Директриса велела ей сидеть и принесла стакан воды. Пока Джульетта пила, госпожа Баллестьери, откинувшись назад, молча смотрела на нее. Последние слова директрисы до сих пор звучали у нее в ушах. «Джульетта, в вас есть что-то, что пока не проявляется в танце. Когда-нибудь это раскроется, и я бы хотела при сем присутствовать. То, что я вам сейчас скажу, останется между нами. Обещайте мне. Даю вам неделю. Если шестого декабря вы появитесь на утренней репетиции, я забуду о том, что вас не было. В противном случае не хочу вас больше видеть».
Неделя. Время лежало перед ней как незнакомый континент, который предстоит пересечь. Пока она сидит в Цюрихе, в театре проходят пробы на сольные партии в «Вердиане» и «Щелкунчике». На сегодняшней тренировке можно отсутствовать, хотя, будь она в Берлине, конечно же, пошла бы и не отрываясь смотрела, как занимаются примы. Вместо этого она стоит в магазине «Дьюти фри» и покупает прокладки, потому что ей внезапно пришло в голову, что в чужой стране, возможно, не так-то просто найти подобную вещь. Потом она отыскала газетный киоск и обрадовалась, увидев целую полку изданий для путешественников. Немного подумав, она купила путеводитель по Аргентине, впервые расплатившись кредитной картой, прихваченной вчера утром в доме родителей. Аппарат без промедления заглотил пластиковую карточку и через пару секунд выплюнул вместе с чеком. Джульетта расписалась подписью матери и бережно убрала карточку. Конечно, мать может ее заблокировать, и тогда она останется без денег. Решатся ли родители на такой шаг? Обратный билет у нее на четвертое декабря. До этого срока нужно как-то продержаться. Нет, мать не станет блокировать карточку. Иначе Джульетта окажется в очень сложном положении. Она позвонит матери, как только доберется до места. Только не домой. К телефону может подойти отец, а с ним ей сейчас совсем не хочется разговаривать. Хотя ей самой плохо от подобных мыслей. Как она может? Отец, которого она всегда боготворила, вдруг становится чужим, и она почти готова его возненавидеть. Концы с концами не сходятся. Должно же быть хоть какое-то объяснение! Почему вдруг все так переменилось.
Она затолкала покупки в сумку из парусины и села на скамейку прямо перед нужным выходом. Две девушки, служащие «Свисс Эйр» , уже вводили информацию в компьютер, а самые нетерпеливые пассажиры выстроились перед ними в быстро растущую очередь. Джульетта тоже встала. Прозвучало сообщение о начале посадки, и стеклянная дверь в коридор открылась. Чем ближе Джульетта подходила к компьютеру, считывающему информацию с билетов, тем сильнее нервничала. Может быть, все подобные приборы связаны в общую сеть? Что, если отец все-таки поднял на ноги полицию? Она затравленно огляделась по сторонам, еще раз взглянула на девушек у компьютера, но возле них не было ни одного полицейского, который мог бы ее схватить. Она медленно продвигалась вперед. Перед ней еще двое пассажиров. Их билеты прошелестели в автомате, выплюнувшем назад лишь небольшую часть проглоченных бумажек. Ее очередь. Одна из девушек взяла билет, коротко на него взглянула, вставила в щель автомата и с улыбкой вернула назад посадочный талон с указанием места.
– Спасибо. Приятного полета.
Час спустя она уже летела над облаками, проплывавшими над Францией, – информация высвечивалась на экране, установленном на задней стенке кабины пилотов. Самолет полон. Джульетте досталось место у окна. Рядом сидели две пожилые дамы и разговаривали между собой на совершенно непонятном Джульетте языке. После приветственных кивков и улыбок они обменялись с ней несколькими фразами на ломаном английском. Но и только. По счастью, рядом не было мужчин, зато они все как один таращились на нее, двигаясь по проходу. Конечно, у нее уже есть некоторый навык передвижения по минному полю заинтересованных мужских взглядов, но в самолете не так уж много возможностей укрыться от их чрезмерного внимания. И она смотрела в окно на освещенные солнцем, сверкающие крылья, и мысли улетали за горизонт, где, так и не оформившись окончательно, бесследно растворялись.
