убийствами. Кое-что было трудно перевести. Тяжело объяснить, что такое СПИД, человеку, явившемуся из другого века, другой культуры. Почти невозможно объяснить растление детей, наркоманию, рост преступности, загрязнение воздуха и воды, истощение запасов нефти, аборты…
Мэгги порывисто вздохнула. Здесь, на вершине, где чистое небо, целебный сосновый запах, совсем не хочется думать о том, что творится в мире. Она сидела на коленях у Ястреба, его руки крепко обнимали ее, его дыхание согревало. Так как же она могла думать о чем бы то ни было!
— Расскажи, как ты получил свое имя? — помолчав, спросила Мэгги.
— Я тогда ожидал видения. Тень ястреба накрыла меня, и мы слились воедино. Шаман сказал, что я стану таким же сильным и мудрым, как ястреб, если посвящу свою жизнь Лакоте.
Он чуть помолчал, вспомнив Волчье Сердце, и перевел взгляд на Мэгги:
— Я тогда видел и тебя, хотя никому не рассказал об этом. Я не мог рассмотреть лица, а видел лишь туманный образ женщины с темными волосами. Я видел тебя вновь во время Танца Солнца. И, наконец, когда молился, я видел тебя так же ясно, как теперь.
Его слова согревали, словно солнечные лучи. Многие верили в перевоплощения, другие — в то, что словами можно вызвать духов. Находились такие, что верили в привидения и путешествия во времени. Мэгги до сих пор была скептиком и теперь спрашивала себя, как же случилось, что она так сразу поверила в то, что он явился из прошлого, отчего она ни разу не усомнилась в этом?
Ястреб заглянул в самую глубину ее глаз. Его душа стремилась к ней:
— Земля, Пана Сапа, — моя кровь. Это часть меня самого. — Его темные глаза лучились, согревая Мэгги до самого сердца. — Все самое ценное и важное в моей жизни пришло ко мне там, — тихо сказал он, — на Священных Холмах Лакоты.
Они долго не отрывали глаз друг от друга. Потом он медленно провел рукой по ее щеке, изгибу шеи. Прикосновение волновало его, а Мэгги вдруг ощутила смущение и неловкость. Она опустила глаза, с трудом отводя взгляд от широких плеч и мощной груди.
Она судорожно облизала губы. Мэгги вдруг захотелось, чтобы он поцеловал ее. Хоть раз! Ах, куда ушли ее юность и беспечность? Взять бы его за руку, и всегда и везде быть рядом! Нежиться в лучах солнца, а ночью плескаться в озере под загадочным светом луны…
Скрывая безумную жажду в глубине своего сердца, Мэгги заглянула ему в глаза. Только один поцелуй, думала она. Ведь это ничему не повредит. Подавшись к нему в непреодолимом порыве, она приникла губами к его губам. Всего лишь намек на поцелуй, но это показалось ей вспышкой молнии. Ничего подобного ей не приходилось испытывать никогда в жизни.
Мэгги отпрянула, смущенная своим порывом. Черный Ястреб, казалось, был в смятении, и вдруг ей пришло в голову, что он, вероятно, женат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82