2
С Дамианом она познакомилась 24 сентября. Был пасмурный дождливый день. Но по большому счету разве не все дни в Берлине пасмурные и дождливые? По крайней мере в воспоминаниях. Неделя оказалась очень тяжелой. В театре непрерывно шли репетиции. «Щелкунчик» и «Вердиана». Она держалась стойко, но после каждого выхода присаживалась в углу, чтобы отдохнуть и привести в порядок ноги: отрезать клейкую полоску пластыря, приклеить ее, залатать пуанты или заново перевязать ленты. При взгляде на балерин у постороннего человека вполне могло бы сложиться впечатление, что балетная труппа состоит преимущественно из белошвеек. В ту пятницу все выбились из сил, но программу нужно было пройти до конца. После обычной тренировки с десяти до половины двенадцатого начался прогон второго действия «Вердианы». В половине первого – «Щелкунчик»: снежинки и Снежная королева, а в половине второго – вальс цветов. В половине третьего – «танец флейт», и после него, наконец, перерыв, потому что с половины четвертого репетировали Дроссельмайер, Мари и принц, а потом Дроссельмайер и герцогиня. Наутро должен был состояться спектакль, в котором Джульетта, как обычно, не примет участия, если только во время репетиции сразу несколько балерин не растянут вдруг связки, что представляется весьма маловероятным.
В четыре она вышла из здания и отправилась к дворикам Хакеше Хофе . Она и теперь еще хорошо помнит свое настроение в тот день. Она была совершенно измотана, но ощущала и некоторую эйфорию. Опытные балерины во время репетиции подбадривали ее взглядами. Несколько раз сверху смотрела директриса, а после репетиции с одобрением ей подмигнула. Подобные знаки внимания льют бальзам на душу. Коллектив пока не проявлял к ней враждебности. Семь солисток и четыре первых солистки, не говоря уже о приме-балерине, живут совсем в другом мире. Джульетте нечего их опасаться, потому что и им, в свою очередь, нечего опасаться ее. Пройдут годы, прежде чем она, может быть, сумеет достичь их уровня. Но для членов кордебалета стажерка представляет определенную опасность, особенно если она талантлива.
Джульетта была талантлива, но неудачи последних месяцев что-то в ней надломили. Отличная техника всегда считалась ее сильной и одновременно слабой стороной. Чем неувереннее она себя ощущала, тем больше пускала все на самотек, рассчитывая на доведенную до автоматизма технику. Ее танец был холоден. Она ничем не выделялась, когда вместе с тридцатью другими стояла у станка и выполняла упражнения. Она прошла семнадцать просмотров, но только один раз ее пригласили в середину зала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Неделя. Время лежало перед ней как незнакомый континент, который предстоит пересечь. Пока она сидит в Цюрихе, в театре проходят пробы на сольные партии в «Вердиане» и «Щелкунчике». На сегодняшней тренировке можно отсутствовать, хотя, будь она в Берлине, конечно же, пошла бы и не отрываясь смотрела, как занимаются примы. Вместо этого она стоит в магазине «Дьюти фри» и покупает прокладки, потому что ей внезапно пришло в голову, что в чужой стране, возможно, не так-то просто найти подобную вещь. Потом она отыскала газетный киоск и обрадовалась, увидев целую полку изданий для путешественников. Немного подумав, она купила путеводитель по Аргентине, впервые расплатившись кредитной картой, прихваченной вчера утром в доме родителей. Аппарат без промедления заглотил пластиковую карточку и через пару секунд выплюнул вместе с чеком. Джульетта расписалась подписью матери и бережно убрала карточку. Конечно, мать может ее заблокировать, и тогда она останется без денег. Решатся ли родители на такой шаг? Обратный билет у нее на четвертое декабря. До этого срока нужно как-то продержаться. Нет, мать не станет блокировать карточку. Иначе Джульетта окажется в очень сложном положении. Она позвонит матери, как только доберется до места. Только не домой. К телефону может подойти отец, а с ним ей сейчас совсем не хочется разговаривать. Хотя ей самой плохо от подобных мыслей. Как она может? Отец, которого она всегда боготворила, вдруг становится чужим, и она почти готова его возненавидеть. Концы с концами не сходятся. Должно же быть хоть какое-то объяснение! Почему вдруг все так переменилось.
Она затолкала покупки в сумку из парусины и села на скамейку прямо перед нужным выходом. Две девушки, служащие «Свисс Эйр» , уже вводили информацию в компьютер, а самые нетерпеливые пассажиры выстроились перед ними в быстро растущую очередь. Джульетта тоже встала. Прозвучало сообщение о начале посадки, и стеклянная дверь в коридор открылась. Чем ближе Джульетта подходила к компьютеру, считывающему информацию с билетов, тем сильнее нервничала. Может быть, все подобные приборы связаны в общую сеть? Что, если отец все-таки поднял на ноги полицию? Она затравленно огляделась по сторонам, еще раз взглянула на девушек у компьютера, но возле них не было ни одного полицейского, который мог бы ее схватить. Она медленно продвигалась вперед. Перед ней еще двое пассажиров. Их билеты прошелестели в автомате, выплюнувшем назад лишь небольшую часть проглоченных бумажек. Ее очередь. Одна из девушек взяла билет, коротко на него взглянула, вставила в щель автомата и с улыбкой вернула назад посадочный талон с указанием места.
– Спасибо. Приятного полета.
Час спустя она уже летела над облаками, проплывавшими над Францией, – информация высвечивалась на экране, установленном на задней стенке кабины пилотов. Самолет полон. Джульетте досталось место у окна. Рядом сидели две пожилые дамы и разговаривали между собой на совершенно непонятном Джульетте языке. После приветственных кивков и улыбок они обменялись с ней несколькими фразами на ломаном английском. Но и только. По счастью, рядом не было мужчин, зато они все как один таращились на нее, двигаясь по проходу. Конечно, у нее уже есть некоторый навык передвижения по минному полю заинтересованных мужских взглядов, но в самолете не так уж много возможностей укрыться от их чрезмерного внимания. И она смотрела в окно на освещенные солнцем, сверкающие крылья, и мысли улетали за горизонт, где, так и не оформившись окончательно, бесследно растворялись.
2
С Дамианом она познакомилась 24 сентября. Был пасмурный дождливый день. Но по большому счету разве не все дни в Берлине пасмурные и дождливые? По крайней мере в воспоминаниях. Неделя оказалась очень тяжелой. В театре непрерывно шли репетиции. «Щелкунчик» и «Вердиана». Она держалась стойко, но после каждого выхода присаживалась в углу, чтобы отдохнуть и привести в порядок ноги: отрезать клейкую полоску пластыря, приклеить ее, залатать пуанты или заново перевязать ленты. При взгляде на балерин у постороннего человека вполне могло бы сложиться впечатление, что балетная труппа состоит преимущественно из белошвеек. В ту пятницу все выбились из сил, но программу нужно было пройти до конца. После обычной тренировки с десяти до половины двенадцатого начался прогон второго действия «Вердианы». В половине первого – «Щелкунчик»: снежинки и Снежная королева, а в половине второго – вальс цветов. В половине третьего – «танец флейт», и после него, наконец, перерыв, потому что с половины четвертого репетировали Дроссельмайер, Мари и принц, а потом Дроссельмайер и герцогиня. Наутро должен был состояться спектакль, в котором Джульетта, как обычно, не примет участия, если только во время репетиции сразу несколько балерин не растянут вдруг связки, что представляется весьма маловероятным.
В четыре она вышла из здания и отправилась к дворикам Хакеше Хофе . Она и теперь еще хорошо помнит свое настроение в тот день. Она была совершенно измотана, но ощущала и некоторую эйфорию. Опытные балерины во время репетиции подбадривали ее взглядами. Несколько раз сверху смотрела директриса, а после репетиции с одобрением ей подмигнула. Подобные знаки внимания льют бальзам на душу. Коллектив пока не проявлял к ней враждебности. Семь солисток и четыре первых солистки, не говоря уже о приме-балерине, живут совсем в другом мире. Джульетте нечего их опасаться, потому что и им, в свою очередь, нечего опасаться ее. Пройдут годы, прежде чем она, может быть, сумеет достичь их уровня. Но для членов кордебалета стажерка представляет определенную опасность, особенно если она талантлива.
Джульетта была талантлива, но неудачи последних месяцев что-то в ней надломили. Отличная техника всегда считалась ее сильной и одновременно слабой стороной. Чем неувереннее она себя ощущала, тем больше пускала все на самотек, рассчитывая на доведенную до автоматизма технику. Ее танец был холоден. Она ничем не выделялась, когда вместе с тридцатью другими стояла у станка и выполняла упражнения. Она прошла семнадцать просмотров, но только один раз ее пригласили в середину зала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108